— Что вы имеете в виду, Илья Сергеевич? — насторожился Орлов.
— Он — порядочный, честный человек. И высочайший профессионал! Но при этом, конечно, предприимчивый человек. Он умеет заработать сам, но и о людях не забывает. Голова у него работает как компьютер!
«Предприимчивый! — усмехнулся про себя Орлов. — Да, голова у него, видно, неплохо работает. Представить дорогостоящие станки грудой металла, а потом раздербанить все на куски и продать за бесценок! Не каждый сообразит!»
Хрупов тем временем продолжал:
— Такие люди, как он, опережают время! Наши производственники и бизнесмены стоят еще одной ногой в «совке» и ничего не видят впереди!
Андрея резануло слово «совок», которым теперь многие называли все советское, как будто еще совсем недавно сами не жили в стране, называвшейся Советским Союзом, не пользовались ее благами, пусть даже довольно скромными. Как страшно, что некоторые люди во имя призрачных целей и надежд готовы в одночасье отречься от всего того, что составляло их образ жизни!
— За такими людьми будущее! — с пафосом продолжал Хрупов. — Нетрович, напиши Филатову, что, мол, никаких возражений против его назначения нет. Как у вас там называется? «Ка-мэ ни-мэ»?
[57]
А он тебе будет благодарен. Поверь, такие люди умеют ценить услугу. И очень хорошо ценить! Ты даже не представляешь…
— Знаешь, Илья Сергеевич, давай лучше не будем говорить на эту тему. У меня своя работа, и я стараюсь ее делать добросовестно. А кроме того, я не имею права се обсуждать с кем бы то пи было! — резко, даже грубо, оборвал его Орлов. — И, пожалуйста, больше не подходите ко мне с подобными предложениями!
— Что вы, Андрей Нетрович! Я ничего и не предлагал. Просто просил иметь в виду! Пожалуйста, я не буду больше затрагивать эту тему! — обиженным тоном проговорил Хрупов. Но но его злым тазам было видно, что он не на шутку встревожен неожиданной реакцией Орлова. — Я, собственно, зашел к вам совсем по другому поводу. Туг ребята из одной фирмы предлагают «продуктовую корзину»!
— Что? — удивился Орлов.
— «Продуктовую корзину». Ну там продукты всякие — копченая колбаса, французский сыр, балык, икорка, водка, шоколадные конфеты, фрукты разные… персики, груши, виноград…
— Да вы что, Илья Сергеевич! Это стоит таких денег! У меня…
— Ничего это не стоит!
— Как это?
— Да так!
— Бесплатно, что ли? Гуманитарная помощь?
— Считайте, что так! Просто ребята понимают, какая трудная у нас здесь работа, а зарплата… Что говорить! Мы работаем на государство, а оно держит нас на нищенском пайке! А для ребят этих, молодых бизнесменов, это ничего не стоит!
Орлов представил себе, как принесет домой эту «продуктовую корзину». Оля всплеснет руками: «Откуда такое богатство?», ребята начнут вынимать одно за другим содержимое корзины… «Папа, смотри — коробка конфет!», «Ой, а тут еще персики!» Андрей даже встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение.
— Нет, Илья Сергеевич, спасибо! Но мне не нужно.
— Что, продукты не нужны? У вас же двое детей! Пусть они хоть полакомятся! Да жену, в конце концов, порадуйте!
— Нет, нет! Я не буду брать. Нам всего хватает. У меня неплохая зарплата…
— Да какая это зарплата! Вам за то, что вы делаете, надо платить в десять раз больше! Вы же рискуете, Андрей Нетрович! Многие знают, что вас поставили фильтровать кадры. А это, знаете, не всем нравится. Один человек, не буду творить кто, сказал мне: «Орлов слишком активно роет землю! Скажи ему, пусть умерит прыть!»
— Это ж кто такое сказал? — полюбопытствовал Орлов.
— Да есть один человек. Кстати, когда-то работал в вашей конторе или, может быть, в ГРУ
[58]
. Ладно, я пойду. Так не будете брать «продуктовую корзину»?
— Нет.
— А зря! Ну, вам виднее!
ИНФОРМАЦИЯ: «Хрупов пе поправился мне сразу. Нет, не потому что он был из милиции. Традиционное взаимное недолюбливание друг друга между чекистами и милиционерами было тут ни при чем. Мне никогда не правился панибратский топ в отношениях с малознакомыми людьми. А Хрупов с самого начала иопытался перейти на „ты“. Я не терплю похабные анекдоты и всякие пошлости, а он, похоже, был мастером в этом деле. Ну и, конечно, навязчивые попытки сблизиться тоже отталкивали меня от него. Интуиция подсказывала мне, что этого человека следует сторониться» (Из воспоминаний А.П. Орлова).
Хрунов вышел из кабинета, а у Орлова еще долго оставалось чувство досады на самого себя. Нет, не из-за того, что не согласился с предложениями Хрупова. Здесь он был уверен в том, что поступил правильно. Андрей корил себя за минутную слабость, когда внутри у него шевельнулся червячок сомнения и мелькнула шальная мысль: «Может, чёрт с ним! Назначат или не назначат — разница небольшая. А „корзина“ эта мне не помешала бы!»
7 апреля 1993 года, среда, день
Москва. Кремль. Дворец съездов.
Банкетный зал
— Григорий, ты думаешь, мне это все интересно? Смотреть на этих худосочных красавиц, на эти фотомодели, слушать это бормотанье под музыку?
— Да вы что, Михаил Юрьевич! Это же — «Ван Моо», самая клевая группа! Вся молодежь просто балдеет под неё!
— Гриша, я балдеть не собираюсь. Мы встретились здесь, чтобы поговорить. А от этой, с позволенья сказать, музыки да дурацких комментариев ведущих меня начинает тошнить! Вы согласны со мной, Анатолий Алексеевич?
Мужчина лет пятидесяти, на котором в отличие от его собеседников была надета не традиционная рубашка с галстуком и костюм, а водолазка, выпущенная поверх брюк, поморщившись, ответил:
— Я эту хрень тоже не люблю!
Все трое сидели в первом ряду кресел у подиума, который был оборудован в самом центре банкетного зала Кремлевского дворца съездов. Был завершающий день конкурса моделей «Взгляд года», организованного агентством «Ред Старс». Там, где еще совсем недавно проходили партийные съезды и самые важные государственные мероприятия, помпезные слеты и торжественные собрания, теперь фланировали полуобнаженные девицы; за столами восседали холеные, разодетые в пестрые ткани члены жюри; несколько рядов кресел занимали одетые по последней моде дамы в сопровождении мужчин, напоминающих крутых парней из фильма «По прозвищу Зверь» или «новых русских» с повадками уголовников.
— Подождите, скоро все закончится! — Григорий не хотел раньше времени покидать мероприятие. — Сейчас объявят победительниц. Из сорока двух герлух выберут только трех. Они поедут на конкурс в Майами. А эти, — он кивнул на девушек, стоящих у подиума, — будут работать в модельных агентствах. Вам какая телка больше всего понравилась, Михаил Юрьевич? Может, вон та, маленькая? Но ей, говорят, всего четырнадцать лет. Свеженькая! Выбирайте, какая понравилась!
