На территории Латвии всех евреев загнали в гетто. Охрану несли латыши. В рижском гетто распоряжался бывший лейтенант латвийской армии Альберт Данцкоп.
«Такие глаза встречаются редко, — вспоминал Эльмар Ривош. — Видел их только у латышей и эстонцев. Я бы назвал их вообще не человеческими глазами, а просто органом зрения. Глаза как светлое прозрачное стекло, как мертвый красивый камень. В них нет ни злобы, ни скуки, нет ни любви, ни ненависти, они видят, но ничего не выражают. Искать жалости, пощады в этих глазах так же безнадежно, как заставить их засмеяться».
«При выходе на работу и по возвращении в воротах, — вспоминал узник гетто, — поджидают латышские «патриоты» и немилосердно бьют. Бьют, как кому нравится, — кулаком, палкой, ногами. Бьют вслепую, не разбирая кого и как, просто так, чтобы отвести душу».
10 ноября 1941 года обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн, назначенный в Ригу, получил личное указание Гиммлера: на подведомственной ему территории уничтожить всех евреев. Но хозяином здесь был имперский комиссариат восточных земель, рейхскомиссариат Остланд. Имперским комиссаром был Генрих Лозе. Это он управлял оккупированными Белоруссией, Литвой, Латвией и Эстонией.
Германия — бюрократическое государство. Рейхскомиссар Лозе Генриху Гиммлеру не подчинялся. У него были свои задачи и свое начальство — министерство по делам восточных оккупированных территорий. Понимая это, Гиммлер велел Еккельну:
— Передайте Генриху Лозе, что это мой приказ, потому что такова воля фюрера.
Обергруппенфюрер СС Еккельн передал указание Гиммлера Генриху Лозе.
Лозе все равно запросил свое министерство: действительно ли всех евреев следует уничтожить, не принимая во внимание экономические соображения? Министром был Альфред Розенберг, кстати говоря, немец из Прибалтики. Ответ из Берлина гласил: когда речь идет о евреях, экономические соображения не имеют значения.
30 ноября, в воскресенье, Фридрих Еккельн приступил к уничтожению собранных в Риге евреев. В его распоряжении были айнзацкоманда и латышские добровольческие формирования. Уничтожали людей в Румбульском лесу, где в песчаной почве военнопленные отрыли рвы для тридцати тысяч тел.
Обреченных людей гнали сюда из Риги несколько часов. Заставляли раздеться (чтобы не попортить вещи, которые раздадут полицейским) и ложиться в ров, их убивали лежачими. Следующую партию заставляли лечь на еще неостывшие трупы, и их тоже расстреливали — практически в упор. Это придумал Еккельн, дабы сделать процесс казни максимально эффективным. Потом, когда после войны его будут судить в Риге, обергруппенфюрер СС Еккельн расскажет, что автоматы перегревались… Они расстреляли в один день четырнадцать тысяч человек.
Рядом — железнодорожная станция Шкиротава. Прямо накануне акции пришел эшелон с немецкими евреями, ветеранами Первой мировой войны. Еккельн не знал, как с ними поступить. Запросил Берлин. Ответа не было. И Еккельн, чтобы эта тысяча человек не отвлекала его при проведении столь важной акции, отправил их в Румбульский лес и расстрелял. Потом из Берлина пришел ответ, что этого делать не следовало. Но наказывать обергруппенфюрера СС не стали.
Тех, кто не мог идти, расстреляли прямо в гетто.
«Я видел улицы после отступления армии, с разбитыми телегами и оружием, с трупами лошадей и людей, с всевозможным военным хламом, — вспоминал очевидец, — но то были следы боя, а тут — следы бойни. Улица, залитая кровью, белый снег, ставший за одну ночь серым с красными узорами. Помятые колясочки, детские саночки, сумочки, перчатки, калоши, бутылочка с соской, детский ботик. Трупы — все старики и женщины. Они еще теплые, мягкие, лица залиты кровью, глаза открыты…»
В декабре сорок первого обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн по телефону рапортовал Генриху Гиммлеру, что задача выполнена: рижское гетто ликвидировано. Уничтожили семьдесят тысяч латвийских евреев. Еккельн был награжден Рыцарским крестом. После войны его судили в Риге и повесили…
А пока на территории Латвии стояли немецкие войска, сюда на уничтожение свозили евреев из Германии и других европейских стран — чтобы профессионалы не простаивали. Превратили эту территорию в постоянно действующую фабрику уничтожения.
Акции уничтожения нацисты проводили далеко не везде. Массовые расстрелы в самой Германии или, скажем, в оккупированной Франции не проводили. Заживо на публике людей не сжигали. Делали это только там, где точно знали, что местное население возражать не станет.
Заодно уничтожили половину цыганского населения республики и две с лишним тысячи душевнобольных. Первыми жертвами стали пациенты даугавпилсской городской психиатрической больницы.
Губили людей не только в Риге и под Ригой. В октябре сорок первого к строительству концлагеря приступили в Саласпилсе. В документах он именовался так: полицейская тюрьма и воспитательно-трудовой лагерь. Пятнадцать бараков по сто — сто пятьдесят узников. Очень много было детей. Охрану несла латышская полиция под командованием лейтенанта Конрада Калейса. А рядом соорудили большой лагерь для советских военнопленных. Там вообще никто не выживал. В конце июля 1944 года доставили двести искалеченных красноармейцев, через несколько дней их расстреляли.
Латышские полицейские батальоны охотились на партизан в Белоруссии и на Западной Украине, участвовали в операциях «Болотная лихорадка» и «Волшебство зимы». 22-й и 272-й охранные батальоны летом сорок второго отправили в Варшаву охранять еврейское гетто. Латышские полицейские конвоировали составы с узниками, отправляемые в концлагерь Треблинка.
Командовал латышской полицией безопасности полковник Вольдемар Вейс. Он похоронен в Риге на Братском кладбище. Но братства не получилось. Одни могилы вытесняли другие, словно мертвецы продолжали свою войну. Или, точнее, живые сражаются за своих мертвецов.
Кладбище предназначалось для жертв Первой мировой войны и борьбы за независимость. После Второй мировой хоронили солдат Советской армии. Теперь здесь почитают других героев. На этом государственном кладбище покоится, возможно, главный палач оккупированной Латвии — бывший начальник полиции Вольдемар Вейс.
На могилах указаны армейские звания похороненных: генерал, полковник, майор. Но это маленькая хитрость. Служившие в войсках СС и в полиции безопасности латыши не имели армейских званий, только эсэсовские. Каждый год 25 марта, в день памяти жертв коммунистического режима, здесь устраивается пышная церемония, и руководители Латвии возлагают цветы к могилам настоящих преступников.
Телеграмма фюреру
16 марта считается неофициальным днем памяти Латышского добровольческого легиона войск СС. 16 марта 1944 года латышские добровольцы из войсковых формирований СС впервые участвовали в боевых действиях против Красной армии. И каждый год в этот день в Риге проходит марш легионеров — ветеранов латышского добровольческого легиона войск СС. И город захлестывают эмоции!
29 октября 1998 года парламент Латвии принял декларацию о легионерах. Ее подписал тогдашний председатель сейма Альфреде Чепанис: «Некоторые граждане Латвии изъявили желание присоединиться к Латышскому легиону, но это произошло из-за геноцида, устроенного в Латвии Советским Союзом. Цель мобилизованных и вступивших в легион добровольно состояла в том, чтобы защитить Латвию от возвращения сталинского режима. Они никогда не участвовали в гитлеровских репрессивных акциях против мирного населения».
