Потерянный же Не-111 считался подбитым зенитным огнем и на 30% потерянным в результате повреждений, полученных от зенитных снарядов и при посадке.
22 декабря бои на земле продолжались с прежним ожесточением. 79-я бригада несколько раз контратаковала и, хотя не смогла вернуть прежних позиций (по итогам дня немцы даже немного продвинулись вперед), сильно измотала войска противника. Вражеские командиры частей и подразделений прилагали огромные усилия, чтобы заставить своих истощенных боями подчиненных идти вперед. В этот день на одном из участков фронта советское командование отметило странное явление — в условиях большой влажности и мороза немецкие пехотинцы шли в атаку без шинелей в одних мундирах. Захваченные пленные сообщили, что шинели у них отобрали их же командиры, пообещав вернуть их в Севастополе! Все это не дало никакого результата — в целом советская оборона устояла, а на следующий день Манштейну даже пришлось прекратить атаки, чтобы заменить наиболее истощенные потерями части.
Боевая работа в этот день велась с максимальным напряжением. Самолеты с Кавказа, правда, вылететь не смогли из-за нелетной погоды в районе своих аэродромов, но Севастопольская авиагруппа совершила 131 самолето-вылет, в том числе 20 бомбардировщиками и 27 штурмовиками. Были уничтожены зенитная и минометная батареи, две бронемашины, бензоцистерна и большое количество живой силы. Немецкая авиация действовала группами не более трех машин над линией фронта и одиночными разведчиками над портом. Вылетавшая для прикрытия пара в составе командира 8-го иап подполковника К. И. Юмашева и инспектора по технике пилотирования ВВС ЧФ майора Наумова сбила один Hs-126, а один Ju-88 уничтожила зенитная артиллерия. Советская сторона потерь в самолетах не понесла.
23-го на фронте установилась суточная передышка, которую командование IV авиакорпуса попыталось использовать для нанесения ударов по советским аэродромам. Днем пять «юнкерсов» безрезультатно бомбили ВПП в Анапе, которая использовалась советской стороной для перегонки самолетов в Севастополь. Аэродром Херсонесский маяк подвергся налетам нескольких троек бомбардировщиков, пытавшихся поразить цель через «окна» в облаках. Единственным их успехом стало повреждение одного «яка» и ранение пилота ст. лейтенанта Арефина. Защищая аэродром, советские летчики произвели 56 самолето-вылетов и 21 индивидуальный воздушный бой. По их докладам, противник лишился одного Ju-88 и двух Bf-109. По немецким данным, в этот день истребителями был сбит Не-111 из 3/KG 27 (экипаж выпрыгнул с парашютами), а другой «хейнкель» из той же эскадрильи был подбит зенитным огнем и совершил экстренную посадку в Херсоне. Собственные потери у советской стороны отсутствовали. Активность советской ударной авиации после перенапряжения предыдущих дней несколько снизилась и составила 10 вылетов бомбардировщиков и 20 штурмовиков. Главным же событием дня стало прибытие на транспортах в Севастополь части сил 345-й стрелковой дивизии (5250 человек, 21 орудие).
На следующий день бойцы этого соединения приняли участие в контратаках в районе севернее станции Мекензиевы горы, где утром прорвался полк немцев. И снова советская авиация более активно поддерживала свои наземные войска, чем люфтваффе. Самолеты последних над полем боя практически не появлялись, в то время как 11 бомбардировщиков и 23 штурмовика СОРа повредили два танка, уничтожили бронемашину, минометную батарею и большое количество атакующей пехоты. Порт работал с исключительной нагрузкой. В тот день он принял корабли и суда, на которых в Севастополь прибыли десять маршевых рот, вторая часть 345-й дивизии и 81-й отдельный танковый батальон (26 танков Т-26). Истребители сделали для прикрытия судов 42 вылета, но противник даже не попытался воспрепятствовать этому наращиванию сил.
25-го велись бои местного значения в районе Чоргуня, которые были использованы авиацией обеих сторон для приведения себя в порядок. Авиагруппа СОРа сделала всего 27 самолето-вылетов, причем только три — ударными самолетами.
Вторая фаза штурма началась 26 декабря. Теперь немцы уже не пытались атаковать на широком фронте, хотя бы даже для того, чтобы сковать советские силы на других направлениях. В своих мемуарах фельдмаршал Манштейн так описывал общий ход штурма:
«Нет возможности подробно излагать здесь ход наступления. Необходимо было сначала выбить противника внезапным ударом из полосы обеспечения на участке между реками Бельбек и Кача. Одновременно нужно было захватить его опорные пункты в долине Бельбека и на возвышенном южном берегу реки. Дальше наступление должно было вестись уже через гласис крепости к бухте Северной. Основную тяжесть боя несла храбрая 22-я Нижнесаксонская пехотная дивизия во главе с ее отличнейшим командиром генерал-лейтенантом Вольфом; от нее же зависел успех. Она очистила от противника полосу обеспечения между реками Кача и Бельбек, вместе с наступавшей южнее 132-й пд штурмовала высоты на южном берегу долины реки Бельбек и прорвалась уже в зону укреплений южнее долины. Но клин наступления становился все уже, так как 50-я пд и 24-я пд, наступавшие с востока в направлении на бухту Северную, не продвинулись сколько-нибудь заметно в поросшей почти непроходимым кустарником гористой местности. В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери».
Тем не менее к исходу того дня противнику удалось еще на один километр потеснить советские войска к югу. До Северной бухты оставалось всего три километра, и немецкому командующему казалось, что еще одно усилие — и цель будет достигнута. Немцы подавляли оборону огнем тяжелой артиллерии и штурмовых орудий, наши атакующих — огнем корабельной артиллерии, ДОТов и налетами авиации. Авиагруппа СОРа совершила в те сутки 97 самолето-вылетов, включая 16 бомбардировщиками и 31 штурмовиками. Был подбит один танк, уничтожены семь автомашин, две минометные батареи и две роты пехоты. Понимая важность этих ударов, советские авиаторы попытались повысить их точность за счет снижения высоты штурмовки и впервые за долгое время понесли потери от зенитного огня. Один из сопровождающих «Яков» упал в море в районе Качи (сержант Степанов погиб), а два Пе-2 и два Ил-2 получили повреждения. Кроме того, при посадке в сумерках разбился И-153, но его пилот не пострадал. Для восполнения потерь в этот день с Кавказа перелетел еще один Пе-2. Немцы лишились одного «юнкерса» из состава 9/KG 51 вместе с экипажем, но обстоятельства и район этой потери точно неизвестны.
В этот же день командующий ВВС ЧФ генерал-майор авиации Н. А. Остряков направил в штаб ВВС ВМФ справку о боевой работе Севастопольской авиагруппы за период с 17 по 26 декабря. Приведенные в ней цифры выглядят весьма впечатляюще. За десять дней интенсивных боев произведено 1106 самолето-вылетов. 148 из них совершили бомбардировщики, 204 — штурмовики и 20 — самолеты МБР-2. Еще 247 вылетов совершили истребители сопровождения, причем более чем в половине случаев они также наносили штурмовые удары реактивными снарядами и пулеметным огнем. Чтобы добиться таких значительных показателей, экипажи Пе-2 в отдельные дни совершали до семи вылетов, Ил-2 — до четырех, истребители — до четырех-пяти. На головы немецких солдат обрушились 10 ФАБ-250, 1050 ФАБ-100, 488 ФАБ-50, 287 АО-25, 10 270 АО-2.5, 1829 РС-82 — всего более 170 тонн боевой нагрузки. Было уничтожено (без подбитых) пять танков, шесть бронемашин, 4 полевых орудия, 14 минометов, 80 автомашин, выведено из строя 1,5—2 полка пехоты. Если учесть, что общий периметр сухопутной обороны СОРа к началу штурма составлял 35 километров, а ширина активного участка не более 10, то можно прийти к выводу, что подобной по своей плотности авиационной поддержки советские войска в тот момент не имели ни на одном другом участке советско-германского фронта. Для прикрытия базы истребители вылетали 440 раз. В воздухе они без собственных потерь сбили 18 немецких самолетов, в том числе — четыре бомбардировщика над аэродромом Херсонесский маяк. Противник дважды пытался подавить нашу авиацию на аэродроме бомбовыми ударами, но не смог уничтожить там ни одного самолета.
