– Лёгкость внутренняя ощущается?
Та хитро оглянулась на неё, глянула на дверь спальни, куда отправился одеваться академик, и почему-то шёпотом призналась:
– Такое ощущение, что внутри кровь пошла пузырьками и кипит. Взлететь, как тебе, – не хочется, но хочется другое…
– Ну? – Прасковья нахмурилась, припомнив о раскрытых глазах и подозревая самое плохое. – Конкретней!
– Ты ведь помнишь, что до шестидесяти лет могла колесо сделать? – последовало несколько смущённое напоминание. – Так вот… еле сдерживаюсь, чтобы не пройтись колесом прямо здесь, сейчас…
– Глупая! Так чего сдерживаешься? Давай!
После такого поощрения Галина решительно выдохнула и пошла исполнять цирковые трюки из одного угла в другой. Раз пять прокатилась под восторженные комментарии сестры, пока не была остановлена строгим голосом Коха:
– Хватит цирк устраивать! Немедленно одеться! И ко мне на предварительный осмотр!
Но когда бойкая старушенция пошла одеваться, он сам не удержался от улыбки, делясь впечатлениями с Прасковьей:
– Во даёт! Всего-то чуть омолодилась, а словно молодая козочка скачет. Всё-таки именно за «встречным курсом» мне видится великое будущее. С моей стороны – всего лишь мизерное старение, ничем не нарушающее общее здоровье организма. А для старого, дряхлого человека – невероятный всплеск физической активности. Представляю, что будет в глубокой древности, когда мы поделимся этим секретом с Приаксом.
– Думаешь, что это обязательно? – сомневалась напарница. – Ведь и так получается, что они начали жить в другой вселенной, а мы остались в прежней.
– Тем более, чего нам опасаться?
– Но ведь буддий говорил о каких-то видениях потомков, которые навсегда остались в ловушках тел предков.
– Ну да, просто не успел до конца рассказать. Вот когда дослушаем все подробности хроник, тогда и буду решать окончательно, как поступить.
Прасковью несколько обидело прозвучавшее «буду».
– Будешь? А почему не «будем»?
Парень залюбовался красотой женщины, но нотки скепсиса в его голосе всё-таки прорезались:
– Не так выразился, извини. Куда ж я без тебя денусь? Будем принимать решение вместе.
– Да? Тогда прислушайся и к моему мнению по поводу Костика. Думаю, что не надо его тянуть третьим в древнюю Скифию.
– Мм?.. Обоснуй, почему?
– Ну как тебе сказать… – задумалась она. – Внешне Цаглиман, конечно же, изменился. Добрый, покладистый, нежный, ласковый. Но я боюсь, что где-то глубоко внутри он остался всё тем же уголовником. Это пока он с нами, он радуется новой жизни. А что будет, когда он отправится получать паспорт своего племянника? Да попадёт опять в окружение дворовой шпаны? Они ведь могут опять его столкнуть не на ту дорогу. А он и так уже много знает.
– Именно, что много, – заметил Кох, в своей манере потрясая указательным пальцем. – Так что сведения о Скифии уже никакой роли не играют. Да и сам факт недоверия скорее оттолкнёт напарника от нас, чем повысит его лояльность. Ну и в тот момент, когда он отправится за паспортом, окончательно удостоверимся в его искренности.
– А если он нас продаст? И предаст?
– Хм! Не забывай о том условии, которым я несколько лет буду держать за жабры и его…
– И меня, и Галину! – продолжила за него Прасковья. – Но ведь Цаглиман может решить, что, завладев дарканой, он сам сможет стать вершителем своей судьбы. Что тогда?
– Ну нет, дорогуша, не всё так просто, – ухмыльнулся академик. – Да и мы к тому моменту что-нибудь придумаем для подстраховки, – после чего повернулся к Галине: – А ведь всё равно бросается в глаза, что помолодела. И морщин на лице меньше стало.
– Подумаешь! Особо приставучим буду по секрету признаваться, что сделала косметическую операцию. Пусть удавятся от зависти.
– А как сейчас самочувствие? Кровь продолжает кипеть?
– Нет. Наоборот, умиротворение какое-то снизошло, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Ну и страшно хочется за ноутбук сесть и проверить, что со зрением и с пальцами. Откуда-то взялось ощущение, что при желании вновь смогу работать.
– Отлично, отлично… – бормотал академик, бесцеремонно ведя осмотр старушки, так и стоя у окна. То веко приоткроет, то кожу в разных местах натянет или проткнуть пальцем попытается: – Здесь не болит? Тут мой ноготь чувствуется?.. Это хорошо… А вот твои отличия по физическим кондициям меня настораживают. Да и другие факты… Конкретно: волосы и ногти у тебя ни капельки не подросли. А ведь по логике – обязаны были…
– Да-а? – недоверчиво тянула пациентка. – Значит, в организме был острый недостаток кальция. Вот сейчас как начну наворачивать творог, сыр и брынзу…
– Кстати, что с аппетитом?
– Готова съесть слона! – по-военному доложила бравая старушка.
– Ну, в этом полный порядок… Ладно, пошли перекусишь, а мы…
Его перебила хозяйка дома:
– А нам пора подстраховаться с нашей легендой. Бери, Сань, мотороллер и несколько раз смотайся в лес и обратно. И наследишь у ворот, и ремонтники увидят тебя катающимся. Затем и моё появление покажется всем естественным.
Кох озадаченно подвигал бровями, чуть подумал и согласно кивнул:
– Да, придётся… – после чего отправился во двор и далее к сараю, где хранился мотоциклетный транспорт.
Тогда как старшая сестра строго уставилась на младшую:
– Ну, признавайся: зачем глаза открывала?!
– Пранечка, да я только на одну секундочку открыла, в самом конце. Подумала, что всё закончилось. Вот ей-богу!
– Ой, ты же в него никогда не верила. Ты лучше скажи, что увидеть успела?
– Да ничегошеньки! Только эта оболочка светящаяся, которая вспыхнула напоследок и развеялась. Ни тебе деревьев-живоглотов, ни баб голых!..
– А ведь врёшь, Галчонок! – уже злилась Прасковья, пытаясь дотянуться то ли до уха младшенькой сестры, то ли до её шеи. – Чувствую, что недоговариваешь что-то! А?!
– Да чего мне скрывать-то? – Она перехватила руку старшей сестры и прижала тыльной стороной к своей щеке. – Просто стыдно, что всё-таки тебя не послушалась, да и перед академиком не хочется опозориться. Ты ведь меня расхваливала как сознательную и дисциплинированную, а я как лохушка деревенская себя повела.
– М-да?.. Лохушка, говоришь? Ну, если только поэтому… Слушай! А на секс тебя не тянет?
– Ну ты как скажешь! – последовало искреннее возмущение вместе с признанием: – А вот ни капельки, совершенно не тянет! Поражаюсь, как это ты только всё время о таком бесстыдстве думаешь?
– Положено мне! Потому и думаю. А вот ты…
Продолжая переругиваться, сёстры отправились на кухню.
