Аллея — пятьсот метров, полный круг — километр. Два круга — два километра.
Когда те пришли с пробежки по морозу в ОЗК, а сержанты четвертого взвода злые как собаки, Баров построил свой взвод.
И устроил шмон во взводе.
Он в ярости переворачивал постели, отстегивал подматрасники — это кусок брезента или старой плащ-накидки, который крепился на завязках. Чтобы казеный матрас не рвался о кроватную сетку, под ним, как правило прятали носки, вшивники и прочее запрещенное что было небольших размеров.
Также на перевернутые постели полетело содержимое тумбочек. Все запрещенные предметы, продукты питания, летело в отдельную кучу. Взвод смотрел и сопел. Все понимали, отчего командир взвода в бешенстве. Никто еще не видел капитана таким.
Потом дневальный принес топор. И Баров этим топором рвал вшивники, носки. Или как часто говорили «сифак». Баров тут же окрестил носки «спидоносками».
Несколько журналов, невесть, как попавших в казарму с полуобнаженными красотками, тоже он разрезал. Все бросил в одну кучу, топором перемешал:
— Дневальный! Выброси эту кучу дерьма на помойку! Не в туалет, а прямо на мусорку! Выполнять!
— Есть!
Дневальный унесся, роняя по дороге мелкие клочки тряпок и бумаги.
— Ну, а теперь, товарищи курсанты, — обращаясь к своему взводу — в армии все, что не параллельно и не перпендикулярно — валяется. Вам всем час времени на наведение порядка. Через час сержанты докладывают мне, я проверяю. И радуйтесь, что сейчас холодно. Не дай Бог, вам еще раз кому-то только подумать о выпивке — будете копать окоп полного профиля для стрельбы с коня стоя! Вопросы? В письменном виде, в трех экземплярах. Не слышу, товарищи курсанты. Вопросы есть?
— Никак нет!
Взвод начал наводить порядок, матеря в лицо «залетчиков». А кто сказал, что коллективная ответственность отсутствует? В армии она есть и будет.
Зато впредь всем наука. Хочешь выпить — подумай, а, может, ты подставишь своих товарищей? Ну, а товарищи тебя будут в следующий раз лучше прикрывать, чтобы самим не подставиться.
Но только «залетели» трое с УСН (употребление спиртных напитков), Валерка Лунев пришел с обмороженными ушами. Честь и гордость курсантская не позволила ему опустить «уши» (клапана) у шапки, вот он ходил по городу. А чуть прозевал, и все! Через полчаса в казарме они у него стали по размеру, как два огромных чебурека, малиново-черного цвета.
Баров посмотрел, покачал головой.
— Надо менять фамилию. На Чебурашкина или Слоникова. Летом хорошо — не жарко будет. Пиздец полный. Чего стоишь? Бегом в санчасть! Миронов! Дай сопровождающего! Наберут в армию идиотов! С одними мучаешься два года, с другими — двадцать пять лет! Блядь! Ну, что за рота! В увольнение сходить не могут! Кто нажрется, как дите малое! Кто уши отморозит! Если еще кто-нибудь придет с отмороженными хуем и яйцами — не удивлюсь. Скажет, что пытался переспать со снежной бабой! Стадо ебанутых носорогов, а не рота! Где их только понабрали? И всех идиотов сгрузили в сорок вторую роту! Прямо селекция какая-то. Неестественный отбор! Весь четвертый батальон — эксперимент! Но сорок вторая рота — это просто какая-то рота вурдалаков, которая только и делает, что пьет кровь у командиров, закусывая водкой и обмороженными ушами! Во всех вселился дух злой! И всех надо сжечь! Тьфу! С этой бандой с ума сойду скоро! А до пенсии так далеко! Не доживу!
Вечером еще один сюрприз — общеучилищная вечерняя поверка. Все училище строится, и проходит поверка поротно, потом докладывается ответственному по батальону, а тот уже — ответственному по училищу. Ответственные по батальонам — замполиты. Праздник-то политический, вот они и бдят…
Пока шла поверка, курсанты четвертого курса — первый батальон на шинели от первого КПП несли тело. Руки и ноги качались в такт движению. В свете электрических прожекторов это смотрелось страшно. Неужели убили? По строю побежали разговоры.
— Убили?
— Да, ну, на фиг!
— Посмотри, он не шевелится!
— Чую, ночь веселая будет!
— Если первый бат сейчас поднимется в город, может, и все училище двинуться. Тогда от города могут только головешки остаться.
И тут тело, которое трое его сотоварищей тащило на шинели, шевельнулось и проорало в ночной морозной тишине:
— Витек! Мы куда идем? Давай в общагу к девкам!
Училищный строй одобрительно заржал. Понятно. Никого не убили и не избили. Просто напился мертвецки курсант. Благо, что не замерз!
Бачурин — ответственный по училищу:
— Смотрите, товарищи курсанты, на этого негодяя! Стыд и позор! Его привезла милиция!
По строю пошел гневный ропот. Ладно, напился, но чтобы тебя менты привезли и бросили возле КПП! Позор тебе, курсант!
— Обещаю, — продолжил Бачурин — что после окончания училища он поедет служить туда, где вода привозная и вертолет бывает по праздникам! Чтобы трупы вывезти! Запомните, товарищи курсанты, это мерзостное зрелище!
Утром комбат построил батальон. Боцман стоял с ушами, забинтованными и обклеенными пластырем. Огромные уши. Клапаны у шапки опущены, чтобы не мерзли обмороженные уши. А сами забинтованные уши были, как у Чебурашки, только белые. А так как они еще и закрывали слуховой проход, Валерка плохо слышал. Рота над ним потешалась. Но построение было не обычное. Залет в сорок второй роте. Комбат и раньше к нам не совсем ровно дышал, ну, а теперь совсем озвереет.
Весь развод комбат неистовал по поводу пьяных курсантов. И такие были только в нашей роте. Точно знаю, что в сорок первой были такие. Еще пьянее. Или не попались, или ответственный скрыл их. Ну, наши-то после забега по аллее, на поверке уже стояли трезвые, как стеклышко.
Комбат всем «залетчикам» объявил, что с ними надо делать — нужно, чтобы комсомольское собрание роты решало.
Мы онемели. Какую еще пакость придумал комбат?
— Мы, что, сами должны их отчислить, что ли?
— За пьянку?
— За УСН не отчисляют, выгоняют, за то, что попался!
— И что делать?
— А на их месте завтра любой может оказаться.
— Ну, по отработанной схеме…
— Какой?
— Рапорта в Афган!
— Верно. Один черт все там будем!
Вечером.
— Рота, рассаживаться в спальном помещении на комсомольское собрание!
— А я не комсомолец!
— И я тоже! Значит, не идем?
— Собрание открытое. Явка всем строго обязательная! И комсомольцам, и беспартийным, и кандидатам в члены партии!
Комсорг роты из третьего взвода Витя Кресс. Парень серьезный.
Поначалу, как всегда. Есть ли кворум, председателя собрания и прочая обязательная атрибутика. Все офицеры роты и замполит батальона.
