В этих целях уже много лет назад он предпринял расследование в отношении личности Чарльза Эксфорда: Он узнал, что тот родился в рабочей семье в Лондоне. Его родные погибли, дом был разрушен во время массированной бомбардировки гитлеровской авиацией района Паддингтона. Он отлично учился и закончил медицинскую школу в Англии одним из первых. Все, кто знал его во время неврологической практики здесь, в Манхэттене, сходились во мнении о том, что это блестящий врач, но также находили, что он крайне острый и колючий человек и иметь с ним дело малоприятно. Он подавал бесконечное количество заявок на исследовательские гранты и заявлений о принятии в научные институты — все они были отклонены. Тогда он, скрепя сердце, занялся частной практикой, которая только лишь не давала ему умереть с голоду. Будучи блестящим ученым в области медицины, он был полнейшим кретином в искусстве общения с людьми.
В довершение всего от него сбежала жена, пытавшаяся «найти себя», бросив на его попечение хронически больную дочь.
Чарльз, разумеется, никогда ни словом не обмолвился в присутствии сенатора о своих личных проблемах. Мак-Криди разнюхал обо всем этом посредством своих личных осведомителей.
И вскоре Мак-Криди стало ясно, что они с Чарльзом просто созданы друг для друга: Эксфорд был магом и волшебником в области неврологии, а Мак-Криди страдал нервно-мышечным заболеванием, которое считалось неизлечимым при нынешнем уровне современной медицины. Эксфорд искал место в исследовательских кругах, а у Мак-Криди было много денег — больше, чем он мог бы истратить за несколько жизней: при последних подсчетах его личное состояние оценивалось примерно в двести миллионов долларов.
Тогда и возникли две идеи. Первая из них послужила зародышем законопроекта «О своде норм медицинского обслуживания». Врачи без конца объясняли ему, что глубокая миастения, это чересчур сложная болезнь, и ее трудно диагностировать на ранних этапах. Ему не было до этого дела. Они должны были обнаружить ее за много лет до того, как он обратился к Эксфорду. Этих докторишек надлежит как следует проучить, чтобы они знали свое место. Если они не умеют как следует справляться со своими обязанностями, то он научит их уму-разуму.
Вторая идея воплотилась в действительность раньше, чем было принято соответствующее законодательство. Был создан Фонд Мак-Криди дублирующий медицинские исследования, во главе которого встал доктор медицины Чарльз Эксфорд; Это учреждение пользовалось льготными налогами и позволяло Мак-Криди собственноручно направлять исследовательскую деятельность. Эксфорд, по-видимому, был доволен — ему хорошо платили, и он мог делать что хотел, не обременяя себя работой с пациентами.
Так Мак-Криди приобрел своего первого придворного врача. Чарльзу также приходилось по душе подобное положение.
Благодаря притоку грантов и пожертвований Фонд быстро рос, через несколько лет обладал уже обширными клиническими и стационарными службами и имел собственное здание на Парк-авеню, что в Манхэттене. Это здание было выстроено в тридцатые годы специально для размещения в нем офисов, и выглядело оно как уменьшенная копия Центра Рокфеллера. Мак-Криди начал с одного домашнего доктора, теперь у него была их целая конюшня. Единственный способ держать врачей в подчинении — приобрести их в собственность. Добейтесь того, чтобы от вас зависел их хлеб насущный, и тогда им быстро расхочется задаваться. Тогда-то они и научатся, как и все прочие, по приказу становиться по стойке смирно.
Эксфорд еще проявлял некоторое самовольство, но Мак-Криди относил это на счет того, что он предоставил своему руководителю исследований чересчур много свободы. Наступит день, когда Мак-Криди затянет удила, и тогда-то он посмотрит, как запляшет британец. Но сейчас еще рано. Мак-Криди пока еще нуждается в знаниях Эксфорда.
Впрочем, может статься, что вся эта канитель не затянется надолго. Если хотя бы одна десятая часть того, что сенатор слышал об этом Балмере, окажется правдой. После многих лет пустых надежд трудно поверить в чудо. Но все эти слухи...
У сенатора пересохло во рту. Если эти слухи хотя бы наполовину верны...
И, подумать только, этот Балмер еще месяц назад присутствовал в зале совещаний комитета. Возможно ли, что сенатор находился на расстоянии всего нескольких ярдов от своего спасителя, даже не подозревая об этом.
Нет, он должен все выяснить! Он должен знать! У него осталось так мало времени!
Глава 13
Чарльз
— Послушай, папа. — Голос Джули вот-вот готов был сорваться на рыдание. — Сегодня ведь будем делать диализ. — Она стояла в своей рубашке с длинными рукавами, заправленной в обрезанные джинсы, и протягивала ему стакан. — Дай мне немножко попить. Я умираю от жажды.
— А сколько ты уже выпила сегодня? — спросил Чарльз.
— Шесть унций.
— Значит, осталось еще только две.
— Четыре. Пожалуйста! — Она высунула язык и сделала вид, что задыхается.
— Хорошо! Хорошо!
Он наполнил до половины ее стакан, но когда девочка подняла его, он придержал ей руку.
— Оставь это, чтобы запить последние на сегодня три таблетки амфоелса.
Она скорчила недовольную гримасу, но потом все-таки засунула лекарство в рот и принялась жевать. Из всех двадцати восьми пилюль, которые Джули должна была принимать ежедневно, — кальций, активированный витамин D, железо, растворимые в воде витамины, — она больше всего ненавидела эти таблетки гидроксида алюминия.
Когда она кончила пить свой сок, Чарльз указал ей в глубину комнаты. Джули передернула плечами и надула губы.
— Неужели нельзя подождать?
— Ступай, ступай и прекрати трепаться. Уже седьмой час.
Чарльз последовал за ней в заднюю комнату. Девочка плюхнулась в кресло, закатала рукав и положила руку на подлокотник.
Приготовив диализатор
[1]
, Чарльз сел рядом с дочерью и осмотрел ее предплечье. Выводная трубка после пяти лет все еще была в превосходном состоянии. Под кожей виднелись набухшие вены толщиной с мизинец. Несколько лет тому назад один мальчишка в школе увидел ее руку и дал ей прозвище Червивые Руки. С тех пор она всегда носила рубашки только с длинными рукавами. Даже летом.
Обработав ей руку бетодином и спиртом, он проколол кожу и подсоединил артериальный и венозный концы трубок. Подключив девочку к диализатору, он проследил, как кровь потекла к аппарату, а затем спросил:
— Включить тебе телик?
Джули покачала головой.
— Чуть-чуть попозже. Сперва я хочу прочесть вот это. — Она держала в руках последнюю серию «Цветочного округа», где больше всего любила раздел комиксов, а в последнее время также и истории Пингвинов.
Чарльз положил пульт дистанционного управления на кресло, затем подошел к диализатору, который был ему как раз по грудь, и стал наблюдать за тем, как он работает — гонит красную кровь и прозрачный раствор диализата, разделенные мембраной, навстречу друг другу, затем нагнетает освеженную кровь, очищенную от большей части токсинов, обратно в вены Джули, а использованный раствор диализата собирает в специальную емкость. Чарльзу повезло, что он приобрел именно эту модель диализатора, где в качестве фильтра использовалось пустотелое волокно. Кроме того, в нем редко случались нарушения давления в полости мембраны, и за последние полгода Джули лишь дважды испытала шок, что в общем-то сравнительно неплохо.
