В своих статьях Леонов пишет не столько о сектах, сколько об угрозе, которую представляют борцы за права человека, или правозащитники. Его тирады против них часто основываются на размышлениях о «духовной безопасности». Эти размышления — пример того, что борцы за права человека воспринимаются им сквозь чекистскую призму с ее новым «духовным» фильтром. Типичный образец — статья «На кого работают российские "правозащитники"», появившаяся в сентябре 2003 года на сайте Московского патриархата «Радонеж». В ней Леонов утверждает, что правозащитники не только живут за счет денег Запада и предателей-олигархов, но и явно поддерживают НАТО и американский внешнеполитический курс, защищают чеченских боевиков и совершенно безразличны к правам россиян
[963]
.
Другие ярые православные борцы с сектантством регулярно обвиняют правозащитные организации в шпионаже, выражая беспокойство по поводу нарушений религиозной свободы в России. Московскую Хельсинкскую группу, например, на сайте «Радонеж» назвали «полностью легальной сетью агентов». Автор этого определения утверждала: «По сути, это легализованный шпионаж. Трудно подобрать другое слово для характеристики этой международной деятельности»
[964]
.
Шпиономания такого рода, направленная одновременно как на российские правозащитные организации, так и на различные зарубежные гуманитарные и прочие сообщества, становилась все популярней и опасней. В последние годы она просочилась и в официальную идеологию. Примером этого стало соглашение, заключенное в 2002 году между Управлением ФСБ по Москве, Московской области и Департаментом образования города Москвы. В соответствии с соглашением офицеры ФСБ стали посещать школы и рассказывать ученикам об опасностях, которые несут экстремистские, религиозные и прочие группировки. На связь между такими группировками и шпионажем недвусмысленно указывается в статье, опубликованной в ноябре 2002 года в одной московской областной газете. Журналист, рассказывая о сотрудничестве ФСБ и Департамента образования, разражается гневной тирадой в адрес американского Корпуса мира: «Кстати, в систему образования проникают не только экстремисты и прочие нелегалы из числа россиян. Как это ни парадоксально, но заглядывают туда и давно нами забытые "американские шпионы" А именно: представители заокеанского американского Корпуса мира. Причем если нетрадиционные организации проникают в учебные заведения в основном нелегальным путем, то волонтеры-янки на самых что ни есть законных основаниях. В качестве, скажем, преподавателей английского языка или основ бизнеса. Запустили их к нам еще в ельцинские времена с благой целью — научить ребятишек английскому языку, как говорится, из первых уст — носителей языка. Однако мало того, что образовательный уровень американских волонтеров на поверку оказывается весьма низким (они толком не знают ни русского, ни английского) — многие из них под видом преподавания заняты поиском информации о том, где и кем работают родители их подопечных, внедряются в семьи или еще хуже — на промышленные предприятия, где черпают необходимые данные и передают их чуть ли не в ЦРУ»
[965]
.
Автор с удовлетворением отмечает, что из ряда российских регионов Корпус мира был в текущем году выдворен, и размышляет, что в Московской области следует поступить так же. «Гуд бай, Америка, — мы сами с усами», — заключает она
[966]
.
В этой статье отражена официальная позиция ФСБ. Спустя месяц, в декабре 2002 года, Патрушев в своем ежегодном выступлении перед прессой сообщил, что тридцати членам американского Корпуса мира было в том году отказано в визах на въезд. Патрушев повторил обвинение в том, что в задачи Корпуса мира входит получение «информации о социально-политической и экономической обстановке в российских регионах, сотрудниках органов власти и управления, ходе выборов» и т. д.
[967]
Самыми коварными инсинуациями стали намеки на связь правозащитников с терроризмом. Так, по сообщению главы Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, Пушков на 3-м канале утверждал, что правозащитников финансируют террористические организации
[968]
. Подобные обвинения звучат с середины 1990-х, самым известным примером тому служит кампания против Уполномоченного по правам человека в РФ Сергея Ковалева, развернутая во время Первой чеченской войны
[969]
.
Духовная безопасность и выживание России
Характерной чертой секьюритизации служит особая риторическая структура, посредством которой обсуждаемая проблема превращается в «экзистенциональную угрозу»
[970]
. «Экзистенциональная угроза» — это ключевое понятие всех обсуждений, связанных с духовной безопасностью. В основе всех этих обсуждений лежит очевидная предпосылка — весь остальной мир мечтает об исчезновении России. Вера в то, что оспаривается само право России на существование, обусловливает решения, принимаемые на высшем уровне. В 2000 году руководитель Главного управления воспитательной работы Вооруженных сил РФ сделал поразительное заявление о том, что российским военнослужащим следует прививать не только религиозную веру, но и веру в право России на существование
[971]
.
В связи с этим часто звучат предостережения о том, что первым этапом разрушения России станет наступление на ее духовную безопасность. Как сформулировал в 2004 году Дмитрий Рогозин, «трагедия народов и государств, как правило, начинается с разрушения их духовности, с внедрения в сознание народа чуждых идей, ценностей и неприемлемых способов их достижения»
[972]
. А по словам митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, враги России знают: «Чтобы убить Россию, начать надо с осквернения души»
[973]
. Духовная безопасность, таким образом, — это линия фронта, передовая линия обороны государства. Если душа будет уничтожена, враги проникнут в тело России, разрушая физическую целостность страны, «расчленяя» Россию
[974]
.
