Наконец русские сумели улизнуть, и больше я их не видел. Другие пилоты также ничего не добились, хотя долго гнались за противником. Вернувшись на аэродром, мы постарались не распространяться об этом бое.
До конца июля и в августе в воздухе над Карелией так и не показался ни один русский самолет. Наши разведывательные полеты обнаружили, что противник выводит войска и технику с перешейка. Началась гонка к Берлину, на кону стояло слишком много, чтобы отвлекаться по сторонам. Однако Финляндии все равно предстояло испить горькую чашу.
3 сентября мы с лейтенантом Риску находились над сортировочной станцией в Выборге и считали поезда. Я сказал ему держаться как можно дальше от позиций зениток.
Мы летели через Хейнйоки на северо-восток под непрерывным огнем зениток. В один из самых напряженных моментов Риску потерял меня из вида. Он попытался найти меня, но встретил лишь решительно настроенный русский истребитель. Они немного постреляли друг в друга, а потом полетели каждый по своим делам.
Я приказал Риску ждать меня в точке рандеву, где мы встретимся после того, как я выполню свое задание. Я летел на высоте 1600 футов, когда передо мной внезапно появился «як», который летел прямо навстречу. Я повернул на него и пошел в лобовую. Русский скользнул вниз. Я повернул следом, но больше его так и не увидел, хотя спустился буквально к самым вершинам деревьев.
Затем я начал набирать высоту и увидел двухмоторный самолет примерно на расстоянии 200 метров. Как я мог раньше его не заметить? Я опознал его как транспортник DC-3, который у русских получил обозначение Ли-2. прежде чем атаковать его. Я на всякий случай огляделся вокруг. Никого. Тогда я дал очередь по фюзеляжу, потом по мотору, который загорелся. И еще одна очередь по фюзеляжу. Этот дурачок загорелся, а потом упал на поле рядом с крошечной деревенькой Нурмиярви. На месте падения транспортника в небо поднялся высокий столб черного дыма.
Вечером мы поговорили с Туомикоски и собрались на следующее утро осмотреть обломки Ли-2, чтобы подтвердить победу. Во время полета к месту боя мы могли наведаться на авиабазу Килпасилта и разрядить там свое оружие.
Но когда утром 4 сентября мы начали готовиться к вылету, пришел командир эскадрильи майор Эйкка Луукканен и сообщил: «Война окончена. Все вылеты отменены».
Я козырнул и сказал: «Слушаюсь, командир!»
Интервью
Это интервью корреспондент журнала «Military History» - «Военная история» - взял у Илмари Ютилайнена в ноябре 1999 года.
ВИ: Что вы можете рассказать о своей довоенной жизни?
Ю: Я родился 21 февраля 1914 года в Лиекса, но детство провел в Сортавала. Еще юношей я вступил в Добровольческую ассоциацию морской обороны, и мы прекрасно проводили время, ходя под парусом по Ладоге.
ВИ: Что подтолкнуло вас стать летчиком?
Ю: Прямо посреди нашего города находилась база финских ВВС, которая всегда вызывала интерес у молодых парней. Многие позднее стали летчиками, например, мой командир звена во время «зимней войны» и командир эскадрильи во время Войны-продолжения Эйно Эйкка Луукканен. Еще одним серьезным толчком стала книга «Красного барона» Манфреда фон Рихтгофена, которую дал мне мой старший брат. Я помню, как сидел на лестнице у окна, мечтая о полетах и пилотаже. Я начал службу помощником механика в 1-й отдельной морской эскадрилье, где находился с 1932 по 1933 год. Затем я получил лицензию пилота гражданской авиации. Затем я поступил в ВВС в звании унтер-офицера и получил начальную подготовку в Академии ВВС в Каухава с 1935 по 1936 год. Я получил возможность выбрать место службы и 4 февраля 1937 года отправился в LeLv 12 (12-я истребительная эскадрилья) на авиабазу Суур-Мерийоки возле Выборга. В 1938 году меня перевели на базу в Утти, где я прошел годичное обучение пилотажу и стрельбе. Затем 3 марта 1939 года я был переведен в LeLv 24. Эта эскадрилья базировалась в Утти и летала на самолетах «Фоккер» D.XXI.
ВИ: На что походит обучение в ВВС?
Ю: В начале 1930-х годов практически во всем мире основным тактическим элементом истребителей считалась тройка в сомкнутом строю или «V». Финские летчики-истребители знали, что у них никогда не будет достаточно много самолетов, поэтому считали сомкнутый строй неэффективным. В 1934-1935 годах штаб ВВС изучил проблему и сделал вывод, что основным тактическим элементом должна быть пара истребителей. Отделения (4 самолета) и звенья (8 самолетов) должны были состоять из пар в разомкнутом строю, но пары должны были действовать самостоятельно. Расстояние между истребителями в паре должно было составлять 150-200 метров, между парами в отделении 300-400 метров. Главный принцип заключался в том, чтобы атаковать, несмотря на численность противника. В этом случае можно было расколоть строй противника, даже при его численном превосходстве, и тогда бой превратился бы в дуэль пар, в котором побеждают лучше подготовленные пилоты. Финские летчики упорно тренировались, чтобы добиться безупречного владения машиной и меткой стрельбы. Даже базовая подготовка в Академии ВВС включала изучение высшего пилотажа, коллективных действий и стрелковую подготовку.
ВИ: Что вы почувствовали, когда 30 ноября 1939 года началась война?
Ю: Морально я был готов, потому что все ясно видели приближение войны. Однако трудно было поверить, что она стала реальностью, когда мы впервые вылетели на перехват вражеских самолетов. Я думаю, в целом народ разозлился. Конечно, мы знали, что Сталин требует, чтобы мы отдали Советскому Союзу часть территории, чтобы обезопасить Ленинград. Наш ответ был достаточно ясным: «Ни за что!» Реакция народа на войну была продиктована эмоциями, но не разумом. Общим ощущением было: «Когда я умру, то заберу с собой множество врагов».
ВИ: Как проходила подготовка?
Ю: По мере ухудшения международного положения в начале октября 1939 года наша армия начала дополнительные учения. Мы проверяли все истребители и вооружение, набивали дополнительные патронные ленты, запасные части были погружены на машины, чтобы перебрасывать их по мере необходимости. 11 октября мы перелетели из Утти в Иммола. Для истребителей были построены укрытия, мы продолжали патрулировать в воздухе, тщательно следя за тем, чтобы не пересечь границу и не спровоцировать русских. Молодые пилоты прошли дополнительный курс обучения воздушному бою и стрельбе. В плохую погоду мы занимались спортом и обсуждали тактику действий истребителей. Наш моральный дух был очень высок, мы были готовы сражаться с любым противником. Мы были готовы.
ВИ: На что похож полет на «Фоккере» D.XXI?
Ю: Это был наш лучший истребитель в 1939 году, но советский Поликарпов И-16 был быстрее, маневреннее и имел бронезащиту пилота. Позднее я летал на трофейном И-16, я делал 390 км/ч в горизонтальном полете на бреющем и выполнял вираж на пятачке. Мне понравился этот самолет. Для сравнения: «Фоккер» мог делать только 315 км/ч. Также D.XXI не имел брони, но лучше вел себя на пикировании и был более устойчивой оружейной платформой. Я думаю, именно наша стрелковая подготовка сделала «Фоккер» победителем в «зимней войне».
