– Хорошо.
– У тебя в Переславле все в порядке?
– Да.
– И у меня все в порядке. На столе лежит большой кейс, в нем то, что было обещано грузином.
– Это радует. Сам когда приедешь?
– Скоро. Ты подготовь Икорина к тому, что Степан поселится у него, а в дальнейшем и еще гости приедут.
– Ты тоже намерен остановиться у врача?
– Не знаю, еще не решил. Но не исключено, что у него.
– Он потребует денег, Меред.
– Скажи, деньги ему привезут. Чуть позже.
– Как бы он не взбрыкнул?!
– У тебя мало рычагов влияния на этого докторишку?
– Я понял тебя. Когда ждать Степана?
– Об этом с ним и договоришься. До связи, брат.
– До связи.
Атабеков-старший отключил телефон, взглянул на Бочара:
– Ну все, Степан, теперь, как подъедешь домой для сборов, созвонишься с Русланом.
– Я могу идти? – кивнул Бочар.
– Конечно, друг. О деньгах не думай. Получишь все и сразу, что заслужил верной службой.
– Я не думаю о деньгах. Знаю, ты не обманешь.
Бочар уехал.
Проводив его машину из окон, Атабеков выпил еще виски и сказал про себя:
– Я бы не обманул, Степан, никогда не обманул бы. Но… настал тот случай, о котором говорят – выживает сильнейший. А сильнейший – я. И ничего с этим не поделаешь. Впрочем, ты не один должен будешь уйти. Может быть, это, там, на небесах, как-то успокоит тебя, верный друг.
Меред прилег на диван. Солнце припекало, становилось жарко. В квартире не было кондиционера, но был вентилятор. Все какое-то облегчение. Вентилятор и душ.
В то время когда помощник Мереда Атабекова находился на полпути к Переславлю, в прихожей Кулагина раздался звонок.
Павел открыл дверь. На пороге стоял Горшков с большой спортивной сумкой.
– Гостей принимаешь? – улыбнувшись, спросил он.
– Таких, как ты, круглосуточно, проходи.
Офицеры разместились в гостиной.
– Здесь оружие, – пододвинул ногой сумку подполковник.
Павел расстегнул молнию:
– О! Родной «АКС-74», два магазина, две наступательные гранаты, пистолет. Ну, автомат и пистолет понятно, а гранаты-то зачем? Против охранника особняка, Боровского, ну, еще, возможно, помощника Старикова и защиты Елены хватило бы и одного автомата.
– Кто, Паша, знает, как будут развиваться события…
– Ладно, как говорится, лишний… в кармане не помеха. Ты обещал поделиться информацией по некоему Макарову.
– Информация, Паша, такая, – удобнее устроившись в кресле, заговорил Горшков. – В 2002 году в плен к банде полевого командира Серго Патури попало отделение солдат внутренних войск, которым командовал сержант-контрактник Алексей Макаров, уроженец города Переславля. В принципе, ничего странного, взвод попал в засаду, вынужден был разделиться на отделения, вел бой. Боевики имели численное преимущество, помощь вовремя не подошла, боеприпасы закончились, кто-то начал отход, кто-то получил ранение, кто-то подорвал себя, кого-то «духи» пленили. Так уж получилось, что в плен попало почти все отделение Макарова. Понятное дело, бойцов после неудачной попытки завербовать расстреляли. Их и считали погибшими, но, что интересно, прошло какое-то время, и к своим вышел сержант Макаров.
Кулагин не без удивления посмотрел на командира группы:
– Как он выжил?
– Этот вопрос ему задали «особисты». Он объяснил, что его изолировали от отделения и хотели на кого-то обменять, держали в лагерях, куда постоянно перебазировалась банда Патури. Что стало с подчиненными, ему неизвестно. Но в отряде Патури их не было уже на следующий после пленения день. Дальше наши нанесли боевикам серьезное поражение, Патури вынужден был начать отход в Грузию. В этот момент сержант и умудрился сбежать.
– И «особисты» поверили?
– А что они могли предъявить Макарову? – пожал плечами Горшков. – Никаких улик, указывающих на то, что сержант сотрудничал с «духами», у них не было, как и подтверждения обратного. Крутили, крутили сержанта да и отпустили. Командир части даже представил его к награде. Макаров получил медаль «За отвагу». Выслужившись, уволился, как закончился срок контракта, вернулся в Переславль и устроился в подразделение по охране только что возведенного Пресс-центра.
– Почему ты решил, что именно он человек Атабекова?
– Меред воевал вместе с Патури. Они долго были вместе, но когда в полевых командирах возник дефицит, Меред возглавил другой отряд. Ненадолго, наши быстро разбили его.
– И только на этом ты делаешь выводы?
– Да нет, Паша, глупо было бы. Я ознакомился с информацией Министерства обороны, сделал запрос по Макарову полковнику Данилову. Ответ не заставил себя ждать. Во время отхода потрепанного отряда Патури был взят в плен один из «духов». Его, раненного, бросили у перевала. Так вот он дал следующие показания по Макарову. – И Горшков описал преступление сержанта, о котором Меред рассказал Патури. – Вот так, Паша. Не герой этот Макаров, а убийца. Сволочь паскудная. Своих расстрелял, в том числе и двоюродного брата, чей родной отец воспитывал его.
– Ну, и сука! Почему его не арестовали, получив информацию о преступлении?
– Считали, что Макаров ушел вместе с Патури. Затем кампания закончилась. Начатые дела просто закрыли, остальные передали в Центр. В Москве сержантом заниматься никто не стал. А может быть, дело случайно, сколько тогда было этих дел, попало в архив. Именно в архиве и нашли показания плененного боевика. Может, не поверили пленному, не знаю. Но это ничего не меняет. Главное, в нужное время дело всплыло. Макаров сотрудничал с Патури. У полевого командира убойный компромат на бывшего сержанта. Тот сидит в охране Пресс-центра. Меред же прекрасно знает Патури и имеет целью этот Пресс-центр. Кого он может использовать для заноса взрывчатки на объект?
– Макарова.
– Вот и я о том же.
– За ним установлено наблюдение?
– Конечно. Макарова «пасет» офицер из усиления, старший лейтенант Андрей Кобрин. Пока Макаров ведет себя спокойно, обыденно. Служба – дом, дом – служба. Видимо, Меред еще не выходил на него.
– Неизвестно, как поведет себя подонок, когда к нему обратится Меред.
– Думаешь, откажется пронести в Пресс-центр взрывчатку?
– Кто знает, хотя, если у Атабекова на него убойный компромат, не откажется. Но и в живых его Меред не оставит.
– Мы не дадим убрать этого ублюдка. Он должен предстать перед трибуналом. Следовательно, предстанет и получит пожизненное.
– Я не сторонник смертной казни, – проговорил Кулагин, – но в данном случае сам бы пристрелил этого шакала.
