Та очнулась, оперлась на локоть, смотрела мутными глазами на происходящее. Ее распухшее лицо напоминало большую фиолетовую сливу.
– Любезные, не стойте! – пробормотал Павлий, бегая глазами по Гайдученко и Войту, застывшим с постными минами. – Освещения в камере недостаточно, должно быть больше. Постелите в проходе матрас, положите больного здесь, но только осторожнее, умоляю вас. Нам нужно много воды в трех мисках, чистые полотенца. Принесите сюда какие-нибудь стулья. Боже правый, да что за заведение у вас? Есть тут что-нибудь похожее на лазарет?
– Доктор, давайте без критики, – пробрюзжал Войт. – Делайте свою работу и не возмущайтесь.
Прибыли солдаты, под присмотром Павлия вытащили пациента в проход, сгрузили на матрас. Деликатному обращению с врагами их не обучали.
Борисов взвыл от боли и на короткий миг пришел в себя. Он смотрел в пространство, его блуждающий взор зацепился за человека в белом халате.
– Доктор, где я? – прохрипел он.
– Ох, милейший, лучше не спрашивайте, – пробормотал Павлий, опустошая свой саквояж и чемоданчик, захваченный из больницы. – Я понятия не имею, где вы, где я, да и, честно говоря, не имею ни малейшего желания узнавать. Закройте глаза, потерпите, может быть, будет немного больно.
Медсестра раскладывала на чистой клеенке зажимы, скальпели, пинцеты, упаковки с марлей и бинтами, емкости с жидким гипсом.
– Отойдите все подальше! Вы мешаете, неужели не понятно? – пробурчал доктор, косясь на бутсы у себя за спиной.
Надзиратель насупился, но отошел.
Медики склонились над поврежденной конечностью. Сначала они снимали шину, установленную диверсантами. Доктор сокрушенно цокал языком, медсестра помалкивала. Обнажалась рана, кровавая, страшная, окруженная синим вздутием.
Борисов тяжело дышал, закусив губу. Жирный пот заливал его лицо.
Медики действовали слаженно. Медсестра уверенно ассистировала доктору, выполняла все его распоряжения.
Дефицитного реланиума у них не было, приходилось проводить местное обезболивание. Рану обрабатывали спиртом, смазывали кожу йодом, обкалывали раствором новокаина. Борисов стонал, но держался.
Доктор склонился над изувеченной конечностью. Он орудовал пинцетом и скальпелем, убирал из раны грязь и обломки костей, вытягивал размозженные ткани.
Раненый затих. Новокаин подействовал.
Сестра обильно промыла рану перекисью водорода. На то, что Павлий делал дальше, лучше было не смотреть. Он потребовал больше света, и надзиратель протянул Мордвиной фонарик. Что-то бурча под нос, доктор вправлял в рану обломки костей. Борисов напрягся, вцепился ногтями в матрас.
– Спокойно, мой хороший, все нормально, уже не больно, – машинально бормотал доктор, орудуя пальцами и пинцетом.
Надзиратель отвернулся и издал рвотный звук.
Игла с нитью уже была наготове.
– Будем надеяться, что когда-нибудь срастется, – сказал доктор и принялся зашивать рану.
Потом сестра наложила на нее антисептическую повязку.
– Гипсуем, Рита, – подумав, сказал Павлий. – Думаю, не так страшен черт. Попробуем обойтись без спиц и стержней. Это все равно нужно делать в больничных условиях, а не в этом свинюшнике.
Борисов вздрогнул, когда Рита ввела ему в вену антибиотик. Напряжение на его лице стало спадать.
Дальше было проще. Рита смачивала бинт раствором гипса и обматывала им ногу от бедра до лодыжки, высунув язычок от усердия.
Борисов не стонал. Она не причиняла ему боли. Но когда медики все закончили, он закрыл глаза и снова провалился в обморок.
Павлий перевел дыхание, с кряхтеньем поднялся.
– Этой женщине тоже требуется помощь. – Он кивнул на Татьяну в камере напротив. – Не знаю, что с ней случилось, да и знать не хочу, но у нее серьезные гематомы. Нужно приложить лед и сделать перевязку.
– Не нужно. – Войт поморщился. – Ей уже ничего не требуется… – Он ухмыльнулся и не стал продолжать. – У вас всего один больной, и вы обязаны его лечить. Вы уже закончили, доктор?
– Да. – Павлий пожал плечами, споласкивая руки в миске. – Больному требуется покой. По-хорошему, с таким гипсом он должен лежать не меньше двух месяцев. При этом ему противопоказаны резкие, вообще любые движения. Несколько часов он будет приходить в себя. Потом потребуется обильная еда и питье. Больной должен находиться под постоянным медицинским наблюдением. Состояние тяжелое, возможно, грязь попала глубоко в рану. Нужен постоянный прием антибиотиков: канамицина и пенициллина. Это внутримышечные уколы. Не исключаю ухудшения состояния. Тогда потребуется срочная госпитализация. Ведь это важный пациент? Он не должен умереть? – Доктор поднял на лоб очки и исподлобья воззрился на Войта.
Тот скорчил раздосадованную мину. Насчет двух месяцев лекарь, конечно, загнул. Да и вообще все это смешно.
– Вы правы, доктор. Больному требуется постоянное наблюдение, – растягивая гласные, произнес майор. – Если с ним что-то случится, то кое-кому крупно не поздоровится. Она останется здесь. – Он некультурно ткнул пальцем в Риту, которая уже снимала медицинский халат.
Она словно поперхнулась, со страхом воззрилась на Войта и сделала непонимающее лицо, словно не расслышала.
– Да, гражданка, вы все правильно поняли. – Войт хмуро разглядывал медсестру. – Мне очень жаль, но какое-то время вам придется побыть рядом с больным. Это ваш служебный долг, не так ли? – Он с любопытством склонил голову, как будто только сейчас обратил внимание на эту женщину.
– Но подождите!.. – Рита растерялась. – Здесь нет условий, я не могу… У меня мама. Я должна быть в больнице.
– Ничего страшного, – отрезал Войт. – Мама потерпит, в больницу позвонят, и вам не поставят прогул. Не волнуйтесь. – Майор осклабился, наслаждаясь панической реакцией медсестры. – Ничего здесь с вами не случится. Вы находитесь под защитой украинской армии и службы безопасности. Мы не даем в обиду своих законопослушных граждан. Располагайтесь, девушка. Лекарства доктор оставит. Больного отнесут в камеру, вам доставят стул. Дверь закрывать не будем, поставим караульного. Уверен, вы останетесь довольны.
– Но почему?.. Это надолго? – залепетала девушка и вцепилась в рукав Павлия так, словно он мог ее защитить.
Доктор тоже чувствовал себя неловко. Он не был героем, защитником женщин, мягко оторвал от себя руку Риты и начал лихорадочно шарить в саквояже.
Глава 5
Утро в расположении ополченцев началось с вселенской суматохи. Преступное головотяпство! Что вы хотите – русские люди. «По фигу», «авось», «само рассосется». Сколько бед еще должно случиться, чтобы русский мужик научился креститься до того, как грянет гром?!
Информация о том, что свежеиспеченный комбриг Борисов не доехал до своего соединения, поступила в штаб, расположенный в Захаровске, только утром. Суслову по прибытии он не позвонил. Посмеялись и забыли. К тому же у полковника выдались несколько свободных часов, которые он посвятил сну.
