Еще днем 3 ноября часть группы III/JG 77 перебазировалась на недавно захваченный аэродром Симферополя, а группы эскадры StG 77 — на аэродром Спат у Сарабуза. Это не осталось не замеченным нашей воздушной разведкой. В штабе ВВС ЧФ решили нанести по ним воздушный удар. В 14.15 шесть Ил-2 в сопровождении 10 И-153 атаковали аэродром Симферополя, где, по донесению, уничтожили на земле 10—12 вражеских машин. Еще один четырехмоторный самолет был сбит «чайками» в воздухе. Немцы своих потерь ни на земле, ни в воздухе не признали, но остается фактом, что на следующий день все их истребители перебазировались из Симферополя на расположенный в 20 км севернее Сарабуз. На обратном пути советские штурмовики обнаружили в районе Аткачи большую вражескую колонну, из состава которой уничтожили две автомашины. Подвиг в этом бою совершил летчик-штурмовик 18-го шап Михаил Талалаев.
«Удар восьмерки «ильюшиных» был внезапным и точным, — писал в своих мемуарах командир 3-й эскадрильи 8-го иап К. Д. Денисов. — Но на выходе из пикирования после второй атаки загорелся самолет младшего лейтенанта Н. И. Николаева. Летчик повел машину на посадку и вскоре уже стоял у горящего самолета совсем недалеко от атакованной колонны. Увидев это и понимая, что гитлеровцы вот-вот навалятся на боевого друга, Талалаев принял смелое, весьма рискованное решение: садиться!
Самолет катился по земле, из-за неровностей почвы его бросало из стороны в сторону, но вот машина остановилась. Какими же медленными показались те секунды, вспоминал потом Талалаев. А Николаев прыгнул на плоскость Ил-2, ударом ноги, а затем ножом вскрыл верхний люк фюзеляжа и втиснулся в самолет. Какое совпадение: именно на этом месте, когда штурмовики последующих серий стали двухместными, стали оборудовать кабину стрелка.
Длинный разбег, отрыв самолета от земли, уборка шасси. Прямо над головами бежавших к догоравшему «илу» фашистов Михаил сделал разворот и взял курс на юго-запад. Группу Кичигина он уже не увидел: отработав свое, она ушла.
Неожиданно справа появились два Me-109. Выполнив маневр, они вышли в заднюю полусферу штурмовика и начали с ним сближаться. Пришлось буквально притереть машину к земле и на максимальном режиме уходить от преследования. Но вот показался Севастополь.
— «Ястребы», я — «Шарик»! — услышали в наушниках тревожный голос штурмовика летчики-истребители, барражирующие над Главной базой. — Прошу помощи. На хвосте висят два «мессера»!
— Идем, «Шарик», идем, держись, браток! — было ответом.
Два «яка» ринулись в атаку, и «мессеров» словно ветром сдуло.
Только после этого Михаил почувствовал, что он весь мокрый от пота, а когда взглянул на плоскости своего «ильюшина», то увидел в них множество пробоин. Надо же! Напряжение было так велико, что не воспринял вражеской атаки, не почувствовал попаданий в самолет вражеских очередей!
«Да, но жив ли Николаев? Ведь он ничем не защищен», — мелькнула тревожная мысль.
Штурмовик сделал над аэродромом круг, затем второй — все работало нормально. Можно садиться. Когда Талалаев зарулил самолет на стоянку, его окружила большая группа летчиков и техников, до которых дошел слух, что самолет Талалаева сбит. Но каково же было их удивление, когда из фюзеляжа показался Николаев. Растроганный самоотверженностью своего спасителя, он крепко его расцеловал. Талалаева поздравил весь полк, а вскоре весть о его благородном поступке облетела не только Севастопольский гарнизон, но и другие части военно-воздушных сил флота».
Увы, далеко не всякий раз летчикам удавалось так счастливо спасаться, как в этом. Почти одновременно для атаки вражеских колонн в районе Сарабуза вылетели пять Ил-2. Истребителей сопровождения не хватало, потому в нарушение обычной практики сопровождать штурмовики вылетели лишь четыре машины. Встретив немецкую колонну, они успели уничтожить автомашину с пехотой и бензоцистерну, когда в воздухе показались «мессершмитты», поднятые по тревоге после налета на их аэродром. Немцы имели решающее превосходство в воздухе. Три немецких пилота, фамилии которых мы укажем ниже, доложили о сбитии трех Ил-2, что на практике обернулось потерей машин сержантов Вязанского и Горжарьяни. Остальным удалось оторваться, но при посадке на аэродроме Херсонесский маяк третий Ил-2, по-видимому, поврежденный в воздушном бою, упал с обрыва в море. К счастью, пилоту удалось спастись.
С этим боем связана одна из легенд немецкой авиации — про неофициальные воздушные победы немецкого «аса № 1» того периода Вернера Мёльдерса. Как известно, после того как 15 июля 1941 г. он сбил свой 115-й самолет и получил Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, своим личным распоряжением главнокомандующий люфтваффе рейхсмаршал Геринг запретил Мёльдерсу летать на боевые задания. С октября полковник Мёльдерс, ставший генерал-инспектором истребительной авиации люфтваффе, находился на крымском участке фронта, где руководил действиями истребительных и пикировочных групп при прорыве ишуньских позиций. Тем не менее нашелся пилот, который утверждал, что сбивал советские самолеты в паре с Мёльдерсом и после запрета. Им оказался обер-фельдфебель Г. Кайзер из III/JG 77. Он вспоминал:
«Я неудачно атаковал Ил-2 и после приземления доложил об этом в штаб группы по телефону. После небольшой паузы я услышал, что здесь находится оберст Мёльдерс и мне приказано поступить в его распоряжение. Не поверив своим ушам, я переспросил. Но сказанное оказалось не шуткой. Мы знали, что лучший ас командует тактическим соединением и фюрер запретил ему боевые вылеты за линию фронта. Тем не менее он втихаря нарушал приказ, чему я оказался свидетелем на следующий день.
Мы вылетели только вдвоем. Вблизи фронта показалась шестерка Ил-2, шедшая без прикрытия на штурмовку в район долины Бельбек. По радио я услышал короткий сигнал предупреждения. Командир переходил в атаку, а я, прикрывая его, шел сбоку.
Стремительный вираж, и под углом 30 его очередь впилась в русский штурмовик в районе кабины. Неприятельский самолет тут же вспыхнул и упал. В следующий момент раздался его голос: «Видел, как я сделал это? Атакуй следующего!»
Я выполнил его прием, и Ил-2 врезался в землю. «Повтори!» Почти как в учебном бою: тот же заход на цель, короткая очередь, и третий штурмовик падает горящим. От первой атаки Мёльдерса прошло менее 12 минут.
«Вот, видишь, ты тоже можешь это», — были его слова. Потом он развернулся в сторону своего аэродрома, и через полчаса мы благополучно приземлились… За бокалом шампанского мы отмечали боевые успехи. За столом сидели не оберст и обер-фельдфебель, а боевые товарищи, которых объединяла общая задача».
Ко всему вышеизложенному следует добавить следующее. В своих мемуарах Г. Кайзер относит вышеописанный вылет к 8 ноября, что явно не соответствует ни советским, ни немецким документам. В тот день немецкие истребители действовали на керченском направлении, а ВВС СОРа никаких потерь не понесли вовсе. Данные о сбитии Кайзером двух Ил-2 8 ноября внесены в книгу, посвященную истории 77-й истребительной эскадры, исключительно на основании его слов. В то же время по журналу боевых действий он сбил один И-153 и один Ил-2 4 ноября. Еще один Ил-2 сбил унтер-офицер Бергер. Если предположить, что в журнале была скрыта воздушная победа Мёльдерса, все как будто встает на свои места. На то, что воздушный бой имел место раньше указанной Кайзером даты, наводит и тот факт, что единственной потерей Ил-2 авиагруппы СОРа между 5 и 30 ноября стала машина, упавшая в море при посадке на аэродроме Херсонесский маяк 6 ноября.
