– Я полагаю, дорогой мой маркиз, что наша милейшая мадам Грегуар решила нас побаловать. (Да, вижу их, черт возьми! Наверняка нам их послал дьявол!)
– Ставлю вам еще один кувшин за бириби
[20]
, граф де Кокардэр!
Видимо, партнеры по застолью владели тугими кошельками.
– Мадам Грегуар! Партию бириби!
Игру принесли, партия началась.
– Маркиз, я собираюсь побить вас. Держитесь!.. Ваш ход, маркиз!
Судя по божественному ужину, который они заказали, плуты были богатыми.
– Ничего, дорогой мой! Сегодня я в ударе и побью вас!
И в это мгновение оба монаха пронзительно закричали.
– Крыса! – заорал брат Тибо.
– Приспешница Люцифера! – вторил ему брат Любен.
– Она укусила меня за ногу!
– Она сожрет мои внутренности!
Грегуар с женой, слуги и многие посетители устремились к монахам. А те вскочили, намереваясь прогнать животное, которое в течение минуты исподтишка атаковало их.
Во всеобщей суматохе кто-то опрокинул стол, посуда, бутылки, еда – всё с грохотом полетело на пол. И тогда заметили, что монашеские сутаны пришиты одна к другой. И в тот самый момент, когда монахи вскочили, их сшитые сутаны подняли и опрокинули стол.
– Колдовство! Порча! – стонали братья.
И тогда увидели, как из-под стола выползает на четвереньках Ландри Ламповое Донышко, сын мэтра Грегуара.
– Негодный мальчишка! – заревел Грегуар. – Тебя ждет хорошая порка!
Но мальчишка вскочил на ноги и исчез в закоулках кухни, успев на прощанье скорчить несколько злобных рож.
– Так обходиться с духовенством! – ворчал мэтр Грегуар, в то время как его жена поспешила с помощью ножниц разъединить одежду монахов.
Порядок был восстановлен. Брат Тибо и брат Любен вернулись к своей трапезе.
Во время этого переполоха граф де Кокардэр и маркиз Фанфар незаметно добрались до двери и улизнули, позабыв заплатить.
– А этот Ландри – настоящий чертенок! – сказал брат Тибо.
– Только хороший пузырь сомюрского мог бы избавить меня от подобного возбуждения, – заметил брат Любен.
Немедленно была затребована бутылка сомюрского. Как только она появилась на столе, монахи опорожнили ее.
– Но это не всё, братишка! – проговорил брат Тибо. – А что мы скажем отцу-настоятелю?
– Ба! А разве мы не выполняем важную миссию? Мы скажем, что встретили врагов и вынуждены были отбиваться…
– Но это будет ложью, брат Любен.
– Да, ложью, брат Тибо… Но чему учил нас преподобный отец Лойола? Лгать разрешено, когда дело касается интересов Церкви…
– Тем не менее…
– Дерзайте, брат Тибо, дерзайте! Не смейте противоречить авторитету почтеннейшего Лойолы, светоча нашей Церкви!
– Господу это не понравится, отец Любен!
– А если мы солжем преподобному отцу-настоятелю, разве это не случится в интересах Церкви? В сущности, кто мы такие в настоящий момент? Двое солдат Церкви… Наказать нас – все равно что наказать саму Церковь! Следовательно, избежав наказания с помощью благостной лжи, мы освобождаем от наказания Церковь. К тому же мы уберегаем от смертного греха отца-настоятеля, который, наказывая нас, поразил бы Церковь!
– Вашими устами да мед бы пить, братишка Любен! – воскликнул Тибо, пришедший в восторг от столь прозрачной аргументации, а чтобы не отставать от собрата, он отважно продолжил:
– Добавлю, брат Любен, что преподобный Лойола объявил нас солдатами… А что делают солдаты? Особенно во время войн и походов, в каковом мы и пребываем? Они должны хорошенько…
– Есть еще обильнее!
– Чтобы быть в полном здравии и силе, брат Любен!
– Ибо как атаковать неприятеля без сил?..
Оба монаха, как истинные солдаты, встали с воинственным видом и направились к выходу. Корчма была пустой.
– Ужин вам обойдется в одно экю, один ливр и восемь денье, – со своей обычной очаровательной улыбкой подошел к ним мэтр Грегуар.
– Benedicat vos Dominus!
[21]
– ответили монахи и простерли над внезапно склонившимся Грегуаром угрожающие десницы.
– Цыпленок прямо со сковородки! – бормотал несчастный трактирщик.
– Benedicat! – повторили громче монахи.
– Омлет с ломтиками сала, блюдо, достойное королевского желудка, – жалобно продолжал Грегуар.
– Benedicat! Benedicat! – почти орали монахи.
И в тот же самый момент они открыли дверь и растворились в уличной темноте.
– Катитесь вы к черту со своими благословениями! – в бешенстве прорычал Грегуар. – Мне придется скоро закрыть корчму, если подобные сюрпризы будут часто повторяться!..
А брат Тибо и брат Любен, оказавшись на улице, шли, если воспользоваться выражением мэтра Рабле, раскачивая головами и давая волю своим баритонам…
– Подайте, ради бога! – совсем рядом послышались грубые голоса.
Перед испуганными монахами из тени выросли две фигуры.
– Что вам надо, господа? – заикаясь, спросил брат Тибо.
– Денег!..
– Смилуйтесь! Наша мошна пуста…
– С пустой мошной не ужинают по-королевски у Грегуара!
И тут монахи узнали двоих скверного вида мужчин, выпивавших рядом с ними в корчме Девиньер.
– Господа! – дрожащим голосом вскрикнул брат Любен. – Мы монахи, мы дали обет бедности…
– Деньги! Или вы отправитесь на небо!
Блеснули острия двух шпаг, что окончательно привело монахов в ужас. Они упали на колени, а Кокардэр и Фанфар начали их обыскивать
– Пусто! – злобно крикнул Фанфар, закончив обыск Любена, сопроводив свое восклицание обильным потоком самых страшных ругательств.
– Ничего! – вторил ему Какардэр, обшаривавший брата Тибо. – Если не считать дрянной книжонки, верно, молитвенника.
– Книга! – застонал брат Тибо. – Проклятая книга!
– В конце концов, ее можно будет продать в какую-нибудь университетскую лавчонку, – продолжал Кокардэр. – Пошли вон, братья! Прочь! Мы, в сущности, добрые черти и не желаем смерти грешниками.
– Мы вовсе не грешники, – возразил несколько осмелевший брат Тибо.
– Конечно! Вы грешите только тогда, когда у вас нет ни полушки. Ступайте с миром, но не впадайте больше в один и тот же грех…
– Господа! Господа! Верните книгу! – вскрикнул в отчаянии Тибо.
