– Правда? – юноша улыбнулся, и тут стало ясно, что я ошибся, определяя его возраст: ему было не более шестнадцати.
– Что будем с ними делать? – спросил я Артамона и Сурка. – Выходит, наконец-то наш Гореслав Карачунович промашку дал! Никакой логической связи между «Марсельезой» и шпионами нет. И это не стратегический ход неприятеля, а вообще какая-то ахинея.
– Погоди, Морозка, – сказал на это Сурок. – Если «Марсельеза» впуталась в наш розыск, то для чего-нибудь и она пригодится!
– Разве что для изучения Священного Писания в оригинале. Надо как-то внушить парнишкам, что они сильно рискуют, давая такие концерты по погребам, и разогнать их по домам.
– Спроси их сперва, где они живут, – предложил Сурок, как-то особенно хитро усмехнувшись. – И для чего забрались именно в погреб, а не, скажем, на чердак.
Оказалось, что родительские дома у них в предместьях, но четверо лишились жилищ во время пожара, и так уж вышло, что семьи этим четверым удалось отправить подальше от опасного места, в провинцию, а сами они, будучи «взрослыми мужчинами», остались с отцами в Риге и даже поселились в Рижской крепости, по случаю войны никто не обратил на это особого внимания. Что касается подвала – парнишки все-таки понимали, что исполнение «Марсельезы» привлечет к ним ненужное внимание. В предместьях подходящего места для своего колдовского концерта они не сыскали, а вот старинные погреба показались им подходящими.
Я перевел это на русский язык.
– Так я и думал, – кивнул Сурок. – Сдается, Канонирская Чума нюхом чует всякие хитрые логические связи.
– Я пока не вижу тут логических связей, – хмуро заметил Артамон, до сей поры изображавший кариатиду со свечой в бутылке.
– Я тоже, – добавил я. – В огороде бузина, а в Киеве дядька.
– Все очень просто, господа. Главное, знать, что связи есть, и тогда они непременно сыщутся. Вот кого мы имеем перед собой? – Сурок указал на десяток «взрослых мужчин» с озадаченными личиками.
– А то ты не видишь? Племя иудейское, вступившее в бой с астральным духом Бонапарта! – сердито отвечал я.
– Нет, Морозка, это чересчур возвышенно для стратегической логики. Я вот вижу десяток бесстрашных парнишек, которые большею частью живут со своей родней в Петербуржском предместье и знают всех своих соседей хотя бы в лицо…
– Понял! – опередив меня, заорал Артамон. – Понял!
– И ты, Морозка? Уж коли даже Артошка… – Сурок усмехнулся. – Вот кто отыщет нам и Яшку Ларионова, и приказчика Аввакума, и польскую родню пани Барбары из Сорочьей корчмы! Вот от кого мы узнаем правду о том, что же там случилось!
Глава двадцать шестая
Когда мы прибежали к будке Ивана Перфильевича, Бессмертного там не было.
– Ох, и достанется нам от него, – вздохнул Артамон.
– Ничего! Узнает, какую разведку мы завербовали, – на радостях простит! – отвечал Сурок.
Странным образом мы признали господство над собой этого человека, хотя он был всего лишь сержант, а мои родственники – лейтенанты.
– Мы три болвана! – сердито сказал я Сурку. – Что нам стоило послать к будке Гречкина или Свечкина!
– А кто об этом должен был думать? – огрызнулся Сурок. – Может, тот, кто нас потащил в подвалы?
– Уймитесь, господа! – прикрикнул Артамон. – Что теперь проку разбираться? Что на сей предмет говорит русский народ?
Он имел в виду мою давнюю страсть к поговоркам.
– Что русский человек задним умом крепок, – буркнул я. – Что делать будем?
– Может ли быть, что он сам отправился в театр? – спросил Сурок. – Логично ли это?
– Совершенно нелогично, – возразил Артамон. – В одиночку – прямо во вражеское логово? Побойся Бога, Сурчище!
Я заглянул в будку. Там восседал не мой милый Иван Перфильевич, а другой страж порядка. Он, разумеется, спал, но при этом держался за прислоненную к стенке алебарду. Будить его я не решился.
– А что тогда логично? – спросил Сурок.
– Логично нам пятерым без него войти в театр и разобраться, что к чему, – заявил Артамон. – Возможно, он рассчитал, что мы и без него туда пойдем, и отправился в Цитадель, или где он там поселился.
– По-моему, его приютил какой-то знакомец при артиллерийском арсенале, – неуверенно сказал я. – Я дважды ночевал в лазарете, так он был где-то поблизости и являлся чисто выбритый.
– Пошли, – сказал Сурок. – Артошка, ты бутылку не выбросил?
У дядюшки хватило ума взять с собой и бутылку без дна, и свечу. Мы подошли к «Лавровому венку», который уже закрылся, оглянулись по сторонам, убедились, что улица пуста, и стали пробовать доски забора. Калитка нашлась очень быстро. Первым на штурм театра отправились Сурок с Гречкиным, а мы с Артамоном и Свечкиным остались с пистолетами наготове – ибо это было вполне логично. И мы даже очень хотели, чтобы друзья наши, вспугнув врагов, помчались от них прочь, а мы встретили шпионов и предателей выстрелами и здоровенным Артамоновым кулаком.
Гречкин имел при себе запас свеч, и они прошли довольно далеко. Потом Сурок прислал его с известием, что дорога безопасна. Тогда и мы вошли сперва в крошечный дворик, а затем в мрачнейший коридор без дверей, неизвестно для какой надобности построенный. Потом мы оказались во внутреннем дворе, а потом уж отыскали дверь, ведущую в театр.
Это было прекрасно отделанное изнутри здание с дорогой мебелью, с прекрасными паркетами, с расписанными стенами и потолком. Мы кое-как освещали это великолепие, и я шепотом рассказывал о своих вылазках в «Мюссе». Мне стало немного грустно, как делалось всякий раз, когда я видел нечто прекрасное и находящееся в запустении. В детстве матушка читала мне по-французски сказку «Спящая красавица» сочинителя Перро, и я воочию увидел сейчас ее замок – разве что не лежали на диванах хорошенькие спящие фрейлины.
Я никогда не ходил за театральные кулисы, но подозревал, где мог быть вход. Когда мы его отыскали, я понял, почему Артамон и Сурок, упустив Жилинского, понеслись вперед, налетели на сторожа и с превеликим шумом выскочили через парадную дверь, которую он отворил им, не видя иного способа от них избавиться. Но объяснить это словами совершенно невозможно, а нарисовать верную картинку по прошествии такого времени я не берусь.
Мы по парадной лестнице поднялись наверх, и тут уж Сурок сообразил, что к чему. Он указал на коридор, куда выходили двери актерских уборных, а я нашел лестницу, по которой взобрался на чердак и увидел там клетку с голубями.
– Надо заглянуть и посмотреть, кто там сейчас спит, – сказал я. – Хорошо бы сразу найти и Жилинского, и мусью Лелуара.
– Да, и связать их, и отнести в Рижский замок, и получить благодарность фон Эссена, – продолжил Сурок. – И непременно чтоб государю императору о нас доложили. Рассуждай логично! Мы не знаем, кто их сообщники. Мы не знаем, сколько лазутчиков в Риге и предместьях. Эти двое, будучи схвачены, объявят, что, кроме них, ни одного шпиона в городе нет, и на том будут стоять крепко.
