После концерта мы встретились с Федором Сергеевичем и первой солисткой хора — Лепой (Елена Тумаркина), дочерью русских эмигрантов, выехавших из Петрограда в 1918 году. Родители, люди культурные и обеспеченные, дали ей не только хорошее общее образование, но и отправили в Италию в школу бельканто. Она хотела стать оперной певицей. Мечта её сбылась: она стала первым сопрано Русской оперы, только не в Петербурге, а… в Париже.
Через несколько дней мы получили от Лены приглашение на обед. За столом, накрытым по-русски обильно и по-французски элегантно, собрались Паторжинский, мы с женой, Елизавета Моисеевна и хозяева — Лена и ее муж — маркиз Мишель де Сервиль, по образованию художник. Тогда он работал как график, разрабатывал эскизы открыток и иллюстрировал художественные произведения французских и русских авторов. Позже стал живописцем. Выставки его работ неоднократно проводились во Франции и в Советском Союзе.
Встретили нас тепло, и засиделись мы с разговорами до полуночи. На этой и последующих встречах Федор Сергеевич и Лена многое рассказали о себе.
Братья Паторжинские — Иван и Федор — родились и вырост в селе Петро-Свистуново Запорожской области в семье священника. Оба в разное время поступили в «бурсу», а потом — в Екатергаюславскую духовную семинарию. Обладая хорошими голосами, пели в церковном хоре в своём приходе, потом — в хоре семинарии. Пели и в светских концертах, но под псевдонимами — Макар и Макаренок, т. к. семинаристам участвовать в светских спектаклях не разрешалось.
Иван в начале двадцатых годов окончил Екатеринославскую консерваторию и стал солистом Харьковского оперного театра, а позже — Украинского театра оперы и балета в Киеве.
Федор в период Гражданской войны бежал из дома, поступил в казачий хор и вместе с Белой армией покинул Родину.
Любовь к пению, хорошие вокальные данные помогли ему найти место в жизни: он стал солистом казачьего хора. Хоровое казачье пение, как явление самобытное, истинно российское, пользовалось на Западе в двадцатые годы прошлого века большой популярностью. Хор, в котором пел Паторжинский, неоднократно гастролировал в Англии, Германии и других странах. В Берлине, когда он пел «Спаси, Боже» его слушал великий Сергей Рахманинов, восхищаясь редкой красоты басом.
Артисты хора, как рассказывал Федор Сергеевич, поражали иностранцев не только великолепным исполнением казачьих песен и танцев, костюмами, чубами и усами, но и своей непосредственностью в повседневной жизни. Однажды, вспоминал он, в фешенебельном лондонском отеле казак Грицько искал друга своего — казака Панаса. Он встал на лестничной площадке пятого этажа и на весь отель зычным своим голосом кричал: «Палас, и де ты, бисова душа?» Перепуганная прислуга бросилась на пятый этаж успокаивать Грицько, а в это время на первом объявился Палас, и друзья начали «деловой» разговор, отнюдь не стесняясь в выражениях. Артисты, слушая их цветастую речь, покатывались от хохота, а англичане никак не могли понять, что же тут происходит.
Запомнился еще один рассказ Паторжинского о казачьем хоре. Во время гастролей в Румынии казакам пришлось петь на приеме у румынской королевы. После выступления хористов пригласили к столу. Сервировка была роскошная, а вот угощение — более чем скудное. Озорники переглянулись и, мгновенно поняв друг друга, решили наказать королеву за скаредность. Они встали, подняли старинные бокалы, и один из них произнес пышный тост, который закончил таким возгласом: «А теперь, по старинному русскому обычаю, за здоровье матушки-королевы…», и хрустальные бокалы под крики «Виват!» были с силой брошены на дворцовый паркет.
К началу тридцатых годов интерес к казакам пошел на спад, многие хоры распались. К этому времени Федор Сергеевич обосновался в Париже. Там он создал хор православной музыки из церковных певчих, таких же эмигрантов, как и он сам. Не имея специального музыкального образования, Федор Паторжинский оказался талантливым хормейстером и хорошим организатором.
В программе его хора были духовная музыка, произведения русских классиков, русские и украинские народные песни, романсы. Вначале хор был известен только в эмигрантских кругах, потом полюбился французами и стал популярен в Европе. Об этом говорят «Золотая пластинка», присужденная хору в 1957 году Французской академией искусств, и «Гран-при» на конкурсе в Италии.
К Федору Сергеевичу с глубоким уважением относились титаны оперного искусства Федор Шаляпин и Борис Христов. Он был в дружеских отношениях с А.И. Куприным и И.Л. Буниным, Александром Вертинским. Надежда Плевицкая считала за честь петь с его хором.
Особенно дружеские отношения у Федора Сергеевича были с Матерью Марией. Под этим именем (после монашеского пострига в Париже) жила бывшая киевская гимназистка Лиза Пиленко, йотом — известная поэтесса серебряного века — Елизавета Кузьмина-Караваева.
Оказавшись в эмиграции, она занималась благотворительностью. В её доме на улице Лурмсль, 77 за символическую плату могли жить и питаться ее соотечественники — деятели науки и культуры, которые оказались за рубежом без средств к существованию. Когда Францию оккупировали немцы, ее дом стал центром патриотической консолидации земляков. В нем находили приют и бойцы Сопротивления. Обитатели дома и ее гости тайком слушали последние новости с Восточного фронта.
Бывал у Матери Марии и Федор Паторжинский. До её ареста фашистами (1943 год), он помогал ей материально, передавая деньги от благотворительных концертов. Мать Мария погибла незадолго до Победы в газовой камере фашистского концлагеря Равенсбрюк.
С первой же встречи Федор Сергеевич живо интересовался условиями жизни в СССР, особенно на Украине, и однажды спросил: «Как вы думаете, могу ли я обратиться к брату и попросить его помочь мне вернуться на Родину? Может ли он подыскать мне работу в хоре или оркестре, чтобы я мог зарабатывать на жизнь?» Вскоре, по моему совету, Федор Сергеевич посетил консульский отдел посольства, чтобы проконсультироваться о порядке восстановления в советском гражданстве. Сотрудники консульства тепло его встретили, помогли написать прошение в Верховный Совет СССР и заполнить необходимые анкеты. Тогда же он написал письмо брату.
Прошло месяца полтора, и на имя посла СССР во Франции С.А. Виноградова пришло письмо депутата Верховного Совета УССР И.С. Паторжинского. Иван Сергеевич просил посла помочь его брату и его жене оформить документы, необходимые для получения советского гражданства и выезда в СССР. Он брал на себя их материальное обеспечение и предоставлял им жилплощадь.
Просьба его была выполнена, и вскоре супруги Паторжинские получили советское гражданство и уехали в Киев.
Через полгода после отъезда Федор Сергеевич прислал мне восторженное письмо. Он — второй дирижер Государственной Академической капеллы «Думка». Все свободное время вместе с Иваном ходит но родным, которых оказалось великое множество, любуется Днепром, Крещатиком, Андреевской горкой, Золотыми воротами. Побывал в Киево-Печерской лавре и стал заядлым театралом.
Так, после тридцатилетней жизни на чужбине, устроилась на Родине судьба талантливого украинского певца и дирижера.
