Одновременно с налаживанием снабжения важной задачей в начале кампании стал вывоз войск и тыловых органов, которые немцы еще до сухопутной блокады Кубанского плацдарма планировали вывести в Донбасс по сухому пути, но не успели. Перевозки начались сразу после вскрытия пролива ото льда. До этого момента войска вывозились силами военно-транспортной авиации, но она, по понятным причинам, могла принять только личный состав. По апрель включительно морским транспортом в Крым были вывезены моторизованная, три пехотные и две горнострелковые дивизии, ряд отдельных частей и подразделений, насчитывавших в своем составе 179 тыс. человек, 45 тыс. лошадей, 7 тыс. автомобилей и 12 тыс. единиц гужевого транспорта.
Следующей шла задача по постоянной перевозке на Кубанский плацдарм свежих войск (с мая по август доставлены две пехотные, две горнострелковые дивизии, в Крым для отдыха и пополнения перевезены танковая, кавалерийская, пехотная и горнострелковая дивизии) маршевого пополнения и военного снабжения. Требования армии по суммарному весу ежедневных поставок постоянно росли: с 1500 т в начале года до 2500 т весной и, наконец, до 4000 т в начале июля. Хотя плавсредства, ходившие по всем этим маршрутам, не отличались крупными размерами, интенсивность движения их была столь высока, что общий объем перевозимых грузов складывался в весьма солидные цифры. Так, с апреля по июнь только с запада на восток ежемесячно доставлялось 97–98 тыс. т военных грузов, в июле – 120,9 тыс. т, в августе – 114,6 тыс. т. Если прибавить к этому вес грузов, перевезенных в обратном направлении, а также в дальней зоне, станет понятно, что в этот период немецкие морские перевозки достигли своего наибольшего размаха и примерно в 6–7 раз превосходили по объему транспортированных грузов советские перевозки на театре.
С 6 сентября началась операция «Брунхильда» – эвакуация 17-й армии с Кубани. До 9 октября с плацдарма морским транспортом было вывезено 283,5 тыс. человек (15 дивизий), 74 танка и штурмовых орудия, 1815 орудий, 109 паровозов, 1150 вагонов, 115,5 тыс. т грузов. Только 83,3 тыс. т, в основном стройматериалов и угля, пришлось уничтожить при отступлении. Все это недвусмысленно указывает на важность данных коммуникаций для противника, а также на значительные успехи, которых он добился в их организации.
Наконец, завершающим событием на немецких коммуникациях стала операция «Викинг» – перевод тремя крупными конвоями более чем 200 плавсредств (в том числе моторный тральщик, 32 БДБ, 50 паромов Зибеля, четыре буксира, семь катеров-тральщиков и т. д.), ранее задействованных в перевозках в Керченском проливе, в Севастополь 9–10 октября. С этого момента морские перевозки в ближней зоне коммуникаций практически утратили свое значение – по ним ежемесячно переправлялось несколько сот тонн грузов, в основном для обеспечения текущих нужд действовавших в районе Керченского пролива подразделений кригсмарине.
Германское командование отдавало себе отчет в том, что все коммуникации в ближней зоне в наибольшей степени подвержены воздействию советской стороны и потери на них неизбежны. Принимая во внимание невысокий уровень подготовки сил своего союзника и опасаясь негативного влияния возможных потерь на настроение населения и армии Румынии, оно не стало привлекать для обороны коммуникаций в зоне флот данной страны. Свои более-менее крупные корабли также отсутствовали. Поэтому оборона коммуникаций, по сравнению с дальней зоной, строилась с целым рядом упрощений.
Ходившие в ближней зоне конвои, как правило, не имели в своем составе кораблей охранения. Большей частью все они состояли из десантных кораблей спецпостройки – БДБ, – обладавших вполне достаточным артиллерийским вооружением (одна 75-мм пушка, два одноствольных 20-мм автомата) для отражения атак небольших групп самолетов и катеров. Для самообороны от подлодок считалось вполне достаточно небольшого запаса глубинных бомб. Если в состав конвоя входили буксиры с лихтерами, то БДБ образовывали линию прикрытия мористее, препятствуя атакам самолетов и подлодок с наиболее опасного направления. Время суток для движения судов выбиралось в зависимости от того, угроза какого рода сил флота противника считалась наибольшей. Так, восточнее Керченского пролива германское командование более всего опасалось атак торпедных катеров, в связи с чем для движения анапских конвоев было выбрано светлое время суток. Движение же конвоев у южного берега Крыма с конца мая из-за участившихся авиаударов, наоборот, было перенесено на ночное время. При наличии минной угрозы конвои могли лидироваться моторным или катерным тральщиком, в остальное время они ходили без непосредственного противоминного обеспечения, так как фарватеры регулярно проверялись контрольным тралением.
Поскольку трассы движения располагались на небольшом удалении от берега, конвои могли рассчитывать на помощь береговых батарей при отражении надводного и воздушного противника. Само же количество батарей увеличилось, в связи с чем в мае произошло их перераспределение в соответствии с новой организацией: 601-й дивизион (11 батарей) имел зону ответственности от Евпатории до мыса Чауда, 613-й дивизион на Керченском полуострове и на Тамани.
Прикрытие судов истребителями и противолодочными самолетами, как правило, отсутствовало, кроме конвоев Керчь – Анапа. В нарушение обычной немецкой практики минные заграждения мористее фарватеров не ставились за исключением южного входа в Керченский пролив, где в конце февраля было выставлено четыре и в конце мая еще два заграждения (в сумме 767 мин и 667 минных защитников).
Помимо перечисленных для защиты коммуникаций, был принят еще ряд мер, которые в равной степени можно считать и мерами, направленными на укрепление противодесантной обороны. К ним относилось патрулирование подлодок на линии «Прыжок пантеры» (на запад от Анапы, на юг от Керченского пролива; январь – февраль), ночное патрулирование немецких (от Феодосии до Анапы) и итальянских (от мыса Сарыч до Ялты) торпедных катеров. Как правило, немецкие катера патрулировали у побережья Керченского или Таманского полуостровов, а итальянские – различные участки от Ялты до мыса Сарыч. С начала февраля по июнь патрулирование было прервано, но затем установлено вновь. В качестве потенциальных целей при этом в равной степени рассматривались всплывшие для зарядки подлодки, десантные отряды, а также наши легкие силы, осуществлявшие поиск или постановку мин на немецких коммуникациях. С августа начался процесс замены катерных ночных патрулей на патрули, состоявшие из БДБ, а с октября «шнелльботы» к решению подобных задач привлекаться вовсе перестали. Необходимо отметить, что патрулирование у своих берегов оказалось почти безрезультатным как по количеству встреч с нашими силами, так и по результатам немногочисленных боев и почти никак не отразилось на выполнении советскими кораблями поставленных перед ними активных задач.
Помимо этого, в отдельных случаях, когда разведка предупреждала о возможности нападения крупных советских кораблей на конвой, его охранение могло усиливаться группой торпедных катеров. Так было, например, в известном эпизоде 6 октября, в ходе же проведения операции «Викинг» переход конвоев обеспечивался группой в составе пяти «шнелльботов», а также тремя итальянскими сверхмалыми подлодками, развернутыми на позициях вдоль маршрута движения.
