В эту свалку врезался Бренор, свирепо кромсая и рубя, нанося удары щитом, даже кусаясь, когда представлялась такая возможность. Ему сильно врезали дубинкой и от гулкого удара шлем едва не слетел с его. головы! В тот момент и еще долго после он видел предметы неотчетливо; но это было не важно. Дворфа не заботили ни четкость зрения, ни даже тактика.
Он словно обезумел от гнева. На Миликки — за то, что искушала его и заставила начать жизнь сначала. На Морадина, допустившего это! На Кэтти-бри и Дзирта, и больше всего на себя — за то, что ему не. хватило ума шагнуть в ируладунский пруд вместе с Вульфгаром, отправиться в Дом Дворфа, к заслуженной награде.
А теперь... все это бесполезно! Подумать только: он потерял полтора десятка лет для того лишь; чтобы погибнуть на холодном горном склоне, защищая клан, который не был его собственным, во славу имени, которое ему не принадлежало, и к очевидному провалу, его миссии — помощи Дзирту.
Это уже чересчур. Просто чересчур.
Он ощущал уколы — или то были удары? — орочьих копий и не обращал на них- внимания, и снова шел в атаку и ревел, протестуя. Он чувствовал, как его топор впивается в мясо и врубается в кости. Он слышал вопли своих врагов, крики ярости, боли и — сладчайшие из всех — страха.
Лишь однажды он смог оглянуться и мельком заметил, что там происходит, хотя похоже было, что три дворфа тащат Таннабричес, стараясь унести ее подальше. Он надеялся на это.
Но даже это уже не имело значения.
Он налетел на двух очередных орков, и они втроем i клубком покатились по земле. Даже чувствуя во рту вкус грязи, Бренор, продолжая работать топором, перерубил хребет одному из противников. Ему как-то удалось упереть край щита в горло другого врага и с силой навалиться на него, используя шею орка в качестве упора, чтобы снова подняться.
И наконец Бренор был свободен и стоял в одиночестве. Он быстро обозрел окрестности.
Орки разбегались во все стороны, некоторые оказались у него за спиной, и это вызвало у него сильнейшее раздражение. Но, оглянувшись, он успокоился, увидев, что Магнус и Мандарина уносят Таннабричес на носилках, могучий Огнун готов встретить бегущих врагов, а умелый боец Рваный Дайн, пыхтя и отдуваясь; спешит присоединиться к нему.
Бренор отвернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от летящего в его сторону огромного камня. Там, впереди, стоял великан, громадное чудовище. Не холмовый великан, как можно было ожидать от орков, но некто куда более огромный.
— Беги! — услышал он крик Огнуна, и это! разумеется, было единственно возможным действием, когда перед тобой такой противник.
Единственно возможным для пятнадцатилетнего Реджинальда, пожалуй.
Но не для Бренора Боевого Топора, короля Мифрил Халла.
Он ринулся в атаку.
Горный великан был втрое выше его и не менее чем в десять раз тяжелее. Но Бренор бросился на него рыча отвлекая на себя внимание гиганта, собравшегося швырнуть очередной камень.
С глупым видом великан ухнул и запустил обломком скалы в приближающегося юного, почти безбородого дворфа. Камень ударился о землю в нескольких футах перед Бренором, подпрыгнул и едва не угодил в него, но дворф успел броситься на землю.
К тому моменту как камень вновь отскочил от мерзлой земли, Бренор уже был на ногах и бросился-бежать. Он думал подобраться прямо к исполину, проскочить между его похожими на древесные стволы ногами и подрубить подколенные сухожилия топором.
Однако он передумал, когда великан схватился за вырванное с корнем дерево толщиной с Бренора, используя его в качестве дубины.
Дворф метнулся влево, придумывая другой план, поскольку здесь тропа поднималась вверх под прикрытием каменной стены. Он вовремя заскочил туда — импровизированная дубина позади него с такой силой обрушилась на землю, что почва содрогнулась и Бренор едва не потерял равновесие.
Сыпля проклятиями на каждом шагу, говоря себе, что надо попросту убежать, всем назло, и Девять Крутой Ада с ними со всеми, Бренор отчаянно работал своими, молодыми ногами. Проклятия были настоящими, как и его злость, но он не мог бросить своих товарищей-дворфов. Отчасти ему и хотелось бы этого, хотя бы назло Морадину, но Бренор Боевой Топор просто не привык так поступать.
Он побежал дальше, огибая уступ и поднимайся все выше.
Орк выскочил прямо перед ним, застав ею врасплох. Бренор тщетно попытался закрыться щитом, но не смог должным образом отбить копье и ощутил, как наконечник впивается в его живот, ив ответ на этот жестокий удар он рубанул топором сверху вниз, и раздробил орку череп. Тварь отлетела в сторону, а Бренор пошатываясь, шагнул вперед и от этого движения копье лишь, вошло еще глубже.
Дворф дрожащей рукой ухватился за копье, собираясь выдернуть его. Но, едва начав тянуть, он отказался от этой затеи. Наконечник был с зазубринами, и с ним вместе наверняка вывалились бы все внутренности.
— Значит, теперь ты убил меня в бою, да, Морадин? - выговорил он, опускаясь на одно колено и изо всех сил пытаясь сохранить равновесие. — Ну чем не достойный конец твоей игры? Ты даже не позволил это сделать великану. Это должен был быть орк...
Кривясь и пытаясь остановить кружащийся мир, дворф несколько мгновений обдумывал свои слова.
Орк возможно, из орков Многих Стрел. Орк, живущий в этих краях благодаря решению, принятому Бренором сто лет назад.
Наверху на тропе появился еще один орк. Заметив раненого Бренора, он взвыл от восторга и бросился к дворфу, стоящему на коленях с копьем в животе.
***
Едва они свернули, как огромный валун обрушился на тропу позади них, напоминая дворфам о великане. Но и впереди их ожидали проблемы: там на тропе столпилась куча орков.
— Клянусь богами, нам в любом случае придется драться, — заметил Рваный Дайн. — И сзади врагов явно меньше!
— Зато размерами они гораздо больше, — напомнил Магнус.
— Да, и лучше погибнуть в бою с великаном, чем с вонючими орками! — воскликнул Огнун Кожаный Ремень. Он развернулся и хлопнул по плечу своего старинного. друга Рваного Дайна. — Пошли, попортим ему коленки, чтобы остался хромым на веки вечные!
Рваный Дайн ухмыльнулся, как способен ухмыляться, только дворф, знающий, что вот-вот погибнет в схватке Он первым развернулся и вышел из-за поворота.
Великан увидел его и, конечно, услышал крики — его и Огнуна, стоящего рядом.
Чудовище двинулось было вверх, к каменистой вершине, держа в руке большущую дубину, но, увидев дворфов, радостно захихикало, что прозвучало подобно грохоту камнепада, и, развернувшись, нагнулось за очередным камнем.
И тут его взгляду, а также взглядам Рваного Дайна и Огнуна, предстала весьма необычная картина на уступе скалы.
***
