Часть третья. Год 1942. Оборона и падение Севастополя
Глава 1. ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ
Обстановка, сложившаяся для советской стороны в Крыму к началу 1942 г., была сложной, но все-таки не давала поводов для пессимизма. Во-первых, несмотря на ожесточенный двухнедельный штурм, удалось отстоять Севастополь и не допустить выхода немецких войск к Северной бухте. Во-вторых, высаженными на Керченском полуострове десантами Кавказского фронта были освобождены города Керчь и Феодосия. Несмотря на сложные метеоусловия и большие трудности, связанные со снабжением войск морем, наступление в западном направлении продолжало развиваться. Дивизии 11-й немецкой армии генерал-полковника Манштейна, снятые из-под Севастополя, находились на марше и еще не успели прибыть в район Феодосии. Не зная об этом, командование Кавказского фронта, которому теперь был напрямую подчинен Севастопольский оборонительный район (СОР), допускало возможность, что немцы начнут отход из всего Крыма. В связи с этим 1 января вышла директива командующего Кавказским фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, в которой оборонявшей Севастополь Приморской армии предписывалось перейти в наступление на Симферополь и высадить тактический десант в Евпатории.
Однако ослабленные и уставшие в предыдущих боях части к наступлению оказались неспособны. Все, что им удалось за 2—4 января, так это занять небольшую территорию в районе станции Мекензиевы горы, оставляемую немцами в связи с необходимостью сократить линию фронта и перенести линию обороны на выгодные естественные рубежи. Поддержка севастопольской авиагруппы была малоэффективна из-за небольшого числа остававшихся в строю самолетов и дробления их для выполнения большого числа задач. В новогоднюю ночь шесть ДБ-3 и 24 МБР бомбили войска противника перед фронтом будущего наступления, но днем штурмовики и бомбардировщики совершили только семь и 11 вылетов соответственно, чтобы нанести потери отходившим немецким колоннам. Днем 2 января Пе-2 вылетали всего семь раз, а Ил-2 — три раза, причем пропал без вести бомбардировщик капитана Переверзева. На следующий день штурмовики нарастили свои усилия до 15 самолето-вылетов. Те, что были совершены в районе линии фронта, прошли успешно, но группа, попытавшаяся атаковать немецкие войска на дороге Дуванкой — Симферополь, натолкнулась на противодействие зенитной артиллерии. Один из «яков» прикрытия оказался подбит, а его пилот ст. лейтенант Борис Бабаев, хотя и сумел совершить вынужденную посадку на своей территории, получил ожоги лица. Больше повезло подбитому штурмовику, который сел без шасси на своей территории и подлежал ремонту. Несмотря на это, днем 4 января две «пешки» снова бомбили колонны, а три даже осмелились без прикрытия атаковать аэродром группы III/JG77 под Сарабузом (немцы называли его Октоберфельд), впрочем, без особого эффекта. На поддержку атакующих войск никто из авиаторов не высылался, поскольку и так было ясно, что наступление захлебнулось. 5 января самолеты авиагруппы снова бомбили Сарабуз и автоколонны. Высаженный в этот день десант в Евпатории оказался фактически без авиационной поддержки, если не считать удара двух Ил-2 и четырех И-16 по артиллерийской батарее вблизи Майнакского озера и налета двух Пе-2 на войска противника в пригороде. Отдельные пары «яков» пытались прикрыть корабли и даже сбили «мессершмитт» из 9/JG77 (его пилот лейтенант Bernhard был ранен, но спасся), но не помешали противнику потопить ударом с воздуха торпедный катер № 91, когда тот попытался доставить десантникам боеприпасы. На следующий день в боях над кораблями советская сторона лишилась опытного летчика, автора трех воздушных побед лейтенанта К. Д. Шелякина. Что же касается десанта, то, оставшись без поддержки (корабли не смогли высадить подкреплений из-за штормовой погоды и ушли в Севастополь, опасаясь атак немецкой авиации), он в течение следующих суток был разгромлен. Также неудачей завершилось наступление 95 и 172-й дивизий СОРа в направлении Аранчи — Азис-Оба 6—7 января. На этот раз его поддерживали штурмовики севастопольской авиагруппы, которые произвели за два дня 21 самолето-вылет, не считая штурмовавших немецкие позиции истребителей. Они уничтожили как минимум пять минометных батарей, но все равно не смогли обеспечить прорыва вражеской обороны. С таким же результатом завершилась двухдневная попытка наступления 16—17 января. Одной из главных причин этого были малочисленность атаковавших групп, а главное — отсутствие тесного взаимодействия с наступающими войсками, которые на данном этапе все еще не научились обозначать свой передний край и организовывать целеуказание непосредственно на поле боя.
После этого в воздухе над Севастополем ненадолго установилось относительное затишье. По ночам и иногда днем советские бомбардировщики и летающие лодки бомбили немецкие аэродромы, населенные пункты и колонны войск на дорогах. Осуществлялось это по-прежнему мизерным составом сил, так что говорить о каком-либо эффекте не приходится. Немцы сосредоточили усилия своей немногочисленной авиации на керченском направлении, где они коротким, но сильным ударом 15—18 января вернули себе обладание Феодосией. В этот период непосредственно в Крыму, кроме эскадрильи ближних разведчиков 3(Н)/11, базировалась только истребительная группа III/JG77 и группы пикирующих бомбардировщиков II и III/StG77, впрочем, и они с 20-х чисел января были переброшены в район Харькова для ликвидации очередного советского прорыва. Назад в Сарабуз вернулась только третья группа, но не раньше окончания первой декады февраля. С 30 января на крымский аэродром Саки (20 км от Евпатории и 60 км от Севастополя) начала базироваться бомбардировочная группа I/KG100 и примерно в то же время торпедоносная эскадрилья 6/KG26. Эти подразделения, специализировавшиеся на ведении войны на море (подробнее о действиях немецкой авиации на советских морских коммуникациях мы расскажем в следующей главе), временно использовались как обычные бомбардировщики. Из материалов штаба «Fliegerfuhrer Sud», возглавившего с 18 февраля немецкую авиацию, действовавшую в Крыму, известно, что одним из основных моментов, сдерживавших использование авиации в этот период, являлось плохое состояние аэродромов, отсутствие на них технических средств для обеспечения ночных полетов и обслуживания самолетов при низких температурах, а также отсутствие запасов боеприпасов нужных калибров. Плохое состояние железнодорожного и автомобильного транспорта, имевшегося в распоряжении 11–й армии в Крыму, в течение нескольких месяцев не позволяло увеличить состав действовавшей здесь авиагруппировки. В результате бомбардировочные группы I, III/KG27 и II, III/KG51, регулярно привлекавшиеся к боевым действиям в районе Керчи, продолжали базироваться на аэродромы Кировограда, Запорожья, Николаева и Херсона, преодолевая на пути к цели от 300 до 470 км. На Николаев также базировалась дальнеразведывательная эскадрилья 4(F)/122. К этому следует добавить, что по состоянию на январь 1942 г. в среднем в исправном состоянии находилось всего 40% от числа действовавших на Восточном фронте самолетов люфтваффе — такова была плата за сверхнапряжение летних месяцев и неготовность к русской зиме.
С учетом всего вышеизложенного командующий 4-м воздушным флотом генерал-полковник А. Лёр не мог позволить себе отвлекать сколько-нибудь значительные силы для действий на второстепенных направлениях, а именно таким для немецкой стороны в этот период и являлся Севастополь. Советский анализ деятельности авиации противника говорил о том, что он в этот период ограничивался только беспокоящими налетами отдельных бомбардировщиков с больших высот, что в большинстве случаев, по-видимому, являлось бомбометанием по запасной цели, когда основная цель оказывалась закрыта облачностью. Немецкие истребители над территорией СОРа вообще не показывались, опасаясь зенитного огня. Лишь в дни активизации наземных войск, что неизбежно влекло за собой активизацию авиагруппы СОРа, они пытались патрулировать в районе линии фронта, атакуя машины, отделившиеся от общего строя или поврежденные зенитным огнем. Впрочем, даже такое случалось нечасто. Насколько удалось установить путем двустороннего анализа документов, самолеты Севастопольской авиагруппы между 6 января и 5 марта 1942 г. не приняли участия ни в одном воздушном бою с истребителями врага. Косвенно это подтверждает и один из пилотов группы III/JG77 лейтенант Гюнтер Белинг (Guenter Behling). Он так впоследствии вспоминал тот период:
