Мама, сестра… папа!!!
– Почему-у мне ничего не сказа-али?! Почему-у-у-у?! Я же вас люблю-ю-у-у-у-у!!!
Я кричал, почти выл, рухнув на пол чердака, и навзрыд плакал. Наверняка с самого детства так не рыдал.
Меня сломали, меня раздавили, меня просто уничтожили…
Самые близкие на свете люди.
* * *
…Одной из причин, по которой меня взяли в ОБР, был высокий уровень психологической устойчивости. Не то чтобы я проявлял себя бездушным и непробиваемым, нет. Эмоции и переживания мне были далеко не чужды, просто я умел очень быстро «выключать» их и начинал действовать, руководствуясь исключительно здравым смыслом.
В процессе отбора я стал одним из лучших, умудрился за два года не завалить ни одного психологического теста. Правительственные эксперты отмечали моё свойство не вытравливать эмоции без остатка, но при этом думать исключительно головой.
Помню, на одном испытании произошёл примечательный случай. Меня завели в комнату, в которой находились только стол, стул, лист бумаги и ручка. Задания были простыми – проверить текст на наличие грамматических ошибок и решить пару несложных примеров из высшей математики.
Я сел, взял ручку и приступил к работе. Как только выполнил первое задание, в комнату вдруг «ворвался» наглый голос. «Думай лучше! Эти задачи не так просты, как тебе кажется!» – доносилось из микрофонов. Истерический голос быстро наращивал давление, и вскоре я «просел» – перечеркнул всю сделанную к тому моменту работу и напряг извилины. Если голос твердит, что всё не так просто, что чуть ли не в каждом пункте скрыт подвох… А потом я совершил поступок, весьма впечатливший тестеров. Закрыл глаза, сделал пару успокаивающих вдохов и, вместо того чтобы заново решать задания, взял, да и послал наглый голос куда подальше. И по новой написал уже готовые решения. Те самые, что перед этим зачёркивал.
Оказалось, что тест был рассчитан на то, что испытуемый поддастся давлению и начнёт искать подвохи в заданиях, хотя на самом деле закавык не было. Задачи простейшие.
Психологи установили: я поддаюсь чужому влиянию, но оперативно «отхожу» от него, от потрясений и прочих психологических нагрузок.
За это большое спасибо травме колена. После того как мне запретили вставать на коньки по состоянию здоровья, я с огромным трудом пережил этот запрет. В благодарность получил бесценный опыт: «держаться в седле», что бы ни случилось.
Именно поэтому уже утром, наступившим после ночи на чердаке за чтением дневника, я был спокоен. Записи матери меня поразили, причём крайне болезненно, в самую «десяточку» души… Но я решил не заострять внимания на своих переживаниях. Что толку переживать, если всё уже давно случилось. Надо действовать, а не сокрушаться. Посему теперь моя первоочередная задача – поговорить с сестрой. Но сначала нужно покормить домашних питомцев, они-то голодают ни за что ни про что.
Управившись с бытовыми делами, я собрался в магазин. Проходя мимо соседского дома, тяжело вздохнул – вспомнил последнюю ссору с Даринкой. Сильно я обидел её, не по-детски… И что тогда на меня нашло?
В период с одиннадцати до полудня в магазине свободно. Те, кому неймётся с утра пораньше, уже прошли, а до обеденного перерыва ещё часок. Сложив необходимые продукты в корзину, я проследовал к кассе и уже через пару минут вышел на улицу.
А там меня ждала машина…
Задняя дверца открылась, и моему взгляду явился устроившийся на пассажирском сиденье лжеофисник. Он призывно махнул мне рукой, дескать, садись. Я был готов к этой встрече. Помнил, что отпущенный мне срок истекает к сегодняшнему полудню, а всякая серьёзная организация должна быть до чёртиков пунктуальной. Тем и отличается от несерьёзной.
– Что вы решили? – спросил сидящий рядом лжеофисник, когда машина тронулась.
– Ваше предложение страшно заманчиво, но я вынужден отказаться. По личным мотивам. – Высказавшись, я впился глазами в собеседника. Мне было интересно, как он отреагирует на мой отказ. Готов я был ко всему. Именно поэтому держал в поле зрения и пассажира, и водителя.
К счастью, отреагировали они спокойно. Лица водителя я не видел, а вот лицо сидящего рядом со мной на миг сделалось возмущённым. Но лишь на короткое мгновение. Я даже не совсем уверен, что его лицо изменилось. Возможно, мне просто показалось.
– Вы совершаете большую ошибку, – с укором сказал он.
– Большую ошибку я совершил, когда ушёл в армию и стал убийцей.
– Жа-аль… – Лжеофисник вздохнул, кажется, даже искренне. – Эх-хе-хе. Наша организация предоставила вам такой шанс… Вы хоть понимаете, что своим отказом подписали сестре смертный приговор?
Похоже, что я действительно нужен этой таинственной структуре. Ведь ясно сказал «нет», а этот тип пытается меня образумить.
– Она не умрёт, – как никогда уверенно ответил я. – А если вы приблизитесь к ней, я вас убью. Вы меня знаете и должны понимать, что связываться со мной себе дороже.
– Виталий, Виталий… – Лжеофисник поднял голову и уставился на кожаную обивку потолка салона; наверное, чтобы не видеть меня, урода неблагодарного, и не сорваться. – Обижаете. Я же объяснял, что насилие – не наш метод вербовки. Мы поняли ваши мотивы, мы вошли в ваше положение и предложили наилучший вариант решения. К сожалению, вы отказались. Но тут уже дело сугубо ваше. Повторяю ещё раз. Мы – не правительственные силовики, мы не стремимся заполучать работников всеми возможными способами. Сами подумайте. Допустим, мы начнём угрожать вашей сестре, и вы для того, чтобы спасти ей жизнь, будете вынуждены работать на нас. Какой из вас тогда работник? Озлобленный на работодателя? Мечтающий отомстить работодателю? Такой работник нам не нужен. Нам нужен тот, кто согласится по своей воле, а не под давлением. Моя мысль ясна?
Конечно, ясна. Только вот не верю я вашим сладким речам. Точно знаю, что все без исключения серьёзные организации ради достижения цели не чураются использовать любые средства. Тем и отличаются от несерьёзных.
– Ясна, – произнёс я вслух. – Но я вам не верю.
– А зря, – прозвучал сухой ответ. – Окажись мы теми, кем вы нас считаете, то просто скрутили бы вас ещё в сквере и поставили перед фактом. Думаю, вы знаете, что бы мы сделали в случае вашего отказа.
– Странная у вас организация, – саркастически заключил я. – С такими методами и принципами вам не выжить.
– Сегодня – да, – согласился собеседник. – Но в будущем нам будет проще.
– Ориентировка на перспективу? – усмехнулся я.
– Верно. – Он сделал вид, что не заметил моей усмешки. – В будущем, для того чтобы выжить, необходимо задумываться о перспективах.
Болтать этот тип умеет. Тут не поспоришь.
– Куда вы меня везёте? – нарушил я установившееся тягостное молчание.
– В ближайшее людное место, – прозвучал лаконичный ответ.
– Снова конспирация? – зачем-то спросил я.
