– А солнце уже близится к закату. Возьми троих бойцов и устрой засаду на том же месте, на котором мы взяли в плен этих красавцев.
Подкрепление из мыса прибыло значительно быстрее, чем Гродов мог ожидать. Оказывается, его гонцы умудрились наткнуться в плавнях на какую-то залитую водой косу, по которой, пользуясь «поводырскими» палками, сумели довольно быстро добраться до крайнего поста своих. При этом саму болотную тропу они всячески помечали. Ну а привел группу бойцов сам Владыка, оставив вместо себя старшим батальонного комиссара.
План дальнейших действий вызревал сам собой. Помня о показаниях пленных, офицеры приняли решение: сначала основательно ослабить вражескую группировку здесь, на северном участке, а на рассвете основные силы сосредоточить на южном, предварительно нанеся по нему артиллерийский удар из бронекатеров.
Начальнику штаба флотилии, с которым Гродов связался по принесенной старшим лейтенантом рации, долго объяснять ситуацию не пришлось. Он тут же прикомандировал к гарнизону монитор и три бронекатера, которые вечером должны были нанести удар по тыловой базе противника на северном участке, а на рассвете – на юге.
Накормив бойцов и пленных, чем бог послал в рюкзаках подкрепления, комендант тут же превратил в корректировщиков своих «аистов»-верхолазов, а Владыке поручил заниматься ими, катерами и лагерным бытом. Сам взял двух бойцов и повел их к устроенной Малютой засаде.
Трое румын появилось на косе как раз в те минуты, когда солнце окончательно угасало за далеким холмистым горизонтом. Сначала они позвали ефрейтора, и Гродов приказал ему откликнуться первыми пришедшими на ум словами: «Идите сюда, мы здесь кое-что нашли! По-моему, это клад!». Признав голос своего, унтер-офицер и двое солдат смело шагнули на тропу, уводящую в глубину плавней. Ну а сняли их десантники ножами как раз тогда, когда на палаточный лагерь упали первые, пристрелочные, снаряды, посланные комендорами монитора «Ударный».
Попав под массированный обстрел, многие румыны и немцы бросились искать спасение в плавнях, особенно на косе. Однако Гродов, превратив в «аистов» еще пятерых своих бойцов, приказал открывать огонь не сразу, а дать противнику втянуться в болотистые камышовые заросли и на косу. Пока артиллеристы срывали взрывными волнами палатки врагов и рассеивали их по окрестностям лагеря, снайперы десантников расстреливали тех, что хотел отсидеться в камышах. Очевидно, с такими же намерениями на косу ворвалось нечто среднее между бронеавтомобилем и колесной танкеткой. Вот только под пулеметные очереди этого чуда с крестами на бортах больше попадали спасавшиеся в плавнях румыны, нежели залегшие в кустах, на склонах косы и за насыпью десантники.
Когда машина дошла до рва, водитель понял, что попал в засаду и что развернуться на этом узком перешейке он уже вряд ли сумеет. Его минутного замешательства оказалось вполне достаточно, чтобы под корпус машины полетели две гранаты. А когда танкетка все-таки попыталась развернуться, на броне ее уже восседало двое моряков, которые открыли огонь по смотровым щелям. В болотистом озерце рядом с косой она стала увязать, когда водитель и пулеметчик уже были мертвы.
Офицер, который представился как старший лейтенант СС фон Фрайт, открыл люк и пытался отстреливаться, но, раненый в плечо, уронил пистолет и прокричал, что сдается.
– Я вынужден находиться в плену, однако отвечать на какие бы то ни было вопросы я отказываюсь.
– Да на хрена ты нам нужен с твоими ответами! – прохрипел своим осипшим басом Владыка, мощным кулачным ударом в голову оглушил его, взвалил, как тюк сена, на спину и понес в сторону лагеря.
Проводив удивленным взглядом этого силача, Гродов тут же велел вытолкать танкетку назад, на косу.
– А вы чего бездельничаете? – прикрикнул при этом на пленных румын-старообрядцев. – Помогайте вытаскивать, чего зря харч переводите?
И все же вытолкать машину на сушу удалось только после появления старшего лейтенанта Владыки. Оставив пленного эсэсовца на попечение раненого моряка, задержавшегося в лагере в роли охранника, он прихватил две толстые жерди и подбежал к машине. Используя эти жерди в качестве подъемных рычагов, десантники все-таки сумели спасти машину от гибели в трясине. Среди десантников даже нашелся боец, который когда-то работал трактористом, однако запустить двигатель подбитой танкетки он так и не сумел. Тем не менее они докатили эту машину почти до окончания косы, и как раз вовремя: артобстрел прекратился, немцы и румыны уже пришли в себя и хотели организовать прочесывание плавней.
Гродов сам сел за пулемет, а несколько моряков использовали танкетку в роли дота, остальные засели в кустарнике и в камыше. Но первыми открыли огонь снайперы – «аисты», которые промахи допускали очень редко. После яростной попытки прочесать плавни десантники так проредили цепь атакующих, что предпринимать вторую атаку командирам противника уже было не с кем. Но и десантники тоже оказались в сложном положении: прорываться к своим по материку, мимо плавневого лагеря румын и через их передовую, было опасно: можно было потерять большую часть бойцов. Пробираться ночью плавнями – тоже было сложно. Поэтому-то капитан и принял единственное благоразумное решение: швырнуть гранату в люк танкетки, отвести бойцов к лагерю и там, выставив у «перекопа» дозор, дождаться рассвета.
– Это правда, оберштурмфюрер, что вы называете нас, морских пехотинцев, «черными комиссарами»?
– Появилось и такое название, – признал барон фон Фрайт. Рана оказалась легкой, и его уже перевязали; к тому же барон старался не обращать внимания на боль. – Румыны очень боятся вас, одетых в черную морскую форму.
Оберштурмфюрер немного владел румынским и русским, а Гродов – румынским и довольно сносно немецким. На этой странной смеси они и общались, сидя в рыбачьем домике, при свете керосинки.
– Ваши эсэсовцы тоже особой доблестью сегодня не отличались, – сдержанно напомнил ему Гродов.
– Это зеленые, полевые СС, к тому же необученные. Замечу также, что на них скверно действует слабый моральный дух румын.
– Я должен понимать так, что лично вы к «зеленым, полевым СС» не принадлежите, поскольку являетесь офицером СД? – заглянул капитан в офицерскую книжку фон Фрайта, которая лежала перед ним на столе.
– Нас называют «черными СС» или «СС мертвой головы», из-за черепа на кокарде, – держался при этом фон Фрайт спокойно, как способны держаться в подобной ситуации только очень храбрые люди или же люди, окончательно смирившиеся со своей обреченностью.
– Значит, вы не были командиром того подразделения, которое устроило свой бивуак рядом с плавнями?
– Нет, я подчиняюсь руководству отделения СД в Румынии, которое называется «СД-Валахия». Название известное, тайны оно не составляет, – попытался барон оправдать собственную говорливость.
– Кому непосредственно вы подчиняетесь? Чин, фамилия?
– Я не стану отвечать на этот вопрос, – резко отреагировал оберштурмфюрер.
– Разве от того, что я буду знать чин и фамилию вашего непосредственного командира, что-либо на этом отрезке фронта изменится?
