– Да. Увидимся.
Ария вышла из класса, чувствуя, как сбилось дыхание. Может, у нее началось помешательство, но она была почти уверена, что Эзра задержал ее в своих объятиях чуть дольше, чем нужно. И еще она точно знала, что ей это понравилось.
3. Не бывает плохой рекламы
В понедельник днем, когда выдалось «окно» в расписании, Ханна Марин и ее лучшая подруга Мона Вондервол устроились за угловым столиком в школьной кофейне «Стим» и занимались своим любимым делом: высмеивали тех, кто не дотягивал до их неземной красоты.
Мона ткнула в Ханну кончиком бисквитной трубочки, облитой шоколадом. Для Моны еда служила в большей степени реквизитом, чем средством утоления голода.
– Смотри, какие бревна у Дженнифер Фельдман.
– Бедняжка. – Ханна шутливо надула губки. Бревнами Мона называла похожие на столбы ноги: мощные, бесформенные бедра и икры без сужения от колен к лодыжкам.
– А на этих каблуках ее ступни выглядят, как батоны колбасы! – каркнула Мона.
Ханна хихикнула, наблюдая, как Дженнифер, пловчиха из школьной команды, вешает на дальней стене плакат: ЗАВТРА СОРЕВНОВАНИЯ ПО ПЛАВАНИЮ! «МОЛОТ-РЫБА» РОУЗВУДСКОЙ ШКОЛЫ ПРОТИВ «УГРЕЙ» АКАДЕМИИ ДРУРИ! Ее лодыжки выглядели безобразно широкими.
– Вот что бывает, когда девушки с толстыми лодыжками пытаются носить «лубутены», – вздохнула Ханна. Очевидно, они с Моной и были теми сильфидами с тонкими щиколотками, для которых Кристиан Лубутен и создавал свои туфли.
Мона сделала большой глоток «американо» и вытащила ежедневник от «Гуччи» из клатча цвета баклажана от «Боткье». Ханна одобрительно кивнула. Сегодня у них имелись и другие дела, поважнее, чем критиковать окружающих: им предстояло продумать планы не одной, а сразу двух вечеринок – для них двоих и для остальной элиты роузвудской школы.
– Начнем с главного. – Мона сняла колпачок с авторучки. – Годовщина нашей дружбы. Чем займемся сегодня вечером? Шопинг? Массаж? Ужин?
– Всем сразу, – ответила Ханна. – И обязательно надо заглянуть в «Оттер». – Она имела в виду новый элитный бутик.
– Обожаю «Оттер», – согласилась Мона.
– А где поужинаем? – спросила Ханна.
– Разумеется, в «Рив Гош», – громко произнесла Мона, стараясь перекричать стоны кофемолки.
– Ты права. Там уж точно дадут выпить вина.
– Будем приглашать мальчишек? – Голубые глаза Моны сверкнули. – Эрик Кан оборвал мне телефон. Может, для тебя позовем Ноэля?
Ханна нахмурилась. Симпатичный, невероятно богатый, из гиперсексуального клана братьев Канов, Ноэль был все-таки не в ее вкусе.
– Никаких парней, – решила она. – Но то, что Эрик на тебя запал – это круто.
– У нас будет бесподобный девичник. – Мона ухмыльнулась так широко, что обозначились ямочки на щеках. – Можешь поверить, что это наша третья годовщина?
Ханна улыбнулась. Их дружба родилась в тот день, когда они с Моной проболтали по телефону три с половиной часа – и это был верный показатель того, что отныне они «не разлей вода». Хотя они знали друг друга с детского сада, им никогда не доводилось поговорить по душам, и впервые это произошло накануне отбора в команду чирлидеров за несколько недель до начала восьмого класса. К тому времени Эли вот уже два месяца числилась пропавшей без вести, отношения с бывшими подругами стали прохладными, и Ханна решила дать Моне шанс. Оно того стоило – Мона была забавной, острой на язык, и, несмотря на то, что питала слабость к рюкзакам с анималистическим принтом и скутерам «Рейзор», тайно штудировала журналы «Вог» и «Тин Вог» с таким же азартом, как и Ханна. Через несколько недель они решили стать лучшими подругами и преобразиться, чтобы завоевать репутацию самых популярных девчонок в школе. И только посмотрите: у них все получилось.
– Теперь перейдем к более масштабному мероприятию, – сказала Мона, перелистывая страницу ежедневника. – Сладкие семнадцать, – пропела она мелодию из популярного шоу на канале MTV «Уже можно»
[14]
.
– Это будет бомба, – размечталась Ханна. День рождения Моны приходился на ближайшую субботу, и она уже продумала все до мелочей. Торжество должно было состояться в планетарии Холлиса, где телескопы стояли в каждой комнате – даже в туалетах. Она заказала диджея, выездное обслуживание и цирковую трапецию – чтобы гости могли раскачиваться над танцполом, – а еще видеооператора, который будет снимать фильм о вечеринке с веб-трансляцией на джамботрон-экране
[15]
. Мона тщательно проинструктировала гостей, чтобы приходили в вечерних нарядах и только по приглашениям. Если кто-то явится в джинсах или штанах от «Джуси», секьюрити церемониться не станет и отправит обратно.
– Я тут подумала, – сказала Мона, запихивая салфетку в пустой бумажный стаканчик из-под кофе. – Может, это и запоздалое решение, но я хочу, чтобы все выглядело как «при дворе».
– «При дворе»? – Ханна повела идеально выщипанной бровью.
– Это предлог, чтобы надеть то волшебное платье от «Зак Позен», от которого ты писаешься в бутике «Сакс» – примерка завтра. И мы нацепим тиары и заставим мальчишек отвешивать нам поклоны.
Ханна подавила смешок.
– Надеюсь, нам не придется открывать вечеринку танцевальным номером? – В прошлом году они с Моной были на костюмированной придворной вечеринке у Джулии Рубинштейн, и Джулия заставила их танцевать с отстойными приглашенными кавалерами. Партнер Ханны мало того, что провонял чесноком, так еще и сразу предложил уединиться с ним в гардеробной. Весь оставшийся вечер она только и делала, что бегала от него.
Мона фыркнула, разламывая бисквитную трубочку на мелкие кусочки.
– Неужели я способна на такую глупость?
– Конечно, нет. – Ханна подперла рукой подбородок. – Так я буду единственной фрейлиной, да?
Мона закатила глаза.
– Разумеется.
Ханна пожала плечами.
– Я в том смысле, что не представляю, кого еще ты можешь выбрать.
– Нам просто нужно подыскать тебе пару. – Мона положила в рот крошку бисквита.
– Только не из нашей школы, – поспешно произнесла Ханна. – Может, приглашу кого-нибудь из Холлиса. И вообще я могу не ограничиваться одним кавалером. – Ее глаза засверкали. – Приведу толпу поклонников, и они всю ночь будут носить меня на руках, как Клеопатру.
Мона подняла руку в приветственном жесте «дай пять».
