– Известно, кто проводил операцию?
– Некий капитан Турченко, заместитель Шубина.
– Того самого Шубина? – Паскевич удивленно вскинул кустистые брови.
– Того самого, – кивнул Масловский. – Надеюсь, недолго ему осталось хозяйничать на нашей земле. Про Турченко особой информации нет. Фигура ничем не примечательная, кроме того, что окончил Харьковское военное училище. Не россиянин, служил в украинской армии. Предатель, короче говоря, мелкая сошка, которой этой ночью несказанно повезло…
– Я слышал, с ним было только четверо, – покачал головой Паскевич. – Никого не потеряли, завалили всю группу, а бойцы имели неплохую подготовку…
– Напали внезапно, открыли огонь по спящим. – Масловский отмахнулся, тема была неприятная. – Время исправлять ошибки, Вадим. Прибывающей троице мы должны создать все условия – на этом настаивают западные партнеры. Мы должны их развлекать, сыто кормить, исполнять желания, баб им подкладывать…
– Тьфу. Надеюсь, из самолета они выйдут не под гром аплодисментов. – Паскевича передернуло. – Почему такие сложности, Павел Константинович? Мы не можем найти подходящий материал в собственной стране? Перевелись грамотные специалисты?
– Перевелись, Вадим, – удрученно констатировал полковник. – Вернее сказать, их никогда здесь не было. – Саркастическая ухмылка перекосила лицо полковника. – Хромает у нас качество, как ты говоришь, человеческого материала. Да и что тут обсуждать, приказы не обсуждаются. Пошли встречать наших лучших друзей, самолет прибыл.
Они прошли в посадочную галерею через пограничников и таможенников. В терминале D было немноголюдно. Удостоверения сотрудников СБУ действовали безотказно – все проходы через турникеты были открыты, работники аэропорта почтительно отдавали честь. Пассажиры французского рейса, не имеющие крупногабаритного багажа, уже тянулись через галерею. Эти трое почти не выделялись. Они имели лишь ручную кладь – упитанные спортивные сумки за плечами. Двоим было за сорок, третьему – чуть больше тридцати. Подтянутые, коротко стриженные, в небрежных джинсовых костюмах – они шли рядом и даже не делали вид, будто незнакомы друг с другом. У рослого мужчины с массивным носом в волосах поблескивала седина. Он делал беззаботный вид, но глаза внимательно шныряли по сторонам. Вычленил в группе встречающих фигуру Масловского, сбавил ход, вопросительно уставился ему в глаза.
– Вы Джонни? – радушно улыбнулся Масловский. – Мы встречались с вами в Латинском квартале, нет?
Прибывшего звали как угодно, но не Джонни. И в Латинском квартале Масловский если и был, то только в прошлой жизни. Мужчина отошел в сторону, за ним еще двое вышли из тянущейся вереницы пассажиров. Прибывшие и встречающие обменялись рукопожатиями.
– Вадим Паскевич, мой коллега, – представил Масловский спутника. – Хороший специалист, будете работать вместе.
– Генри Хардинг, – представился обладатель массивного носа. Русский язык прибывшие знали сравнительно хорошо, но пока не видели необходимости его применять. Встречающие в достаточной степени владели английским.
– Томас Фуллертон, – буркнул второй, исподлобья озирая украинских коллег. Он имел среднее телосложение, вьющиеся каштановые волосы и вытянутое постное лицо.
– Джерри Янг, – представился третий. Он был моложе всех, имел яйцеобразную голову с залысинами и постоянно жевал резинку. Даже в момент представления он продолжал это делать – видимо, не видел в этом ничего предосудительного (действительно, если это позволено президенту Америки, то почему нельзя ему?).
– Нормально долетели, господа?
– Плохо. Качало, – поморщился Фуллертон. Он действительно выглядел немного бледным. И настроение в этой связи у него было так себе.
– Все в порядке, полковник, – уверил Хардинг. – Просто наш друг боится летать на самолетах.
– Он еще на поездах не летал, – засмеялся Янг, и челюсть его заработала в удвоенном темпе.
– Следуйте за нами, господа, – вежливо улыбнулся Масловский. – Незачем проходить все эти утомительные процедуры. У вас же нет багажа? Вадим, помоги людям, не видишь, что они устали?
Паскевич не изменился в лице, он был в этой компании самой незначительной персоной. Он забрал у прилетевших сумки – те не стали сопротивляться, только снисходительно ухмылялись, – и капитан, навьюченный как мул, потащился за компанией. Все пятеро свернули в неприметную дверь, Масловский снова блеснул корочками. Утомительные процедуры были не для этих гостей. Таможенники и пограничники на всех этапах выхода из здания приветливо улыбались. Один даже пошутил: «Надеюсь, вам понравится в нашей стране, господа». Идея подвергнуть досмотру ручную кладь пассажиров никого не посетила. На шумной парковке перед помпезным зданием аэровокзала гостей поджидал представительный «Мерседес-500» серебристого цвета. Американцы помалкивали, настороженно поглядывали по сторонам. Предложенное авто нареканий не вызвало. Салон был выполнен в бежевых тонах, панель отделана под дерево. Паскевич загрузил сумки в багажник, предложил рассаживаться и сел за руль. Гости загружались неторопливо, словно с какой-то опаской.
– Фу, жарища проклятая… – отдувался, демонстрируя недовольство, Фуллертон. – Господа, это не Африка? Здесь кто-то испытывает климатическое оружие?
Табло на выезде с парковки отражало текущую температуру: 30 градусов по Цельсию. Впрочем, в машине работал кондиционер, и можно было вольготно развалиться.
– Прохладительные напитки, господа? – предложил Масловский, усаживаясь рядом с водителем. – Бар в спинке сиденья перед вами. Есть пепси, есть кока-кола…
– Предпочел бы что-нибудь горячительное, – беззлобно проворчал Янг, вскрывая предложенный вниманию мини-бар. – Ладно, пока сойдет…
Паскевич ловко лавировал между припаркованными машинами. Протащилась вереница одинаковых, как под копирку, белых таксомоторов, полукруглый застекленный фасад терминала «В». Улыбчивые девушки на рекламных плакатах – «Киев витае тебе!». Трасса из Борисполя была не загружена. Впрочем, с приближением к городу машин на дороге становилось больше, появлялись неповоротливые длинномеры, городские автобусы. В салон пробирался запах бензиновых выхлопов. Паскевич раздраженно давил на звуковой сигнал – «Мерседес» оказался зажат между бензовозом и бетономешалкой. Оба никуда не спешили. Насилу вырвались. Паскевич включил на максимум кондиционер, чтобы избавиться от чужеродных ароматов, и вскоре пассажиры стали ежиться, выражать недовольство. Не прошло и трех минут, как «Мерседес» уперся в пробку. Проторчали в ней минут пятнадцать, продвигаясь вперед с черепашьей скоростью. Виновником затора оказалось маршрутное такси, у которого лопнуло колесо. Машину ударило об отбойник, развернуло и швырнуло поперек проезжей части, где она несколько раз перевернулась. Погибших, возможно, не было, но пострадавшие имелись в достатке. Работали спасатели, вытаскивая из покореженной машины раненых. Переливались проблесковые маячки карет «Скорой помощи». Суетились работники дорожной инспекции, организуя движение в одну полосу. Качать права и лезть без очереди было бессмысленно. Паскевич проволокся мимо места аварии и жестикулирующего гаишника. Дальше движение нормализовалось, но настроение уже было омрачено.
