Глава 1. Воровство и колдовство
В крови сражений и дорожной пыли,
Где конский пот мешается с водой,
Мы гибли, мы теряли, мы любили
И никогда не ведали покой.
Вот рог опять гудит тревожным эхом.
Привалу время. Утром снова в бой.
И воин спит, не сняв своих доспехов,
А маг, сложив кристаллы пред собой.
Нам кажется, что это длится вечно —
Весь этот бег в кровавом колесе…
И что война, как небо, бесконечна,
И что на ней останемся мы все…
Но вспоминаем лица тех, кто дорог.
Что с ними будет, если отступить?
И мы встаем стеной за них, готовых
И умереть, и выжить, чтобы мстить.
Песня времен Второй Войны Драконов.
Авторство приписывают Градианаану Бельтамбусу.
Карита
НА мой взгляд, план был безупречен. Несколько самых полезных вещиц я приобрела в лавке «Сувениры Обормотов», которая открылась на Зеленой улице луны три тому назад.
Талисманы жизнерадостных братьев просто универсальные – ими могут пользоваться даже «простые смертные», не имеющие к магии никакого отношения, то есть как раз такие, как я.
Для «непростых же смертных» (ибо маги живут хоть и дольше обычных людей, но, как ни крути, все равно не вечно) у них, конечно, представлено куда больше таинственных предметов. Впрочем, и то, что осталось на нашу скромную обывательскую долю, существенно облегчает жизнь. И смерть, кстати, тоже. Ну, иногда. При нарушении правил техники безопасности.
Сдается мне, братья-ювелиры сразу просекли, для чего мне понадобились браслеты-амулеты, да еще в той нестандартной комплектации, что купила я. Но они продолжали мило улыбаться и городскую стражу звать не спешили, чем бесконечно мне понравились.
Я еще раз придирчиво рассмотрела себя в зеркало. Под черным платком, плотно завязанным на пиратский манер, спрятаны от греха медово-медные упругие кудряшки – самое яркое пятно моей внешности. Со слов отца сей наследственный подарок достался мне от матери. Говорят, она еще божественно танцевала. Поэтому моя природная гибкость и грация, вероятно, тоже от нее.
А вот все остальное – заслуга папы, так как после смерти красавицы Сарины он воспитывал меня в одиночку. Ну, как воспитывал? Отец – человек занятой, так что я росла, в общем, самостоятельно, придумывая себе разнообразные развлечения. Например, незаметно стащить с кухни ароматный окорок или ополовинить карман зазевавшегося папиного гостя.
С возрастом развлечения стали посерьезней.
Когда мне исполнилось шестнадцать, я подделала приглашение на королевский прием в Летнюю Резиденцию Стайлов и стянула из кабинета короля крайне важный документ, который оказался неподписанным договором со Стабиндаром на поставку в Тилисск риса, или как его еще называли, сацинского зерна (по названию стабиндарской провинции, где его выращивали). Договор готовили несколько лун, так что разыгрался такой скандал, что об этом не судачил на каждом перекрестке только ленивый.
А еще… Именно тогда я впервые увидела ЕГО… Да что теперь об этом говорить…
Я вздохнула, отгоняя непрошенные воспоминания, и повернулась к зеркалу спиной, через плечо разглядывая, как мягкий шерстяной свитер обтягивает… ну, то место, что пониже спины находится. Как удачно я позаимствовала черное мужское трико у зазевавшейся торговки (сама виновата – надо следить за товаром, а не за мужем-бабником), ведь успех операции зависит не только от таланта исполнителя, но и от многих сопутствующих обстоятельств, например, от того факта, насколько одежда позволяет свободно двигаться. А трико и свитер как раз давали свободу движений.
Безусловно, в таком деле колоссальное значение имеет еще и обувь. А мои сапоги до колена на шнуровке обладают одним неоспоримо ценным качеством – у них толстая рифленая подошва, в меру гибкая и не скользит.
Итак. Ночь только-только упала на Тилисск, нужно выждать еще поворот, чтобы в доме все точно уснули. В очередной, сто тридцать пятый, раз проверила снаряжение и вздохнула.
В иных обстоятельствах мне бы и в голову не пришло затевать нечто подобное, но папа выбора не оставил. Перспектива стать женой Бахтара исключалась категорически. Что ж, придется его подставить, причем подставить так ловко, чтобы отец отказался от самой мысли мнить в нем своего преемника. Что поделаешь? На войне как на войне.
План был прост и смехотворно банален, но от того не менее эффективен, – лишить «жениха» влияния и изрядной суммы денег. Ну, разорить его это, конечно, не разорит, но положение пошатнет внушительно. Так что я прекрасно понимала, что рискую жизнью, если вдруг все провалится. Но уж лучше жизни лишиться, чем… я представила Бахтара в качестве своего мужа и содрогнулась от отвращения.
В душе меня распирало – кураж… Должно получиться…
Я пожелала себе удачи и решительно распахнула окно своей комнаты на третьем этаже, которое выходило в душистый вишневый сад. Если уж сбегать тайком из дома, то только так.
Выбраться на крышу для меня труда не составляло никакого. Я с детства лазала по деревьям, крышам и прочим скользким и неудобным поверхностям. Поэтому уже через пять делений, перебравшись на сторону улицы по бугристой черепице, я спустилась вниз по водосточной трубе, спугнув, правда, двух влюбленных кошек, которые с недовольным фырканьем бросились от меня врассыпную.
Дальше все шло гладко. «Отвод глаз» работал безупречно. На меня не обратили внимания ни пьяный дворник, что привалился на обочине в обнимку с метлой, напевая себе под нос что-то заунывное, ни патруль городской стражи. Они благополучно миновали меня, продолжая бурный спор насчет результатов их последней совместной игры в покер.
Я дошла до конца нашей Дворцовой улицы и свернула на аллею Славы (Бахтар всегда отличался изрядным тщеславием, даже дом купил на улице с говорящим названием).
Дом, надо сказать, привлекал к себе внимание многими архитектурными изысками – колонны, увитые каменным плющом, чувственные статуи обнаженных женщин на фасаде. Вот только полюбоваться этими шедеврами искусства не приходилось. Бахтар выстроил вокруг приобретенной недавно собственности высоченный забор.
После роскошного особняка «жениха» я повернула направо, на Скобяную улицу… Вокруг логова Силавия Лоапеды, ростовщика, которого «опекал» мой благоверный, так же высился забор, больше похожий на крепостную стену. Во дворе по периметру сновали четыре голодных, и от того злых, огромных бойцовых натасканных пса. «Отвод глаз» действует только на людей, поэтому они прекрасно видели и меня, и мои талисманы.
