Войдя, монахи сразу же уселись за стол. Фанфар и Кокардэр, заметив монахов, вздрогнули.
– Это наши позавчерашние ночные знакомые, – сказал Фанфар.
– Да, нищета! У них мы конфисковали только какую-то дрянную книжонку.
– Они счастливее нас… Мэтр Грегуар кормит их в кредит.
И в этот самый момент упомянутый мэтр Грегуар подошел к монахам, теребя уголок своего белого фартука.
– Ну, преподобные, – смущенно спросил он, – что вам подать?
– Ну… обед! – ответил Тибо.
– Ваш сын говорил нам о каких-то пулярках…
– И о каких-то жаворонках в кастрюле.
Грегуар с трудом подавил стон и погрозил кулаком юному Ландри, который в ответ высунул язык.
Вызывать гнев монахов было бы опасно.
Но не менее тяжело было бы отказаться от платы. Грегуар какое-то время взвешивал в уме неудобства и преимущества героического решения, которое он должен был принять.
– Преподобные мои, – сказал он, – давать вам выпить – это одно дело, но кормить вас я не могу, если вы не заплатите. Таково мое правило… Спросите у этих господ…
– Увы! Это слишком верно! – подтвердили Фанфар и Кокардэр.
– Итак, или преподобные, поверьте, я очень ценю честь, которую вы оказываете моему скромному заведению, и этого вполне достаточно, чтобы вы заплатили за еду…
Грегуар остановился на самой середине начатой фразы. Глаза его округлились, и не потому, что ему не хватило дыхания, а потому что он увидел, как ниспровергаются его мысли и решения.
В самом деле, при первых словах трактирщика брат Тибо порылся в своей мошне и вытащил оттуда пригоршню золотых и серебряных монет.
– О! О! – воскликнул Грегуар.
Он снял колпак, поклонился до земли, обернулся и пнул ногой слугу-мальчишку:
– Болван! Не видишь, что ли: преподобные отцы хотят кушать!
В мгновение ока появилась скатерть, и святые отцы жадно вгрызлись в свой обед.
Но не у одного Грегуара округлились глаза на монашеские деньги. Фанфар и Кокардэр не упустили ни слова. Ни жеста.
– Видел? – тихо спросил Фанфао.
– Молчи! Выходим! – ответил Кокардэр.
Через пару минут оба бандита вышли, заплатив за выпитую медовуху, опустошили содержимое своих кружек и вышли, не привлекая внимания.
– Значит, у них есть деньги? – спросил Кокардэр, когда они оказались снаружи.
– Какая разница! Главное, что их деньги перейдут в наши руки.
– В самом деле, брат! Это – наше дело.
– Да, эти ничтожные монахи однажды посмеялись над нами. Теперь наша очередь смеяться! Подождем…
Ожидание было долгим: монашеский обед длился до шести часов.
Но нет более терпеливого существа, чем жадный охотник.
Наконец бандиты увидели, как брат Тибо и брат Любен вышли из корчмы, еще более величественно, если так можно сказать, чем они туда входили.
Монахи направились к Сене торжественным шагом, стишком уверенным, как это бывает у людей, недостаточно уверенных в себе. На улице в этот час было еще довольно много прохожих.
Кокардэр и Фанфар, затаившись на дороге, по которой должны были пройти монахи, терпеливо выжидали удобного момента, чтобы напасть на них. Мошенники увидели, как монахи пересекают Сену и сворачивают на улицу Юшет.
– Куда они, черт побери, идут? Их обитель находится в другой стороне.
– Скоро увидим…
Было уже достаточно темно: настало время действовать.
Но в тот самый момент, когда бандиты готовились напасть, монахи неожиданно свернули в Зловонную Нору.
Кокардэр и Фанфар подошли к тупику как раз в то время, когда монахи входили в дом в самой глубине его.
– Подождем, – решил Фанфар. – Не бывает такого визита, который бы не закончился. И сколь бы бесстыден не был гурман, у него всегда что-либо останется на дне кошелька.
Брат Тибо и брат Любен поднялись по лестнице с такой уверенностью, которая обличала их хорошее знакомство с домом. Потом они постучали определенным образом в дверь. Сразу же дверь открыли. Они вошли и низким поклоном приветствовали мужчину, пришедшего открывать дверь.
– Вот и вы, – сказал Игнасио Лойола. – Я вами доволен.
– Вы слишком добры, преподобный отец.
– Нет, нет… Вам отлично удалась экспедиция с книгами. Благодаря вам, братья, Церковь только что одержала блистательную победу.
– Deo gratias!
[37]
– Да… Благодаря Господу, братья мои! Но и благодаря вам, нашедшим у печатника эти проклятые книги…
Монахи с изумлением переглянулись.
– Благодаря вам, – продолжал Лойола, – не поколебавшимся после находки пагубной книг донести об этом главному прево… И это, братья мои, вы должны свидетельствовать в церковном суде.
– Но…
– Будете свидетелями, говорю я! Неужели вы хотите, братья мои, лишиться справедливого восхищения, которым мир наградит вас за смелость и прозорливость?
– Мы будем свидетелями! – в один голос крикнули монахи, испуганные взглядом Лойолы.
– Кстати, – спросил тот, – вы получили некоторую сумму?
– Да, преподобный отец.
– Возьмите еще вот это.
Он открыл секретер, вынул оттуда пухлый кошелек и протянул его брату Тибо, который, несмотря на весь свой испуг, мигом схватил его, и кошелек исчез под полой сутаны…
– Будет и еще! – продолжал Лойола. – Мне известно, что вы не отказываетесь от лакомого куска и глотка доброго вина…
– О, преподобный отец…
– В этом нет ничего плохого, если это случается в интересах Церкви…
– Конечно, – сказал брат Любен, – только в интересах Церкви.
– И верно, – добавил брат Тибо, – нам ведь нужны силы.
– Вы рассуждаете правильно! Итак, братья, если вы засвидетельствуете чистую правду, как я вам о ней сейчас рассказал…
– Мы засвидетельствуем!
– И сохраните наш сегодняшний разговор в секрете…
– Мы будем немы, преподобный отец!
– В таком случае обещаю, вам будет с чем приходить в корчму Девиньера.
Монахи опять переглянулись, с изумлением отметив хорошую осведомленность преподобного отца.
– В противном случае, – закончил Лойола, – вас четвертуют заживо…
Тибо и Любен почувствовали сильную дрожь в ногах.
– Идите, братья мои, идите в мире.
Они вышли втроем. Лойола провожал монахов. Дойдя до того места, где тупик Зловонная Нора вливался в улицу Юшет, Лойола остановился.
