История пожилой леди не единственная сенсация конца прошлого века. В 1940 г. в Лондон перебрался опытный советский разведчик, резидент международной сети Ян Черняк («Джен»). (См. разд. «Румыния», «Швейцария», «Канада».) В октябре 1938 г., после заключения Мюнхенского соглашения, он переехал из Чехословакии в Париж, а перед самой оккупацией французской столицы гитлеровскими войсками летом 1940 г. вернулся в Цюрих. Затем он отправился в Англию, откуда, находясь в относительной безопасности, руководил своей нелегальной резидентурой, которая после нападения Германии на Советский Союз еще более активизировала работу и в годы войны превратилась в мощную разведывательную организацию, включающую в себя около 35 источников ценной информации, в большинстве своем работавших бескорыстно.
С началом Второй мировой войны перед советскими разведчиками в странах Европы встала проблема налаживания связи. Одни резидентуры полностью потеряли контакт с Центром, иной раз на несколько лет, другие укрупнялись, группируясь вокруг немногих действовавших радиопередатчиков. Но проблему Черняка радиопередатчики не решали, и это было одной из причин, по которой он перебрался в Лондон. Научно-техническую информацию не зашифруешь и не передашь ключом, как военную и политическую. Это десятки и сотни листов текста, чертежи, образцы. (Кстати, образцы перевозились через границу замаскированные… в тортах. Расчет был правильный – ни один таможенник без крайней необходимости потрошить торт не станет.)
В Москву уходили данные о немецких запасах никеля, вольфрама, олова, количестве построенных новых самолетов и маршрутах их перегонки. Когда в Германии приступили к созданию нового образца танка и отработали техническое описание и инструкцию по ведению боя, то в скором времени эта документация также была в Москве. А перед Курской битвой Черняк отправил в Центр материалы о присадках к стальным сплавам, из которых немцы изготовляли орудийные стволы. Благодаря этим сведениям живучесть стволов артиллерии Красной Армии также была повышена в несколько раз.
10 июня 1942 г. директор Московского Радиевого института академик В.Г. Хлопин направил начальнику ГРУ генерал-майору Панфилову следующую записку:
«…Если Разведывательное управление располагает какими-либо данными о работах по проблеме использования внутриатомной энергии урана в каких-нибудь институтах или лабораториях за границей, то мы просили бы сообщить эти данные в спецотдел АН СССР…»
В ГРУ внимательно проанализировали свои агентурные позиции в Англии и в июле 1942 г. дали нелегальному резиденту в Лондоне Яну Черняку указание приступить к вербовке сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета Аллана Мея, который был известен своими левыми взглядами и с симпатией относился к СССР.
Будучи опытным вербовщиком, к тому же хорошо разбирающимся в технических вопросах, Черняк успешно выполнил задание Центра. Он установил контакт с Меем и сумел убедить его в том, что, передавая советским представителям сведения об английском атомном проекте, тот окажет СССР посильную помощь в борьбе с фашизмом.
В апреле 1942 г. Мей получил приглашение сэра У. Эйкерса, ответственного за безопасность «Тьюб эллойз», к сотрудничеству «в одном секретном проекте». Мей ответил согласием и с начала мая присоединился к группе физиков, работавших в Кавендишской лаборатории в Кембридже. А вскоре на него вышел Ян Черняк.
О том, как проходила вербовка Мея, рассказывает российский автор В. Лота в своей книге «ГРУ и атомная бомба». В 1936 г. Мей снова побывал в Советском Союзе. Там у него установились дружеские отношения с одним из советских физиков, с которым они переписывались до 1939 г. В начале 1942 г. военная разведка получила от советского физика письмо к Мею, которое было переправлено Черняку. Дальнейшее зависело исключительно от профессионального умения разведчика. Приведем цитату из книги В. Лоты:
«Джен (Ян Черняк. – Авт .) выяснил адрес и домашний телефон А. Мея и однажды вечером позвонил ему. Представился. Сообщил о том, что привез ему письмо от старого друга. Мей согласился принять незнакомца с континента…»
Ученый согласился встретиться. Но спешить не следовало. Черняк сказал, что занят и сможет посетить ученого лишь дня через два.
Вечером в первых числах февраля 1942 г. Я. Черняк под чужим именем посетил квартиру Мея и вручил ему письмо. Ученый прочитал короткое послание из далекого Советского Союза и неожиданно для Черняка задал ему странный на первый взгляд вопрос:
– Я действительно был в этой стране. Но никто и никогда не писал мне письма оттуда на дорогой бумаге с водяными знаками. Это же не Англия.
Я. Черняк понял намек сразу и поспешил успокоить Мея. Он сказал ученому, что было бы крайне неосторожно везти через всю Европу письмо, написанное на газетной бумаге. Да, в России сейчас для обычной переписки такую бумагу не используют. Но это особый случай».
Итак, начало разговору положено. Дальнейшее для опытного вербовщика было уже делом техники. Мей знал об обещании Черчилля оказать техническую помощь Советскому Союзу и был, как и большинство англичан, возмущен тем, что премьер не выполняет своих обещаний. Кроме того, он знал и о том, что немецкие физики тоже занимаются атомными исследованиями, опасался, что Германия сможет опередить англичан в создании атомной бомбы, рассчитывая, что русские успеют быстрее [26] .
Австралия
Первая дипломатическая миссия СССР в Австралии открылась в 1943 г. В качестве второго секретаря и резидента ГРУ в стране находился полковник Виктор Сергеевич Зайцев (16 марта 1943—11 апреля 1947), окончивший специальный факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе (1939) и немногим более года проработавший в восточном отделе РУ РККА. Непосредственно перед командировкой в Австралию он занимал аналогичную посольскую должность в Японии, где одним из направлений его деятельности была группа Р. Зорге. Тотчас же по прибытии в Канберру он принялся за создание резидентуры, тем более что правительство Австралии никогда не утруждало себя особой заботой о создании службы безопасности. (Даже после того как в 1946 г. был опубликован доклад Королевской комиссии по вопросу советского шпионажа, правительство отклонило предложение о создании федерального агентства безопасности и пересмотрело свои взгляды лишь в 1948 г., когда США наложили запрет на передачу Австралии секретной информации.) Как отмечают австралийские исследователи, «он вел очень активный образ жизни, много путешествовал, имел право свободно перемещаться по зданию МИДа в Канберре, где тогда вообще не было никакой секретности» ( Крупник В . Взламывая коды // http://www.tuad.nsk.ru). Одним из агентов Зайцева они называют Аллана Далзиела, секретаря министра иностранных дел Австралии Герберта Эватта. Согласно данным австралийской контрразведки Далзиел «показывал Зайцеву секретные документы, когда последний посещал его офис» (там же).
Канада
В довоенный период Канада не была объектом особых интересов советской военной разведки. Работа по ней велась в основном с территории Соединенных Штатов, хотя были и информаторы в самой Канаде, как правило, коммунисты. Во Второй мировой войне Канада участвовала на стороне государств антигитлеровской коалиции и согласно «Программе канадской помощи СССР» поставляла Советскому Союзу оружие, промышленное оборудование и продовольствие. Официальным советским инспектором на канадских предприятиях, выпускающих продукцию для СССР, был майор Всеволод Сергеевич Соколов («Дэви»), который одновременно выполнял обязанности резидента ГРУ. Вскоре у него появился помощник – первый секретарь посольства Сергей Михайлович Кудрявцев («Леон»).
