…Сенсационные заголовки на первых страницах газет «Нью-Йорк Таймс» и «Правда» заставляли трепетать сердца политиков и любителей музыки. Правда, на то у каждого были свои причины. Но изменить что-либо было уже невозможно: джазовый музыкант номер один, легендарный Бенни Гудмен и его оркестр едут на длительные гастроли в Советский Союз!
Джаз – искусство, официально запрещенное в стране победившего социализма, повсюду называемое «музыкой толстосумов», хотя его истоки в кварталах нищеты Гарлема, прорвалось-таки через «железный занавес» советской идеологии. Причем попало в столицу огромной страны – Москву. Первый концерт джаза Бенни Гудмена состоялся 30 июня 1962 года, в день рождения музыканта. Тогда ему исполнилось 53 года. В огромном зале Театра Советской армии, вместившем четыре тысячи шестьсот зрителей, состоялся этот воистину исторический концерт.
На первом концерте в зале сидело четыре тысячи шестьсот хорошо проверенных, идеологически подготовленных зрителей, ведь билеты продавались лишь «достойным», а за стенами театра, под зорким оком милиции, стояли тысячи подлинных любителей джаза, те, которые ночами, в тиши кухонь и туалетов, ловили «голоса», рассказывающие об истории джаза, об удивительном музыканте, родившемся в еврейском гетто Чикаго, о великом Бенни Гудмене.
* * *
«…Сказать, что мы были бедны, означает не сказать ничего, – рассказывает Бенни Гудмен в одном из интервью. – Мы просто не знали, что существует какая-то другая жизнь, в которой можно досыта есть, одеваться в платье, принадлежавшее только тебе, а не доставшееся от кого-то, спать в своей постели».
Дэвид Гудмен и Дора Резинская, хотя и жили неподалеку друг от друга – они оба из Ковно-литовского штеттл, не были знакомы. Познакомились, поженились уже в Америке в 1894 году. Обосновались в Балтиморе, где у них родились первые трое детей – Лена, Луис и Морис. Дэвид был портным, и в 1902 году семья переехала в Чикаго, где в то время бурно развивалась промышленность и была возможность найти постоянную работу. В Чикаго прибывали иммигранты со всего света, они селились кучно, образовывая небольшие коммьюнити. Большинство иммигрантов прибывали из Восточной Европы. Все они селились в беднейших районах, трущобах. Гудмены не составляли исключения. Дэвид нашел работу на одной из небольших фабрик по пошиву одежды. Часы работы были нестерпимо долгими, условия часто попросту опасными для жизни: ни о какой технике безопасности не могло быть и речи. Однако Дэвид дорожил этой работой, она давала возможность выжить. Дора растила детей, количество которых увеличивалось – за шесть лет родилось еще пятеро детей. Семья переезжала довольно часто в поисках более подходящего жилья. Бенни вспоминал: «Я помню очень хорошо, как мы жили в подвале зимой, без отопления – нам нечем было платить, и частенько бывало так, что совершенно не было еды. Молоко было невиданной роскошью, бананы и яблоки мы видели лишь в витринах овощных лавок. Пожалуй, не существовало такой работы, какой бы мы, мальчишки, не делали: подносили чемоданы, чистили ботинки, мыли окна, продавали газеты, налетали на рыночных торговок, воровали булочки, короче – выживали. А что было делать? Как прожить? Нами двигал инстинкт самосохранения».
Вокруг бурлила жизнь, наполненная звуками, красками, всевозможными запахами. На углу улицы, где жил Бенни, всегда играл полупьяный скрипач, рядом танцевала его дочь, раздавались звуки саксофона, бубна, аккордеона – улица жила своей жизнью. «Мы, еврейские мальчишки, особенно ощущали свою неполноценность в канун Рождества, – вспоминает Бенни Гудмен. – Вокруг было столько соблазнов, даже наш самый бедный район преображался. Становилось чище, наряднее, на улицах появлялись украшенные игрушками елки, от них шел дурманящий запах, люди несли подарки… Но нас, совсем еще малышей, частенько колотили мальчишки, дразнили – это остается на всю жизнь.»
Дэвид Гудмен не гнушался никакой работы – нужно было кормить большую семью. Дора держала кошерный дом, все это было непросто. «Теперь, оглядываясь назад, – говорит Бенни, – я понимаю, почему отец так любил анекдот о портном: «Приходит человек к портному и заказывает пару брюк. Портной обещал выполнить заказ через неделю. Однако брюки не были готовы даже и через две недели. Заказчик исправно приходил каждый понедельник и все еще не было готово. Наконец наступил день выполнения заказа. Брюки сидели отлично, однако заказчик сказал: «Все хорошо, но денег я тебе не заплачу». «Почему?» – удивился портной. «Потому что ты обещал сшить брюки через неделю, а сам тянул столько времени. Даже Господь создал мир за шесть дней, а ты не смог сшить брюки за такой же срок». «Да, но посмотрите на эти брюки и на этот мир», – сказал портной». Мир чикагских трущоб и впрямь был далек от совершенства.
МУЗЫКАНТЫ В КОРОТКИХ ШТАНИШКАХ
Рядом с Гудменами поселились новые соседи. Однажды вечером из их жилища донеслись звуки музыки. Дэвид Гудмен всегда любил музыку. Он пошел разузнать, кто это играет и на каком инструменте. Оказалось, соседский мальчик, играя на скрипке, подрабатывал таким образом. Дэвид всегда мечтал о том, чтобы его дети избрали более легкий и приятный вид заработка, чем тот, который был у него. Разговорившись с родителями соседского маленького музыканта, Дэвид узнал, что недалеко от его дома, в соседней синагоге, детей бесплатно обучают музыке. Сердце Дэвида забилось в радостном предвкушении, что его сыновья, его Бенни и Гарри начнут учиться музыке, а это значит, что им не придется слепнуть над швейной машинкой, глотать пыль, чистить выгребные ямы. Они будут музыкантами, обязательно будут – ведь они такие способные! Быстрее, быстрее в синагогу, выяснить все!
Ничего не сказав дома, в воскресенье, надев свой единственный приличный костюм, Дэвид пошел в синагогу. Отворив дверь, он сразу услышал звуки музыки, а в помещении увидел группу мальчиков, которые, прижав инструменты, слушали почтенного господина в черном сюртуке. «Мистер Богуславский, – представился он Дэвиду, – чем могу служить?»
Дэвид вернулся домой в чудесном настроении, и в следующее воскресенье вместе с сыновьями отправился в синагогу на первый урок музыки. Бенни было десять, Фредди одиннадцать и Гарри двенадцать. Как самому сильному и старшему Гарри предложили играть на тубе, Фредди на трубе, а Бенни на кларнете. Мистер Богуславский, который сам был иммигрантом из еврейского местечка на Украине, понимал, как важно приобщить ребят к музыке, открыть им новые горизонты, оторвать от уличных передряг. Опытный и требовательный педагог, он учил мальчишек сольфеджио, технике игры на духовых инструментах, рассказывал о музыке, о композиторах. Неизвестно, как повернулась бы жизнь сыновей Дэвида Гудмена, если бы не этот старый педагог…
Тем временем жизнь в чикагском гетто становилась все труднее и страшнее. Подрастая, вчерашние мальчики становились бандитами, гангстерами. «Бандитизм был страшный, – вспоминает Бенни Гудмен, – ограбления, убийства среди белого дня становились привычными. Все это наполняло жителей ужасом и злостью. Если бы я и мои братья не занимались музыкой, мы бы должны были стать бандитами – таков был закон улицы».
