Ошеломление монахов сменилось ужасом, а Лойола продолжал:
– Это надо знать! Всё разрешено, всё законно, всё хорошо, если ведет к торжеству Иисуса Христа и Девы Марии. Все средства хороши, если они ведут к желанной цели. Вы согласны, братья мои?..
– Согласны, досточтимый отче, – пробормотали испуганные монахи.
– Ладно! Но вы хоть понимаете?
– Пытаемся понять…
– Час близок! – выкрикнул Лойола. – Церковь под угрозой; ее догматы оспариваются; мерзкая схизма расползается… Наша Мать получила еще одну зияющую рану, еще один раз Христа бичевали, еще один раз Святая Дева заплакала кровавыми слезами.
Брат Любен и брат Тибо утвердительно покачивали головами. Лойола возбужденно ходил по площади. Лицо его, лицо опытного борца, озарял злобный огонь…
– Итак, – продолжал он, – кто мы такие? Солдаты! И ничто другое. Солдаты Христа! Солдаты Девы Марии!.. Элитные защитники, священный отряд, который будет бдеть подле монумента, возведенного святым Петром, стражники Церкви. Да что я говорю! Разве должны мы ждать, пока враги нападут на нас? Нет, нет и нет!.. Иисус ждет защиты, а защита подразумевает атаку… И на этот раз мы пойдем на врагов и пробьемся через их охваченные ужасом ряды…
Оба монаха перекрестились и осторожно попятились к двери…
– Хорошо, братья мои! – внезапно сказал Лойола. – Раз уж мы создаем нашу армию, которая должна победить или умереть, то должны и поступать как солдаты, то есть применять все солдатские хитрости… Что делают солдаты на войне? Пытаются обмануть врага, заманить его в засаду. Хитрость и сила – вот две составляющих победы. Следовательно, надо применять хитрость и силу. Вы поняли?..
– Хитрость! – пробормотал Тибо.
– Сила! – запинаясь, проблеял брат Любен.
– Слушайте меня! Вы избраны для очень деликатной миссии. Вам предстоит проникнуть во вражий стан и подготовить западню, с помощью которой мы одержим великую победу…
Монахи переглянулись, причем во взглядах их явно читалось высшая степень покорности: «Ну вот, брат мой, теперь мы погибли!»
Лойола открыл шкаф и достал оттуда книгу. Это был томик небольшого формата, составленный всего из полусотни страниц. Он положил книгу на стол и открыл на титульном листе.
– Читайте! – приказал Лойола.
Тибо и Любен вместе наклонились и прочли:
«ЛОЖЬ, ФАЛЬШИВОСТЬ, БЕСПОЛЕЗНОСТЬ
ДОГМАТА О НЕПОРОЧНОМ ЗАЧАТИИ,
ДОКАЗАТЕЛЬНО ОПРОВЕРГНУТЫЕ
Мессиром КАЛЬВИНОМ.
– —
Сочинение, напечатанное в Париже
по привилегии и с королевского разрешения
мэтром ЭТЬЕНОМ ДОЛЕ».
Прочитав заглавие книги, монахи вздрогнули, перекрестились и выразили жестам глубокое возмущение.
– Прочли? – спросил Лойола. – Что вы об этом думаете?
– Возмутительно! – прорычал брат Тибо.
– Святотатство! – вторил ему брат Любен.
– Какого же наказания заслуживает, по вашему мнению, автор этой чудовищной книги?
– Смерти!
– А тот, кто напечатал эту книжонку?
– Смерти!
– Да!.. Казни в публичном месте, мучительной смерти.
Лойола разоткровенничался:
– Вот какую военную машину я подготовил… Да, хитрость оправданна, когда надо нанести удар врагу!.. Я сам написал эту книгу, и я нашел, собрал доказательства… Есть же доказательства ложности догмы!.. Доказательства очевидные, доказательства, вдохновленные мне высшим духом… Да, я сам написал эту книгу! И ее напечатали в нашей тайной типографии!.. Славная хитрость… Она будет бить без промаха.
Монахи, закрыв глаза, ожидали, не без нервной дрожи, что же последует за этим откровением.
– Эта кощунственная книжонка, – продолжил Лойола громким голосом, – должна быть обнаружена там, где ей и следует находиться, чтобы ее нашли. Слушайте внимательно. Хочу говорить ясно и точно. Вы, без сомнения, знаете печатника Доле?
– Мы слышали о нем, но лично его не знаем, – сказал Любен.
– Мы никогда не видели его вблизи, – добавил Тибо.
Лойола нахмурился.
– Меня уверяли, и я считаю доказанным, что вы не раз бывали у него, и он любезно вас принимал, вы пили его вино.
Монахи дружно упали на колени.
– Смилуйтесь, досточтимый отче! – взмолился Тибо.
– Мы не знали, что этот еретик печатает подобные гадости! – оправдывался Любен.
– Встаньте! – жестко приказал Лойола.
Монахи повиновались, а Лойола, разом успокоившись, что очень удивило братьев, продолжал:
– Если вас выбрали, для того чтобы заманить в ловушку врага Церкви, то причина тут одна: вы приняты в доме Доле. Вот что вам надо сделать. Вы пойдете к печатнику, и не позднее завтрашнего дня, в его дом на улице Сен-Дени. Не там ли он угощал вас своим вином?
– Виноваты! – сокрушенно пробормотали монахи.
– Хорошее хоть вино-то было? – усмехнулся Лойола.
– Сладчайшее! – подтвердили монахи.
– Всё сладкое – к лучшему; надо только удивляться воле Господней, давшей этому нечестивцу отличное вино. В конце-то концов это Господь захотел, чтобы вы, люди со вкусом, оценили по достоинству это вино. Радуйтесь, братья мои! Божественной волей вы приглашены пить этот нектар, чтобы однажды войти к еретику якобы за бутылкой вина. На самом же деле вы незаметно подложите эту книжку в стопку отпечатанных им изданий. Это понятно?..
Монахи удивленно переглянулись.
Ученый автор «Комментариев о латинском языке» и в самом деле любил отвлечься от серьезных трудов какой-нибудь хорошей попойкой в компании веселых ребят, а поэтому не надо представлять себе Доле унылым рассеянным очкариком.
Ему в это время было под сорок; это был здоровяк в полном расцвете сил, возможно, отчасти серьезный, но нисколько не пугавшийся хороших шуток, к чему его призывал Рабле, самый близкий друг печатника.
Но столь же ошибочно представлять печатного мэтра яростным борцом против Церкви и ее представителей. Этьен Доле был вольнодумцем. Было совершенно очевидно, что он не верил в Бога. Вот и все, что можно сказать.
Брат Любен и брат Тибо в часы отдыха не раз получали удовольствие от его остроумных выпадов. Никогда он не вступал с ними в споры о религии, как, впрочем, и с кем бы то ни было.
Но монахи очень хорошо поняли предложение преподобного отца Игнасио Лойолы.
Собственно говоря, речь шла просто-напросто о том, чтобы отправить на костер человека, который их любезно, и даже дружески, принимал в своем доме.
Прямо скажем, что монахи были поражены. Но мы не можем утверждать, что они хотя бы на мгновение возмутились той отвратительной ролью, какую им определили. Лойола прочел на их лицах пугающую покорность.
