Когда Магда появилась в дверях с чемоданом в руке, Ворманн к своему огромному удивлению осознал, что и его тоже смогли "убедить", и с тайным восхищением вынужден был отдать должное уму профессора. Теперь ему стало ясно, кто организовывал эти частые походы в подвал и столовую. Хотя это не особенно огорчало его. Он и сам не хуже профессора понимал, что женщине в этом замке не место.
- Я оставлю вас в гостинице без охраны, - объяснил он Магде. - Но вы, конечно, понимаете, что если вы убежите, то вашему отцу от этого лучше не станет. Так что я полагаюсь на вашу честь и преданность своему родителю.
Он не стал добавлять, что среди солдат начнется целый бунт, если придется решать, кто же именно должен ее охранять. Для каждого из них это было бы двойной привилегией - находиться вне замка, да еще рядом с такой красивой женщиной. Это могло бы лишь сильнее разжечь вражду, уже возникшую между двумя воинскими контингентами. Поэтому у него не было другого выхода, как только полностью довериться ей.
Отец и дочь переглянулись.
- Не бойтесь, капитан, - сказала Магда, не сводя глаз с отца. - У меня и в мыслях не было убегать и оставлять его здесь одного.
Ворманн заметил, как профессор гневно сжал кулаки.
- Возьми лучше вот это, - сказал Куза, подавая ей одну из книг, которую он называл "Аль Азиф". Просмотри ее на досуге, а завтра мы все обсудим.
Но Магда лишь грустно улыбнулась.
- Ты же знаешь, папа, я не читаю по-арабски. - Она подняла другую рукопись, значительно тоньше первой. - Мне кажется, лучше взять это.
И вновь они обменялись многозначительными взглядами. Создавалось впечатление, будто отец и дочь зашли в какой-то тупик, и Ворманну показалось, что он догадывается о причине их спора.
Неожиданно Магда обошла стол и поцеловала отца в щеку. Она погладила его по редким седым волосам, потом выпрямилась и посмотрела Ворманну прямо в глаза.
- Позаботьтесь о моем отце, капитан. Я очень прошу вас. Кроме него, у меня никого нет.
Ворманн не успел обдумать ответ. Слова сами сорвались с языка:
- Не беспокоитесь. Я обо всем позабочусь. Он тут же проклял себя. Не надо было так говорить. Это шло вразрез и с тем, чему его учили как офицера, и противоречило его прусскому воспитанию. Но что-то в ее взгляде заставляло его делать именно так, как она просила. У него не было собственной дочери, но если бы была, то как бы ему хотелось, чтобы и она так же трогательно ухаживала за ним, как эта девушка за своим отцом.
Нет. Нечего и волноваться, что она может сбежать. Но что касается ее отца, то это очень хитрая бестия. За ним стоит приглядывать. И Ворманн пообещал себе впредь внимательнее относиться ко всему, что связано с этой парочкой, а самому профессору не очень-то верить на слово.
Рыжеволосый заставлял своего коня мчаться во весь опор по подножиям крутых холмов, направляясь на юго-восток, к перевалу Дину. Красоты зеленеющих вокруг гор оставляли его безучастным из-за страшной спешки. Когда солнце стало клониться к западу, холмы сделались еще круче и обступили дорогу со всех сторон, оставляя лишь узкую тропу шириной футов в десять. Только бы проскочить это ущелье - и он окажется на широком плато возле самого перевала. А оттуда уже путь будет легким, даже в темноте. Он хорошо знал эту дорогу. Рыжеволосый хотел уже поздравить себя с тем, что удалось избежать встреч с военными и полицией, как вдруг заметил впереди двух солдат. Они держали наготове винтовки с примкнутыми штыками. Остановив коня, он быстро принял решение, как будет лучше себя вести. Ему не хотелось задержки и лишних неприятностей, и он решил прикинуться робким ягненком.
- Куда это ты так спешишь, пастух козлиный? - послышался сиплый голос.
Говорил тот, что старше. У него были густые закрученные усы и рябое лицо. Второй, помоложе, засмеялся при словах "пастух козлиный". Очевидно, в них было что-то унизительное.
- Наверх, к перевалу, в свою деревню. У меня там отец заболел. Пропустите меня, пожалуйста.
- Всему свое время. И докуда ты хочешь доехать?
- До старой башни.
- До какой еще башни? Никогда о ней раньше не слышал. Где это?
Это уже кое о чем говорило. Если бы замок имел отношение к военным действиям, то эти люди должны были хоть что-нибудь о нем знать.
- Почему вы меня задерживаете? - спросил он, делая испуганный вид. - Что-нибудь не так?
- Деревенские парни обычно не задают вопросов Железной Гвардии, - грозно нахмурился усатый. - Ну-ка, сойди с коня, мы на тебя посмотрим.
Значит, это не просто солдаты, а именно Железная Гвардия, и отделаться от них будет сложнее, чем он предполагал. Путешественник слез с коня и молча встал У седла, пока они по-хозяйски рассматривали его.
- Ты, похоже, нездешний, - подозрительно прищурился усатый. - Покажи-ка нам свои документы.
Это был тот самый вопрос, которого рыжеволосый ждал и боялся на протяжении всего пути.
- У меня их нет с собой, господин, - сказал он извиняющимся и почтительным тоном. - Я так торопился, что позабыл их взять. Но я могу вернуться, если вы пожелаете.
Солдаты переглянулись. Перед ними какой-то незнакомец, тем более без документов, да еще так упрям. Значит, они могут делать с ним все, что захотят.
- Стало быть, нет никаких документов? - ухмыльнулся усатый и приставил винтовку к его груди. Пока он говорил, ствол свободно ходил по ребрам рыжеволосого, царапая кожу и как бы подчеркивая решимость с легкостью убить его. - А откуда же мы узнаем, кто ты такой? Может, ты сюда оружие везешь партизанам.
Рыжеволосый моргнул и отступил, пытаясь изобразить, что ему очень больно. Если бы он мужественно перенес издевательство, то это вызвало бы только лишнюю ярость усатого.
"Все остается по-прежнему, - устало подумал он. - Неважно, в каком времени или месте ты оказываешься, кто и как пришел к власти; все равно основная сила - это бандиты".
Усатый отступил, передернул затвор и взял задержанного на мушку.
- Обыщи его! - приказал он своему напарнику. Тот послушно перекинул за спину свой карабин и начал торопливо обыскивать путешественника. И вдруг замер, нащупав пояс с деньгами. Проворным движением он расстегнул рубашку и сорвал пояс с талии. Увидев золото, солдаты еще раз переглянулись.
- Где ты это украл? - спросил усатый, снова тыча винтовкой в грудь задержанного.
- Это мое, - ответил тот. - Здесь все, что у меня есть. Но если вы отпустите меня, то можете оставить это себе. - Он и в самом деле мог себе такое позволить. Золото ему больше не пригодится.
- Да, уж это мы оставим себе, - усмехнулся усатый. - Но сначала проверим, что у тебя еще имеется. - Он указал стволом на длинный плоский футляр, привязанный к правой стороне седла. - Открой-ка! - обратился он к молодому.
Только теперь рыжеволосый понял, что позволил им зайти слишком далеко. Футляр нельзя было открывать.
