Леонора была невероятно доверчива. Когда Макса упекли в лагерь, она осталась совсем одна. Этим и воспользовался какой-то проходимец. Убедив ее в том, что, продав дом, она получит много денег, он попросту обманул ее. Леонора, отчаявшись когда-нибудь увидеть Макса, решила уехать из Франции. Ее состоятельный отец помог оформить нужные документы, и она отправилась в Испанию, где у нее было несколько знакомых. Все пережитое сказалось на состоянии ее здоровья. В Мадриде она пошла к посольству Великобритании и выкрикивала призывы убить Гитлера, что, заметим, совсем не свидетельствовало о ее психическом расстройстве.
Тем временем Макс, после пребывания в нескольких «трудовых» лагерях, возвратился в Париж, где у него была небольшая мастерская. Именно туда, с целью приобрести несколько его работ, пришла Пегги Гуггенхейм. Дальше случилось то, что случилось. Пегги была очарована Максом, ей нравилась его живопись, несколько странная и сумбурная, его манера говорить, его пронзительно синие глаза. Она решила взять его в Америку, спасти от неминуемой гибели в этой страшной войне. Макс тоже почувствовал, что ему нравится эта уверенная в себе, могущественная и богатая женщина. Провожая ее к выходу, он спросил: «Где и когда я смогу снова вас увидеть? Правда, я не знаю – зачем это нужно». «Завтра в четыре в Cafe de la Paix, и вы знаете зачем», – последовал точный и практичнывй ответ.
Эта встреча положила начало новому периоду в жизни Пегги Гуггенхейм. Он был бурным, мятежным, непредсказуемым, как и все в жизни этой необыкновенной женщины.
Но вот, наконец, сборы были закончены, и 13 июля 1941 года Пегги с двумя детьми, Педжин и Синдбадом, а вместе с ней Макс и несколько общих близких друзей, тоже с детьми, погрузились в самолет Pan Am Clipper, который взял курс на Нью-Йорк.
Путешествие из Европы в Америку, занявшее несколько дней, оказалось не из легких. Дети впервые летели самолетом, они с трудом переносили полет. Казалось, этому не будет конца. Пегги совершенно измучилась, она ни в ком не находила поддержки. Макс вел себя хуже, чем дети. Он все время ворчал, был всем недоволен и отказался принимать пищу. Наконец, настал долгожданный миг: они увидели статую Свободы, небоскребы Манхэттэна. Сердце у Пегги дрогнуло – она вернулась домой.
Причины, по которым Макс Эрнст пребывал в дурном расположении духа не заключались лишь в долгом и сложном перелете. Дело в том, что в Нью-Йорке жил его сын Джимми, он его оставил, когда мальчику было два года. Макс тогда ушел от первой жены и начал жить с Полем Элюаром и Гала. И вот миг свидания неумолимо приближался. Макс предупредил Джимми о своем приезде телеграммой. Первые минуты были неловкими, Джимми не узнал отца, Макс – сына. Немудрено – ведь прошло столько лет! Однако Макс выучил английскую фразу: «Не11о, Jimmy! How are you?» Разрядить обстановку пришлось все той же неутомимой Пегги. Она обняла Джимми и подарила ему стодолларовую банкноту.
Пегги и ее спутников встречало большое количество людей. Это были друзья юности, художники, артдилеры – все, для кого возвращение представительницы рода Гуггенхейм имело значение. Сенсацией было и прибытие одного из крупнейших европейских художников – Макса Эрнста, чьи работы начали приобретать известность в Америке.
Нью-Йорк в июле был попросту невыносим для людей, привыкших к умеренному европейскому климату. Кондиционеров еще не существовало, а выносить высокую влажность в сочетании с сорокоградусной жарой было непросто.
Тем не менее Пегги сразу же принялась за дело. Она старалась, чтобы Макс почувствовал себя комфортно в столь непривычной обстановке. Знакомства, вечеринки сменяли друг друга, Пегги буквально осыпала его подарками, зная, как он любит красивую одежду и элегантные безделушки. Временным жильем им служил Great Northern Hotel.
…Подходил к концу сентябрь 1941 года.
БОГЕМА НЬЮ-ЙОРКА
Нью-Йорк был родным городом Пегги, она принадлежала к высшему обществу этого города, знала все тонкости общественной и светской жизни. Несмотря на долгое отсутствие – прошло двадцать два года со времени отъезда в Европу, – ее не забыли. Однако ей показалось, что прошла вечность, так изменились страна, город, люди. Взмылись, подпирая небо, небоскребы. В 1933 году был возведен Empire State Bilding – все это поразило Пегги. Америка 40-х годов разительно отличалась от той страны, из которой она уезжала.
Новая жизнь получила отражение и в искусстве, особенно наглядно – в живописи. Появилась целая плеяда молодых дерзких американских художников, которые не уступали европейским собратьям. Именно здесь, в Нью-Йорке, Пегги решила осуществить свой замысел: создать Музей современного искусства, завершить то, что ей не удалось сделать в Европе из-за начавшейся войны.
Была у этой неутомимой, экстраординарной женщины еще одна, очень личная и интимная цель: женить на себе Макса Эрнста, стать миссис Макс Эрнст. Неизвестно, что было труднее – создать Музей или сломить упрямого Макса. Для начала нужно было найти подходящее жилье – в отеле им было тесно.
Удача, как всегда, сопутствовала Пегги, и ей удалось взять в аренду целый дом, который находился в самом конце East 51 Street. Это был большой старый особняк, в котором было семь спален, несколько комнат для прислуги. Там была просторная гостиная, в которой Макс поместил свою коллекцию этнической скульптуры, словом, о лучшем жилье нечего было и мечтать. Этот дом служил пристанью, ковчегом, местом для разгульных оргий, приютом для бездомных художников, став настоящим магнитом для богемы.
В Нью-Йорк приезжали европейские художники, все, кому удалось спастись от нацистского режима. У Пегги некоторое время жили Шагал, Леже, Челищев, Мондриан, Танге, Поллок, Леви и множество других. В этом доме влюблялись, ревновали, скандалили и пили очень много алкоголя.
Пегги украсила одну из стен своей спальни коллекцией из серег, которые ей дарили художники – в то время это было модным увлечением. Ее шумные парти были нескончаемы, день перетекал в ночь, в их жизни не было никаких правил, царил лишь один неписаный закон: удивить, поразить выдумкой, экстравагантным видом и нарядом. Полное отсутствие одежды никого не шокировало, это воспринималось спокойно, как часть декора.
Вопрос о женитьбе Пегги неоднократно обсуждала с Максом, но он не скрывал своего отрицательного отношения к этому. Было очевидно, что он не любит Пегги, что попросту принимает ее опеку и деньги, что, живя в Америке, спасается от нацистского режима, от неминуемой ссылки в концлагерь.
Их отношения были далеки от идиллических, скандалы стали обычным явлением, доходило и до рукоприкладства – оба отличались буйным темпераментом.
Тем не менее Пегги упорно шла к своей цели стать миссис Эрнст. Как всегда, она добилась того, к чему так стремилась. Однако это не повлияло в лучшую сторону на характер их отношений – они даже ухудшились. Макс понял, что у него нет выхода, он должен «отработать» свое спасение. Хотя он и так «отплатил» своей благодетельнице, отдав ей самые интересные работы.
Деятельная и энергичная, Пегги была полна решимости открыть галерею, конечно же, Галерею с большой буквы. Она нашла подходящее место – в центре города, на 30 West 57th Street. Раньше там помещалась швейная мастерская (кстати, и сейчас там модельное агентство с пошивочным цехом). Ее привлекло то, что там был высокий потолок, хорошее освещение, понравилась и необычная удлиненная форма большой комнаты. Пегги хотела поразить художественный мир Нью-Йорка. Она понимала, что роскошные золоченые рамы никак не сочетаются с острым и лаконичным языком современной живописи. Пегги решила вообще отказаться от рам и традиционных темно-красных стен.
