А домом все четыре года нам служило школьное общежитие. Комната небольшая, но уютная – Дасма создала в ней своеобразный антураж, который напоминал сразу и логово лесной ведьмы, и палату принцессы – мои травы сушились пучками, свисая с потолка; склянки, баночки и прочая лекарская посуда занимала две полки шкафчика, остальные пять полок оккупировали книги.
При этом шторы, покрывала и даже коврик – в нежных розово-бежевых тонах. На окне – красные цветущие бегонии, даже каменная кладка и портал камина выкрашены в миленький розовый цвет. У случайных посетителей нашего обиталища, как правило, начинался приступ когнитивного диссонанса, но нам нравилось.
Обычно я валялась здесь на кровати, наслаждаясь тишиной, с книжкой в руках. Но сегодня Дасма заявилась домой раньше, чем я ждала, и какая-то возбужденная – каре-зеленые глаза горели, как болотные гнилушки, рыжая челка топорщилась над покрасневшим лицом, пухленькое тело подпрыгивало от нетерпения, напоминая мячик. В коробке, зажатой в руках, также прыгали пирожные… Похоже, всю дорогу до дома она просто бежала.
– Мы едем в столицу!!! – выпалила Дасма с порога, плюхнув коробку с пирожными на белоснежную скатерть деревянного столика, стоящего между нашими двумя кроватями.
Как будущий профессиональный целитель я знала, что с теми, кто внезапно свихнулся, не спорят, поэтому кивнула:
– Хорошо. Только компот допью.
Лежать на кровати, потягивая отвар лесных ягод и перелистывая страницы новой книжки, еще пахнущей типографией, было так чудесно, что вторжение лучшей подруги в мой уютный мирок казалось актом военной агрессии.
Дасма, игнорируя язвительное замечание, отобрала кружку:
– Потом допьешь! У меня такие новости! Такие новости!!
Дасма залпом выпила мой компот!!!!
– Ага, – с грустным вздохом вырвалось из моей груди, – допью, похоже, придется варить новый. Это последняя кружка была…
– Да забудь ты о компоте! Я нашла нам работу в Тилисске!
– Заманчиво, – без тени интереса в голосе произнесла я, разочарованно откладывая книжку – почитать уже не получится, пока она не выскажет всё, что хочет.
– И что это за работа? В столичной больнице появилась вакансия дежурной по горшкам? А в отделении для душевнобольных не хватает праздников? Тогда, конечно, наши кандидатуры пройдут вне конкурса.
Дасма мужественно выдержала паузу. Вздохнула. Отодвинула табурет из-за стола. Села. И уже спокойно сказала:
– Ты уже вторую неделю не в себе, поэтому я прощаю тебе твое хамство. Так вот. Сначала обо мне. В Летнюю Резиденцию требуется экономка. Я отправила резюме и рекомендации. Через неделю после выпускного явка на собеседование.
– Это, конечно, замечательно, – скептически протянула я, принимая вертикальное положение, – но с чего ты взяла, что возьмут именно тебя?
– Потому что я лучшая! – просто и скромно ответила моя подруга, и в этот момент даже я обрела уверенность, что именно так всё и будет.
– Теперь ты. Требуется ученик придворного мага.
– Ясно… – из меня исторгся ироничный смешок, – Дасма, я как раз готовила на завтра жаропонижающую настойку. Хлебни из того горшка два-три глоточка. Если через полчашки не поможет, допьешь всё.
Я ткнула пальцем в сторону рабочего комода, на котором действительно настаивался отвар от жара для завтрашнего итогового зачета по лечению травами.
Вообще этот комод – единственная собственность Дасмы, доставшаяся ей от дальних родственников, но она благодушно разрешала мне пользоваться им в качестве рабочего стола, так как посягать на гордость будущей домоправительницы – белоснежную скатерть с ручной вышивкой – было категорически запрещено под страхом смерти.
– Ну знаешь, Мия, я, между прочим, для тебя старалась, в смысле, старательно подслушивала. Отбор состоится через две недели. Участники, прошедшие во второй тур, должны явиться в Летнюю Резиденцию седьмого числа Цветущей Луны. Вот.
– Чудно! Надеюсь, это затеяно не для того, чтобы выманить меня из укрытия?
Это было бессмысленное брюзжание, но легкая примесь страха в нем все же присутствовала. Глупо и совершенно иррационально, согласна, но поделать с этим я ничего не могла.
– Угу. А против паранойи у тебя настойки не завалялось? Хлебни и ты пару глоточков.
Дасма меня знала очень хорошо… временами, к моему сожалению.
Она вздохнула и с присущей ей кипучей энергией закружилась по комнате. Вынула фарфоровые чашки из подвесного шкафчика, высыпала пирожные в плетеную корзиночку. Зачерпнула из кадки остатки колодезной воды (я почти всю воду истратила на отвар и компот, а наполнить кадку забыла) и плеснула в чайник, который примостила привычным движением на каменный выступ еще не остывшего камина, продолжая при этом деловито меня отчитывать.
– Никто тебя не ищет, ты мертва, как и все остальные. Пять лет не ловили, а теперь вдруг начали? Ты простая деревенская девочка, благодаря счастливому несчастному случаю попавшая под покровительство неизвестного (тебе, кстати, тоже) аристократа, который оплатил твое обучение и проживание в Школе. На носу выпускной и ты решила попробовать себя на новом поприще. Ты легко пройдешь во второй тур.
– Почему?
– Потому что ты лучшая! – Она даже остановилась на мгновение, чтобы придать словам больше веса.
– А! Ну да! Как-то я об этом не подумала. Конечно. Железный аргумент. Не поняла главного – какого упыря мне это нужно?
Куда она клонит, конечно, ясно, и я в очередной раз прокляла свой длинный язык.
– Ну, ты же хотела проникнуть в магическое сообщество Тальсска, чтобы разобраться, кто стоял за твоим дядюшкой при Перевороте, найти союзников и намылить ж… морды всем силам зла.
– Я этого хотела? Когда?
Ну вот – опасения мои подтвердились. Дасма не забыла…
– Когда мы ту бутылочку крепленого из погреба декана приговорили, – заботливо напомнила подруга, чтобы не забывала еще и я.
– Пьяная была. Ничего не помню.
– Нуу… Что у трезвого на уме…
– Я подумаю.
– Подумай. Отборочный тур в городской ратуше семнадцатого Зеленой Луны.
– Я туда не пойду.
– Не ходи. Начало в полдень в Голубом Зале. Не опаздывай, когда не пойдешь.
Ну вот, как жить с человеком, который знает тебя, как облупленного?!!..
Кроме чтения и дружеских перепалок, еще одним любимым развлечением по выходным были прогулки. Я часто седлала Колокольчика и отправлялась в лес.
Колокольчик – моя собственность, родился слабеньким, больным. Заплатив несколько лунов, я его выходила, и Школа переписала жеребенка на мое имя, то есть на имя Мии Погорельской…
Теперь в лоснящемся молодом жеребчике трудно было узнать прежнего тускло-рыжего заморыша, которого хотели прирезать сразу после рождения. Только голос остался прежним – высоким и звонким, за что сей красавец и получил свое имя.
