— Посмотрим, — я махнул рукой, достал сигареты.
— Тут с нас объяснительные взяли, — Зеленый стрельнул у меня сигарету, затянулся, с паузой выпустил дым, любуясь двумя кольцами, которые вдруг образовались в струе его дыма.
— Зеленый, я тебе сейчас пасть порву, — пообещал я.
— Ну, вот, я и говорю, что все, кроме тех, кто экзамены сейчас сдает, писали объяснения, написали, что мы пошли строем. Мол, почти военные, чтобы защитить честь и достоинство наших товарищей и не допустить их убийства. Понял! О, как!
— Это кто вас надоумил?
— Не знаю, — Зеленый пожал плечами. — Просто так все написали, как под копирку. Ну, также написали все, что именно ты нас вел в деревню и назад.
— Ну, и звиздец мне! — я в отчаянии плюнул.
— Да, не бойся ты! — подошел Серега Мазур. Он был, как и Зеленый из Казани, мы быстро и с ним сошлись.
— Миронов! Миронов сдал экзамен? — прибежал дневальный по штабу.
— Сдал, — я помахал рукой ему, чтобы видел, куда бежать.
— Здорово. Дай докурить. Тебя в штаб вызывают. К замполиту. Насчет похода в Ягуновку.
— На, — я сделал затяжку, передал окурок дневальному, он был из четвертой роты. — Чем пахнет?
— АХЗ.
— Чего? — не понял я.
— А хрен его знает, — дневальный пожал плечами — Иди. Второй этаж, третья дверь по левой стороне.
Побежал в сторону штаба. По плацу ходить нельзя, вокруг плаца бегом. По пути мне встретился наш ротный — Вертков.
— Миронов, стой! — приказал он.
— Я! — резко затормозил, еле на ногах устоял.
— Куда?
— В штаб. Замполит вызывает.
— Понятно, — он кивнул, у него медлительные манеры, хотя мужик, вроде ничего. — Ты зачем в деревню ночью ходил?
— Своих выручать.
— Понятно, — он снова кивнул и задумался. — Теперь думай, кто тебя будет выручать.
— Не знаю, — на душе стало еще хуже, чем было.
— Я это… — снова небольшая пауза. — Слово за тебя замолвил. Не знаю, поможет или нет. Но спрашивали, как ты себя ведешь и мое мнение. Я сказал, что нужно оставить. Иди.
— Есть! — я развернулся, чтобы продолжить свой забег.
— Стой. Иди сюда, — он поманил меня пальцем, я подошел. — Скажешь, что возглавил колонну, чтобы не допустить кровопролития. Понял? — я кивнул. — Стой на этом, пусть режут на куски. Спас, мол, ситуацию. Дело заминают, поэтому, глубоко копать не должны. Но никому про меня. Ни слова. Понял?
— Спасибо, товарищ капитан! — вырвалось у меня совершенно искренне.
В многотысячном коллективе лагеря кто-то замолвил за меня доброе слово.
— Давай… Иди, Миронов, — Вертков внимательно смотрел на меня.
Я молча кивнул. В душе загорелся огонек надежды.
Верткова за глаза называли «Слоном». За его медлительность. Но для меня сейчас он был спасителем. Все-таки ротный, пусть на абитуре, но знает всех своих подчиненных. К его мнению должны были прислушаться!
Я вбежал на второй этаж штаба на одном дыхании. Сердце колотилось бешено. Готово было выпрыгнуть не то что из груди, а из глаз. Во рту пересохло. Точно такое же ощущение, когда дрался в массовой драке. Только сейчас было хуже. Я не мог не ударить, и не пойти не мог тоже. Как на эшафот. Неизбежность. Вот тогда я понял, что именно это обозначает.
Постучал в обитую кожзаменителем дверь.
— Войдите, — приглушенный голос из-за двери.
— Товарищ майор, абитуриент Миронов по вашему приказанию прибыл! — как можно четче отрапортовал я.
— Заходи, Миронов, садись, — майор сидел, перед ним были разложены многочисленные объяснительные моих товарищей по лагерю.
— Есть! — я сел на обычный армейский табурет.
«Ни дать, ни взять, как оловянный солдатик!» — такая мысль промелькнула у меня в голове.
Майор оторвался от бумаг и внимательно смотрел на меня.
— Что скажешь в свое оправдание, Миронов?
— Пошел в деревню и возглавил народ, чтобы не допустить кровопролития, — выпалил я.
— Давно придумал или кто надоумил? — майор пытливо смотрел мне в глаза.
Я сделал самое честное лицо, какое мог изобразить.
— У меня отец — офицер, он это училище заканчивал. И я знаю, каково быть командиром. И еще отец меня всегда учил не прятаться за спинами других и брать на себя ответственность. Ну, а коль, я назначен заместителем командира взвода, то и пошел со своими подчиненными. Я никого не звал. Но и в стороне остаться не мог. Вы бы меня сейчас спрашивали, почему люди ушли, а командир остался? Зато они пошли строем, а не толпой, оравой. Так бы разбрелись по деревне, выискивая жертву, а прошли лишь по центральной улице, а потом вернулись в лагерь. Все. Никто не отстал, никто не пострадал.
— Зачем забор разобрали? — уже заинтересованно майор смотрит на меня.
— Тут я уже ничего поделать не смог, — я развел руками. — Лучше забор, чем что-то другое.
— Сам думаешь, что с тобой сделают?
— Я не знал тех, кто ушел в «самоход», людей не собирал по лагерю. Я лишь спас деревню от разграбления. И никто не пострадал, — я смотрел самыми честными, преданными глазами на майора, какие мог изобразить.
— Так может тебя орденом наградить? — он чуть усмехнулся.
— Орденов не надо, лучше в училище примите.
— Посмотрим, посмотрим. Говоришь, что отец у тебя это училище закончил?
— Так точно.
— В каком году?
— В 1965.
— Сейчас служит?
— Служит. Начальник связи дивизии РВСН (ракетные войска стратегического назначения), подполковник.
— Академию закончил отец?
— Закончил, в Ленинграде.
— Имени великого связиста Буденного? — майор усмехнулся. — И ты хочешь стать связистом?
— Хочу.
— Ну, не знаю, не знаю, — он с сомнением покачал головой.
— Есть у меня шанс, что я останусь? — самые преданные и жалостливые глаза.
— Командир батальона и начальник училища примут решение, — ответил майор, глядя на меня, постукивая торцом авторучки по столу. — У меня тек пот по спине, руки предательски потели, трусы тоже были мокрые. — Как сдал экзамен?
— На отлично.
— Осталась физкультура тебе и мандатная комиссия. Иди, Миронов, готовься. Думаю, что такие как ты нужны в нашем училище, — он внимательно смотрел мне в глаза.
— Спасибо. Спасибо! — я готов был взорваться от эмоций.
— Иди.
— Есть! — я вскочил и буквально вылетел из кабинета замполита.
