Учитывая мнение императора, правительству следует отклонить предложение Гитлера присоединиться к германскому нападению на Россию. Вместо этого следует дать военным полномочия для выполнения давно вышашиваемого плана удара по ЮгоВосточной Азии и Тихоокеанскому региону, не называя, однако, конкретной даты этого наступления.
Одзаки, как руководитель разведывательного отдела Восточно-Китайской железной дороги, почти сразу же узнал о принятом на заседании правительства решении. Но он хотел знать больше и постарался под благовидным предлогом лично увидеться с премьер-министром. Из личной беседы он смог узнать много нового о решениях кабинета и сразу после встречи написал донесение, как всегда на английском, которое на следующее утро презентовал Зорге.
Это сообщение Одзаки быто поистине сенсационным. В нем содержалась совершено секретная информация о точной дате нападения Германии на Россию. Однако Зорге желал бы получить подтверждение этому и из германских источников. В тот же вечер он обедал с послом Оттом и в разговоре упомянул о слухах относительно скорого разрыва пакта Молотова—Риббентропа. И германский посол, беседуя со своим доверенным другом и верным наци, сказал достаточно, чтобы Зорге получил подтверждение информации Одзаки.
Вечером 12 мая Зорге на своей частной лодке устроил рыбалку с выпивкой. Компания быта пестрая: немцы, японцы, представители зарубежной колонии в Токио. Шкиперу быто велено править в открытое море, где не было опасности слежки со стороны Кемпетай.
И пока гости веселились, Клаузен в закрытой каюте выстукивал на передатчике радиосообщение в ГРУ, в Москву. 120 германских дивизий, говорилось в нем, перейдут границу Советского Союза 20 июня. Главное направление удара — Москва. А затем Зорге передал информацию, которую Сталин и его Политбюро ждали несколько месяцев: ЯПОНИЯ РЕШИЛА НЕ
УЧАСТВОВАТЬ В ГЕРМАНСКОМ НАПАДЕНИИ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. Подписано «Рамзай»— псевдоним главного шпиона ГРУ в Японии.
Пеленгаторная станция полковника Осаки засекла передатчик. Сигналы шли с моря. И быти зашифрованы. И никто не знал, что и кто стоит за этим.
К началу германского нападения на Россию японскому генералитету уже быто известно, что в Японии действует крупная шпионская группа. На Осаки давили сверху: поймать шпионов! Недели шли, и ситуация становилась все серьезнее. На весы быши брошены положение Осаки и, согласно японской традиции, сама
его жизнь. Полковник по-прежнему был уверен, что Зорге, Клаузен и Вукелич — это те люди, которых он ищет. Он подозревал и Мияги с Одзаки, но, увы, ничего не мог доказать. И тогда Осаки пошел на отчаянную хитрость .
Он позвонил Мейзингеру и сказал гестаповскому атташе, что давно мечтает познакомиться с Зорге. Не может ли Мейзин-гер устроить такую встречу? Как вспоминал сам Зорге, в этот вечер он сидел в баре «Фудзи» в своем обычном старом костюме голубого цвета и старой мятой рубашке.
Бар «Фудзи» был любимым местом сбора японской молодежи из высшего света, придерживающейся прозападной ориентации. И за одним из столиков Зорге увидел Мейзингера и японского офицера. Присоединившись к ним, он обнаружил, что Осаки большой любитель саке — японского национального бренди. И кроме того, полковник был неравнодушен к женщинам. Когда зашла речь о покорении женских сердец, японец принялся слегка поддразнивать Зорге его многочисленными похождениями.
Потом Осаки словно бы невзначай упомянул, что одна из самых красивых девушек в Японии была танцовщицей кабаре. И когда она появилась на сцене, Зорге согласился с таким определением: ее фигура была восхитительной, однако лицо было закрыто маской древнего японского рисового божества.
Зорге был заинтригован. Он стал надоедать Осаки расспросами о девушке. Полковник назвал ее имя, но отказался сообщить что-либо еще. Однако добавил, что она — дочь влиятельной японской семьи и занялась танцами по каким-то весьма экзотическим причинам. Вот почему она скрывает свои лицо и имя.
Однако Осаки сказал не все . Девушка действительно была танцовщицей, но согласно опубликованным позднее данным, была из семьи, принадлежавшей к древнему японскому роду. А кроме того, после разговора с Осаки она согласилась добровольно пойти работать в контрразведку. Осаки тогда же предупредил ее, что в интересах Японии она должна возбудить интерес Зорге. Он напомнил ей о ее древней родословной и долге японской аристократки. И девушка согласилась сделать все, что от нее потребуется. Полковник сказал ей, что Зорге не только подозревается в шпионаже, но и является известным Дон Жуаном, а потому может захотеть узнать ее поближе. Сначала она должна отвергнуть его предложения, а потом постепенно войти к нему в доверие.
В течение последующих трех месяцев Зорге каждый вечер сидел за одним и тем же столиком в Фудзи-клубе. Он посылал девушке записки, умоляя ее о встрече. Но она возвращала ему цветы и рвала его записки. И тем не менее каждый вечер она танцевала словно для него одного.
Однажды вечером она заметила, что столик Зорге пустует. Ее охватила паника. Неужели она зашла слишком далеко в своих отказах и провалила свою миссию? Она поспешила за кулисы, чтобы позвонить Осаки, и тут обнаружила Зорге — в своей уборной. Девушка медленно сняла маску, и Зорге впервые получил возможность увидеть всю ее красоту. Исчез его привычный цинизм. Он нежно склонился к прекрасному крошечному созданию и поцеловал ее в губы. В этот вечер они ужинали вдвоем.
На этот раз полковнику Осаки немножко повезло. Один пожилой японец разоблачил друга своей дочери как коммуниста. Человек этот был арестован и допрошен Кемпетай. После нескольких недель такого обращения, которое вынудило корреспондента Рейтер Джеймса Кокса совершить самоубийство, выпрыгнув из окна штаб-квартиры Кемпетай, заключенный во всем признался, после чего, озлобясь, принялся топить других. И среди тех, кого он предал, была японка, жившая когда-то в США, которая входила в группу Мияги. В конце сентября 1941 года эта женщина была арестована, а за ее связями установлена тайная слежка. Все ее связники встречались с Мияги. И тогда Осаки, который первоначально намеревался проигнорировать предположения, что Мияги— член группы Зорге, осознал, что перед ним — одна из ключевых фигур шпионской группы. С этого момента Зорге, Клаузен, Вукелич и Одзаки— все известные как близкие друзья Мияги находились под постоянным наблюдением.
Зорге быстро заметил, что за ним идут по пятам. Но он хотел знать, как много знает Осаки, и ради этого пошел на весьма характерный для него, циничный шаг. У него был страстный роман с журналисткой из Скандинавии, приехавшей в Японию. Во время свидания в Фудзи-клубе Осаки упомянул об этой девушке, добавив, как сильно влечет его к себе ее белокурая красота. И попросил Зорге представить его девушке. Намерения его были ясны.
После этого разговора Зорге предложил своей любовнице-скандинавке благосклонно принять ухаживания полковника и поехать к нему на квартиру. В постели она должна будет постараться выяснить, как много японская контрразведка знает о самом Зорге.
Блондинка-журналистка чувствовала себя оскорбленной до глубины души. Последовала яростная сцена. В порыве гнева скандинавка обвинила Зорге в том, что он шпион.
