По спине пробежал холодок страха. Между лопаток от затылка в кальсоны пробежала струйка ледяного пота. Твою мать! Неужели?!
Подсознание выдало то, что знал, только успел забыть.
В девятом классе был такой случай.
Мой товарищ Женя Дзюба не хотел идти в школу, то ли контрольные были, то ли еще чего. Или просто шлангом прикинулся. Черт его знает.
Вот мы сидели и думали, как ему не ходить в школу. Думали, думали. Взяли «Справочник медицинской сестры» и начали изучать. Чтобы ему такое придумать.
Заболевание «аппендицит» находилось в самом начале толстого справочника. После банальной «ангины».
Внимательно прочитав симптомы, поняли, что это то, что нужно! Это спасет друга от ненавистной школы!
Больше всего нам понравилось, что после удаления аппендикса, Женька еще долгое время будет дома!
Мы не просто прочитали симптомы этой болячки, но и отрепетировали. Сначала читали, потом отрабатывали на Женькином теле.
— Если вот надавить. Больно?
— Ой! Больно! — корчился друг.
— Не похоже, Женя! Я, конечно, не Станиславский, но сказал бы, что «Не верю!». Нужно боль изобразить.
Товарищ корчился, изображая жуткую боль. Когда решили, что очень похоже, то перешли к другому симптому.
— А вот так, я нажал и быстро отпускаю. Больно?
— Ай-яй-яй! Очень больно!
— Согласен, Женя, похоже на боль.
— Да, ты мерзопакостнейшая скотина, так мне бок намял, что уже натурально болит!
— Не отвлекайся!
— Поехали дальше, — вздохнул Дзюба.
— Так, вот, я когда отпускаю. Когда больнее? Когда я давлю или когда отпускаю?
— Как там в справочнике?
— Когда отпускаю тебе больнее. И ты должен сильнее корчиться от боли. Давай еще раз!
— Слава, ты не дави так сильно, а то и на самом деле, что-нибудь сломаешь или порвешь!
— Да, нормально. Зато, когда врач тебе начнет давить, тебе не придется боль изображать!
— Уф! — Женя смахнул пот со лба.
— О! Это уже хорошо! У тебя то озноб, то жар. Пот — это хорошо! Натурально! Верю! Поехали!
И так много раз. Повторенье — мать ученья!
И когда, поняли, что Женя все симптомы выучил назубок, то по телефону вызвали «Скорую».
Женьку увезли в больницу, где он повторил все свои симптомы. И ему… И ему, как положено, вырезали совершенно здоровый аппендикс.
В то время я со своими сверстниками проходил приписку в военкомате. Все хорошо, здоров, годен. Только когда проходишь медкомиссию, в глаза от всей армейской щедроты закапывают атропин. Зрачки становятся огромными, и военварчи смотрят тебе в душу или куда там еще? То в задний проход глядят, то в глаза. Не поймешь их.
А зрачки потом три дня у некоторых не сужаются. Все бы ничего, только вот дело было зимой. Солнце отражается от снега, и куда бы ты ни смотрел — не видно ничего. Боль, резь в глазах.
А тут друга Женьку из больницы выписали! Вот ему-то ходить больно, да, скользко. Я его поддерживал, когда ходили, а он мне говорил, куда идти. Со стороны это смотрелось трогательно-комично.
И друзья прозвали нас: «Зоркий сокол» — это я, потому что ни хрена не видел. Ну, Дзюба — «Быстрый олень». Ходить сам толком не мог.
Вот так оно было.
Все это в голове пронеслось мгновенно. И заодно те, симптомы, которые я отрабатывал на друге, пригодились мне. Как отец мне говорил неоднократно, что лишних знаний не бывает!
Разделся, лег на стол. Взвод ошалел.
— Замок умом тронулся.
— Ты чего, Славка! Не переживай, все будет хорошо!
Боль усиливалась.
Позвал Мазура, вкратце объяснил, что надо делать.
— Больно? — Серега с участием смотрел на меня.
— Ух! Не так сильно, а то рожу слоника. Вон, и хоботок показался, — смахивая пот, шутил — А вот теперь резко убери руки с живота.
Мазур убрал.
— Ой! Бля! — боль скрутила — Ну, все, парни. Кажется, пиздец. Помогите мне добраться до санчасти. Кажется, аппендицит. Не все симптомы, конечно, совпадают, как говорит Тропин «на сто пять процентов», но очень похоже. Чересчур похоже!
Взвод, благо, что конец сампо, сопроводил меня к эскулапам училищным.
Дежурный фельдшер из солдат — студент мединститута, призванный в армию, пощупал, согласился с моими выводами, вызвал скорую.
И по заснеженному городу с белыми стеклами на машине меня доставили в областную больницу.
Посадили в приемном покое. Сижу, жду, периодически выхожу покурить. Живот, вроде, отпустило. Потом боль была такая, что складывало пополам.
Вышел хирург.
— Ну, что сержант?
— Да, вот, живот…
Он положил меня, помял, пощупал. Ушел, привел еще хирурга. Они уже вдвоем меня крутили. Я уже не стесняясь в выражениях, матом объяснил, что думаю про их маму.
Они озадаченно посмотрели на меня.
— Слушай, он трезвый, не под наркозом, а вот так хирурга еще никто не посылал.
— Меня тоже. Давай его бросим. Пусть умирает.
— Мужики! — взмолился я. — Хреново мне.
— Понимаешь, сержант, у тебя не совсем аппендицит.
— А, что, твою душу, в кружку компота, в Христа, что у меня! У меня сейчас глаза из орбит вылезут! Сдохну.
— Может, у тебя несварение желудка?
— Какое, в пизду, несварение?! Я с обеда не жрал ничего!
— Так, может, у тебя это с голодухи? Давай его покормим?
— Не-а! Не надо его кормить. Если оперировать, копайся потом в его компоте! Да, и это же курсант! Чем потом больницу утром будем кормить? Он всю столовую слопает! Знаю я их! У меня брат младший, когда учился, прибежит домой, сожрет все, что не прибито. Мог весь недельный запас продуктов схавать! Нет. Этого кормить не надо!
— Пошли подумаем!
— Эй! Вы куда? — с меня пот ручьями лился от боли.
— Ты полежи. Мы попозже придем.
И они пришли через три часа. Я уже задремал. Боль немного ушла. Или я к ней привык. Не знаю.
Они привели женщину — врача.
— Ну, вот. Смотри. Странный аппендицит. Как-то больше на печень похоже. Может, не к нам, а к терапевтам? Пусть те поглядят?
Женщина помяла меня. Боль снова усилилась. Я уже был готов просто удрать в казарму от этих садистов. Военврачи, по сравнению с этими садистами в белых халатах — ангелы во плоти! Может, действительно не аппендицит, а в санчасти дадут пару пилюль, и отойдет боль.
