Среди счастливчиков был и немец Иоганн Венцель.
Когда в Бельгии восстановилось относительное спокойствие, в Брюссель из Парижа прибыл представитель советского посольства по делам репатриантов Стемасов.
9 ноября 1944 года в офис к Стемасову зашел незнакомец. Он коротко представился:
— Иоганн Венцель.
Стемасов поинтересовался, какую помощь он может оказать посетителю. Венцель передал дипломату конверт и попросил:
— Я бы хотел, чтобы это письмо было передано в Москву.
— Москва большая, — сказал Стемасов. — Кому же я должен передать ваше послание?
Посетитель не задумываясь ответил:
— Гоголевский бульвар, дом шесть. — И добавил: — Дежурному.
— Где вас можно будет найти? — поинтересовался Стемасов.
— В письме все сказано, — ответил податель письма и удалился.
Стемасов вернулся в Париж и узнал, что по адресу, который ему сообщил незнакомец, находится Главное разведывательное управление. Вскоре письмо Иоганна Венцеля лежало на столе начальника военной разведки генерал-лейтенанта Ивана Ильичева. Содержание письма заставило Ильичева вспомнить события, которые происходили в Бельгии, Франции и Голландии в 1942—1943 годах, когда гестапо нанесло сокрушительный удар по нелегальным резидентурам военной разведки и уничтожило в тех странах лучшую часть глубоко законспирированной агентурной сети. В письме сообщалось:
«...Я ограничиваюсь передачей только самого срочного, так как не знаю, каким образом будет передано вам мое письмо. После ареста четырех членов группы Кента в декабре 1941 года я сам был выслежен полицейским отрядом во время работы на рации 30 июня 1942 года. Я уничтожил письменный материал, но часть его не сгорела и попала в руки немцев. Я пытался скрыться, но примерно через два часа меня все-таки схватили и арестовали. Из форта Бреендонк, куда я был доставлен и где содержался первые дни, меня отправили на допрос в Берлин. Там меня допрашивали о моей работе в 1932—1935 годах, а затем вновь перевезли в Брюссель. Я отказывался давать сведения о лицах и связях. Когда следователь настаивал, я давал ложные показания. Но в дальнейшем согласился установить с вами радиосвязь. Причины, которые привели меня к этому, я опишу позже.
Приблизительно 9 или 12 августа 1942 года мне предъявили фото Бордо, затем показали и его самого через дверь и на расстоянии. Свое знакомство с ним я отрицал. Позднее я имел возможность столкнуться с ним в коридоре крепости. Мы обменялись двумя тремя словами. Позднее я с ним успел даже обменяться коротенькими записками. Бордо сообщил, что причиной его ареста является то, что одна из групп, которую он принял на связь, уже с апреля 1942 года работала на немцев и что «Боб» и «Голландец»
[142]
в этой же связи и примерно в то же время были арестованы. Провал перекинулся на «Тино» и «Яна»
[143]
в Голландии. Немцы имели фото «Grand chef»
[144]
, и я узнал, что «Кент» был арестован в Марселе примерно 17 ноября и доставлен в Брюссель.
18 ноября во время работы на рации мне удалось бежать, несмотря на трудные условия. Я хочу дать подробный отчет о том, что произошло. Я это сделаю, как только представится возможность связи с вами или после получения вашего ответа. Герман».
Ильичев приказал направить в Париж резиденту «Ричарду» указание установить связь с «Германом». Сделать это, видимо, в ноябре не удалось. 22 декабря 1944 года «Ричард» докладывал в Центр:
«... Герман» в Брюсселе заходил к Стемасову и секретарю нашего парижского посольства, который был там в командировке. Он заявил, что является нашим военным разведчиком и просил дальнейших указаний. Он работает в какой-то военной школе. В ближайшее время в Брюсселе будет наш человек. Он попытается организовать переезд “Германа ” в Париж. Сообщите цель этого переезда».
Резидент «Ричард» не знал, кем является «Герман», и все еще не мог понять, что с ним делать, если он окажется во французской столице.
Ответ из Центра был краток: «По прибытии “Германа ” в Париж организуйте его отправку на ближайшем нашем самолете в Москву».
«Ричард» направил в Брюссель своего человека и сообщил об этом начальнику военной разведки: «Мельников выехал в Брюссель. Ему дано указание в случае явки к нему человека по имени “Герман ”, предложить ему выехать в Париж и обратиться в адрес нашей конторы. Мельников окажет “Герману ” содействие...»
20 января 1945 года «Ричард» доложил в Центр: «“Герман ” прибыл в Париж. Переезд из Брюсселя он совершил как офицер Красной Армии по командировочному предписанию, выданному ему подполковником Мельниковым.
До получения ваших указаний “Герман ” останется жить в нашей конторе. Он получил задание написать подробный отчет».
В начале января 1945 года «Ричард» не смог организовать вылет «Германа» в Москву. Было всего два рейса. Один из них отправлялся в СССР 8 января. Маршрут: Каир, Баку и далее — Москва. В Европе шли ожесточенные боевые действия, поэтому воздушное пространство над южными государствами континента все еще было опасным для полетов. Рейс Си-47 № 883 был, видимо, переполнен. На борту самолета среди других пассажиров были Шандор Радо, Леопольд Треппер, Александр Фут, помощник Радо во время их работы в резидентуре «Дора».
21 февраля 1945 года Венцель оказался на борту самолета, который рейсом № 834 отправлялся по маршруту Париж — Марсель — Рим — Бари — Белград — Бухарест — Одесса — Москва. Командир экипажа Жителев был предупрежден о том, что у него на борту находится важный пассажир. Насколько этот пассажир был важен, Жителев не знал, но он был поставлен в известность, что вместе с ним летит офицер военной контрразведки «Бристоль».
22 февраля «Ричард» получил сообщение из Центра:
« “Бристоль " и “Герман ” благополучно прибыли в Москву...»
В московском аэропорту Иогана Венцеля встретили сотрудники Главного управления контрразведки Смерш. Через час Венцель оказался в следственном изоляторе, из которого существовало три выхода: на свободу, в тюрьму или в камеру смертников. Какой из них выпадет Венцелю, он не знал. Первый — выход на свободу — Иоганн исключал. Он знал, что ошибка, которую он допустил в 1942 году, была серьезной, принесла вред. Эту ошибку допустил он, Венцель, и он готов был понести заслуженное наказание. Венцель мог остаться в Бельгии, мог после разгрома фашистской Германии вместе с женой поселиться в каком-нибудь немецком городке, устроиться на работу и жить до глубокой старости. Возможно, он думал об этом, но принял решение выехать в Москву и честно рассказать все, что с ним произошло.
В ходе дознания Венцель говорил правду. Она была горькой и терзала его душу более двух лет: в ночь с 29 на 30 июня 1942 года группа захвата немецкой контрразведки ворвалась в его квартиру, где он проводил очередной сеанс радиосвязи с Центром...
[145]
