– Да запросто. Хоть сейчас.
Юдин подходит ко мне и смотрит прямо в глаза.
– Пошли, нам нужно много свободного места.
Нервно сглатываю. Неужели накаркал? С другой стороны, Родерик недалеко, и если что, я смогу дать сигнал свистком. Вряд ли Юдин не понимает этого. Так что, может, он меня на самом деле навыку обучит?
Иду за Юдином на безопасном расстоянии в пару шагов, чтобы он не достал внезапной атакой, а у меня было время уйти в сторону. Но гоблин ничего не предпринимает и даже не обращает на меня внимания. Останавливается в двадцати ярдах от замыкающей повозки.
– Вот здесь, пожалуй. Есть с собой ножи?
– Да, конечно, – достаю из инвентаря перевязь, закрепляю на правом предплечье и даю ему один из ножей.
Юдин задумчиво вертит клинок в руках.
– Хорошее оружие. Но опасное…
Несмотря на то что я до сих пор настороже, умудряюсь пропустить атаку Юдина. Молниеносным движением он оказывается рядом и вгоняет мой же нож мне в левый глаз.
«Вы получили 152 ед. урона (критический удар)»
За миг до затемнения экрана ощущаю головокружение и легкость во всем теле. Уже в падении здоровым глазом успеваю заметить на роже гоблина наглую ухмылку, а во взгляде живой интерес…
Чувство дикой абсурдности стирают импульсы запоздалой боли. Только почему-то в районе затылка.
А потом меня бросает в дрожь…
«Нет! Сейчас будет эта гребаная заставка!»
Странное место. Пустыня… или пустошь? Земля сухая, вся в глубоких трещинах, но вдалеке можно разглядеть водоем, еще дальше – деревья. Все еще с листвой, но уже мертвые. Перед водоемом стоит фигурная зеркальная тумбочка. Она больше напоминает стул, только вместо спинки здесь зеркало. Но я упорно называю это тумбочкой. На сиденье белая женская голова. Вместо шеи мятая тряпка, черные волосы как мочалка, зрачки огромные, смотрят мимо меня.
Откуда-то доносятся приглушенные голоса:
– Сюда… иди к нам… мы поиграем с тобой…
Внезапно рот у головы возле зеркала открывается. Отваливается, если точнее. А оттуда вырывается едва слышный сип:
– Иди к ним… пусть они поиграют…
В зеркале проявляется картинка. Мальчик и девочка на фоне закрытой двери. Мальчик вполне себе обычный – белобрысый, одет в бирюзовую футболку и шортики. Он на переднем плане. Рядом с ним девочка. Она сбоку, стоит так, будто чего-то боится. Если вглядываться в лицо девочки, можно заметить пустые глаза и вертикальные щели вдоль нижней челюсти. Она – кукла размером с ребенка.
– Сюда… иди к нам… мы поиграем с тобой…
Но самое ужасное, что ни мальчик, ни кукла не произносят ни слова. Звук доносится откуда-то дальше – из-за их спин, из-за двери. Хоть в нее врезано стекло, что находится за ним, не разглядеть, кромешная темнота. Но внизу, почти у самого порога, который солнце освещает ярче всего, можно заметить руки. Обычные человеческие руки. Они тянутся из мрака, касаются стекла ладонями и снова исчезают.
– Сюда… иди к нам… мы поиграем с тобой…
Пустыня, тумбочка и зеркало с тряпочной головой исчезают. Вместо них на передний план выходит таинственная дверь. Мальчик и кукла тоже куда-то пропадают. Зато руки начинают стучать по стеклу. Сначала нерешительно, затем более требовательно, раздраженно, гневно…
В какой-то момент они исчезают, но на свет появляются головы. Три головы. Они прислоняются лицами к стеклу, будто дурачась. Словно сейчас начнут строить рожи, показывать язык. Вот только сделать этого они не смогут при всем желании. Просто потому что у голов нет ничего, кроме толстенных рогов разной формы. У них выстрижены волосы, выколоты глаза, отрезаны уши, а рот зашит лоскутами кожи, которые заметно отличаются цветом.
И тем не менее слова произносят именно эти головы. Челюсти движутся, пришитая кожа то натягивается, то проваливается. Звук приглушен…
– Сюда… мы хотим поиграть с тобой… мы хотим поиграть с тобой!
Внезапно дверь распахивается, а я ощущаю сильный толчок в спину. Делаю шаг вперед, чтобы не упасть, и в этот момент из темноты вырываются руки. Несмотря на то что лиц всего три, рук гораздо больше – десять, пятнадцать, двадцать. Они хватают за одежду, за ноги, цепляются за пальцы, волосы и тянут к себе…
Во тьму…
Мир тускнеет и…
Снова расцветает, но уже в грязно-серых тонах.
Пепельные облака, пустынные холмы, редкие чахлые кустарники. Пейзаж настолько безжизненный и безрадостный, что воображение само готово дорисовать следы пожарищ, обломки костей и оружия. Но от всего этого отвлекает небольшая объемная табличка:
«Вы умерли. Хотите вернуться в игру?»
Черт! Что это такое сейчас было? Разработчики совсем умом тронулись? Это что за хардкор-режим такой? Я не про заставку, а про поступок Юдина. Хотя и заставка – полный ужас. Но случай с гоблином сейчас волнует меня больше всего. Он никак не похож на обычную разборку. Юдин вел себя так, будто мстил за вырезанную по моему приказу родную деревню, не меньше! Куда-то исчезли наглость и напористость, зато появились сдержанность и хладнокровие. Я видел два совершенно разных образа!
Понемногу успокаиваюсь. Прихожу к выводу, что программисты опять что-то не то и не туда вбили, отчего характеры персонажей стали слетать, как осенние листья на ветру. Сначала Юдин кидается на меня с ножом, а потом кто? Роглиф или сразу Стекк? А что, было бы забавно помереть от руки персонажа, которого должен защищать всеми силами…
Решаю при случае написать в службу поддержки со своего реального аккаунта письмо с просьбой обратить внимание на странное поведение НПС. После чего окончательно прихожу в себя и подтверждаю возврат в игру.
Табличка исчезает, пространство заливает белый слепящий свет, и буквально через пару секунд обнаруживаю себя в том же туннеле.
Все правильно, будь это обычный данжен или просто открытая местность, оказался бы на кладбище или в храме. Но это квестовая локация, а потому и появляюсь я всего в двадцати ярдах позади каравана…
Двадцати?! Надеюсь, это совпадение, что Юдин увел меня на такое же расстояние?!
«Юдин? Кстати, а где Юдин?»
Оборачиваюсь и вижу перед собой довольное лицо гоблина.
– Выходит, правду говорят, что вы бессмертны. Ну ничего, я буду убивать тебя столько раз, сколько потребуется!
– Что…
Хочу спросить: «Что за хрень ты несешь, чертов НПС?!», но Юдин выбрасывает вперед руку с моим наградным ножом. Пытаюсь если не увернуться, то хоть немного отклониться, чтобы получить меньше урона. Но свободной рукой гоблин берет меня в захват. Нож беспрепятственно входит в другой глаз.
«Вы получили 153 ед. урона (критический удар)»
Падение, взрыв боли в районе затылка, прощальная ухмылка превосходства…
