Вот так мы и жили, словно последние из могикан. Пилоты «Брюстеров», которые располагались на противоположном краю аэродрома, считались у нас враждебным племенем ирокезов. Когда мы выходили на тропу войны, совершая набег на «вражескую» территорию, летные пайки моментально исчезали в голодных ртах. Боевой дух был исключительно высок как среди пилотов, так и среди механиков. Мы устраивали друг другу всевозможные ловушки, и любую дверь следовало открывать очень осторожно во избежание каких-либо неприятностей. Могло случиться буквально все что угодно. Например, ирокез, пришедший выкурить трубку мира, мог получить сюрприз в виде взорвавшейся сигареты. Когда мы начинали эту игру, все обычные заботы уходили куда-то на второй план.
Разумеется, мы всегда помнили, что на противоположном берегу залива находятся пилоты русских. Мы ежедневно навещали их и были рады каждой возможности вступить в бой. И хотя успех в этих стычках всегда оставался на нашей стороне, я был уверен, что им бои также доставляли удовольствие.
На соседней базе находилась эскадрилья, в которой служил известный шутник капитан Микко Линкола. Однажды он посоветовал нам приобрести знаменитый средневековый «чеснок». Их можно было разбросать по вражеской летной полосе, и пилотам русских пришлось бы собирать колючки вместо того, чтобы взлетать по тревоге. Специальный звуковой сигнал «ку-ку» раздавался бы каждый раз, когда кто-то подбирает очередную колючку, и голос по-русски вопрошал бы: «Как вам это нравится?»
По очевидным техническим причинам от заманчивой идеи пришлось отказаться, но мы иногда сбрасывали им на аэродром пустые пивные бутылки. Они неприятно гудели в полете, а при ударе о землю разбрасывали массу острых осколков.
19 июля мы встретились с четверкой агрессивных ЛаГГ-3, которые крутились в воздухе возле Койвисто. Этот бой я считаю самым четким из всех, что я видел. Тройка наших истребителей атаковала русских, а я остался вверху, чтобы обеспечить прикрытие на случай нежеланного вмешательства.
Атака оказалась совершенно неожиданной для русских, и один их самолет сразу вспыхнул. Пока наши парни разворачивались, другой русский истребитель попытался выйти из боя и удрать. Он не видел моего самолета вверху, так как повернулся хвостом ко мне и направился в сторону Сескара. Я спикировал прямо за ним и едва успел нажать гашетку, как он загорелся и упал в море в миле от Койвисто.
Наши парни сумели сбить еще один «лагг», но четвертый сумел вернуться на свою базу, чтобы рассказать товарищам о случившемся.
Однажды я совершал разведывательный полет над морем вместе со старшим сержантом Лённфорсом южнее Лавенсаари, когда его мотор начал чихать. Я проводил его до берега, а потом повернул, чтобы продолжить полет.
Южнее Сескара я увидел прямо перед собой двухмоторный самолет, который направлялся к острову. Я спикировал за ним и быстро пристроился в хвост, оказавшись в мертвой зоне. Я открыл огонь с расстояния 200 метров и непрерывно стрелял, пока дистанция не снизилась до 100 метров.
За самолетом появился хвост маслянистого дыма, который запачкал мне лобовое стекло и вообще чуть не весь истребитель. От него начали отлетать какие-то куски, и часть из них попала в мой самолет, который дернулся вправо против моей воли. Поэтому я предпочел сам заложить крутой вираж, после чего снова набрал высоту. Теперь, когда скорость уменьшилась, я сумел удержать свой истребитель на прямом курсе. Я не знал, насколько серьезно поврежден мой истребитель, но заметил, что летающая лодка, которую я обстрелял, разбилась в море. Парашюты двух летчиков медленно плыли по воздуху в направлении Сескара.
Я повернул на базу. Скорость заметно упала, и я все время крутил головой, страстно желая одного: чтобы мне по дороге не попался никакой противник. Когда я оказался над аэродромом, мне пришлось разворачиваться блинчиком, но я все-таки благополучно приземлился.
Когда механики осмотрели самолет, то заметили лишь несколько царапин на крыльях. Однако один элерон был вырван из петель, и это заставляло самолет постоянно уходить вправо на большой скорости.
Однажды мастер-летчик Паппа Туркка был вынужден сидеть на земле, потому что рация его самолета в это время ремонтировалась. Разочарованный вынужденной бездеятельностью, он какое-то время играл в снукер с девушками из «Лотты Свярд», чтобы хоть где-то победить, как он объяснял. Для начала он продул две партии и уже готовился проиграть третью. Я загорал рядом с домиком и слышал, как Паппа спрашивает, не слышно ли что-нибудь о самолетах противника.
Немного подождав, я крикнул: «Паппа, взлет! Вражеские бомбардировщики приближаются к базе!»
Паппа помчался к своему самолету как ошпаренный, опрокинув по дороге игровой стол, и потом утверждал, что эту партию он обязательно выиграл бы, если бы… Разумеется, он прекрасно понимал, что никакого противника поблизости нет, однако он использовал этот повод, чтобы не проиграть девушке в третий раз. Паппа стремительно набрал высоту и выровнял самолет на 13 000 футов. Затем он решил немного покрутиться в воздухе, пока все успокоятся, и лишь потом садиться.
Как раз в это время командир устроил мне выволочку за то, что я отправил Паппу в воздух без всяких на то оснований. Я сказал, что мы всегда можем отозвать его обратно по радио, и лишь потом вспомнил, что его рация ремонтируется.
Как раз в это время над летной полосой показался советский штурмовик Ил-2, который летел на высоте нескольких метров. Это был тот случай, когда сработало шестое чувство. Инстинкт подсказал мне, что противник все-таки приближается. Мой командир ответил, что Паппа вряд ли увидит штурмовик. Я посоветовал ему не спешить с такими заявлениями.
Паппа заметил противника и развернулся для атаки. Он зашел на противника широким разворотом со снижением и сбил его. После посадки Паппа широко улыбнулся, и наш командир заявил: «Ты действительно чертовский везунчик!» Мы хором ответили: «Это не везение, это военный опыт!»
Мы обнаружили, что в качестве экипажа на этом Ил-2 летели два татарина. Пилотом был старший сержант, а бортстрелком - 19-летний юнец. Последний пережил катастрофу и попал в плен. На допросе выяснилось, что он плохо знает русский. Он показал, что самолет совершал боевой вылет где-то в направлении моря, вероятно, над Финским заливом. Во время обратного полета пилот решил, что с самолетом что-то неладно. Стрелок согласился, и пилот вывел самолет из общего строя. Остальные летчики грозили им кулаками, но сделать ничего не могли.
Прилетев к нам и обнаружив аэродром, они попытались сесть, но зенитный огонь отогнал их. Самолет уже фактически проскочил мимо полосы, поэтому летчики решили, что они врежутся в деревья при попытке набрать высоту. Их летающий танк, весящий около шести тонн, срубил дерево, и они полетели искать другой аэродром. Покинув «промежуточную» базу Петаярви, они заблудились и даже приняли геодезическую вышку за минарет!
Потом они нашли наш аэродром и здесь были сбиты.
Пленный рассказал, что командир стрелков дал ему совет: «Если ты хочешь прожить подольше, прячься за броней, когда увидишь атакующий вражеский истребитель».
