Готовность войск к действиям определялась к исходу 22 октября. Но срок оказался нереальным. В свою очередь, противник нанес упреждающий удар. 26 октября последовала сильная атака на северном фасе «рамушевского коридора» двух пехотных и танковой дивизий при активной поддержке авиации. Хотя войска фронта и оказали стойкое сопротивление, врагу удалось оттеснить их с занимаемых позиций и увеличить коридор почти до 20 км. Правда, последующими действиями войск Северо-Западного фронта он вновь был сужен. К ноябрю демянский выступ на 80 км вдавался в расположение советских войск. Его протяженность с севера на юг составляла 40–60 км, а общая площадь превышала 500 кв. км. Здесь оборонялись шесть пехотных дивизий противника. Длина «рамушевского коридора» равнялась 28 км при ширине от 6 до 12 км. Его удерживали на севере три, а на юге – две дивизии. Четыре немецкие дивизии на флангах прикрывали подступы к Старой Руссе и Холму.
Весь район демянского плацдарма был превращен в зону сплошных укреплений. Оборона выступа состояла из созданных на господствующих высотах сильных узлов сопротивления. Она включала ряд эшелонированных рубежей, приспособленные к круговой обороне населенные пункты с системой сплошных траншей и комбинированных заграждений всех типов. Труднопроходимая лесисто-болотистая местность усиливала защитные свойства обороны, так как затрудняла массированное применение танков.
В течение ноября войска фронта готовились к новым боям. Замысел очередной операции состоял в том, чтобы нанести удар по сходящимся направлениям с расчетом перерезать «рамушевский коридор», а на остальном фронте сковывать силы противника активными действиями специально созданных отрядов. Как и в предыдущих случаях, С.К. Тимошенко спешил. Операция началась 28 ноября. Ей предшествовала более чем полуторачасовая артиллерийская подготовка на северном и 2,5-часовая артподготовка на южном фасе «рамушевского коридора». «В 12 часов дня 28 ноября началась не виданная еще нами по силе артиллерийская подготовка, – вспоминал бывший командир 123-го гвардейского стрелкового полка 43-й гвардейской (бывшая 201-я) стрелковой дивизии подполковник О. Кинцис. – 123-й полк, например, был обеспечен артиллерией и гвардейскими минометами потенциальной мощностью в семь артиллерийских полков. Каждый стрелковый батальон поддерживался огнем до двух и более дивизионов артиллерии»
[303]
.
На примере этой дивизии можно понять, какую оборону приходилось прорывать советским войскам. В наиболее трудном положении находился 123-й полк и особенно его 2-й батальон. На направлении его наступления находился так называемый «лес-крепость»: противник сильно укрепил небольшую возвышенность, заросшую лесом и окруженную со всех сторон болотом. Отсюда хорошо простреливалась во все стороны окружающая местность. На подступах к возвышенности немецкие подразделения устроили лесные завалы, проволочные заграждения и минные поля. К началу наступления болото замерзло только местами. Орудия проваливались, и бойцам нередко приходилось тащить их на себе.
На рассвете 29 ноября полк начал штурм «леса-крепости». С фронта ее атаковал 2-й батальон, а подразделения 1-го и 3-го батальонов наступали с флангов. Одновременная атака с трех направлений привела к успеху, и противник начал отход. В это время 125-й гвардейский стрелковый полк дивизии выбил врага из оврага юго-западнее Стрелицы, а 121-й гвардейский стрелковый полк достиг Симонова. Вечером 1 декабря батальоны этого полка стремительно ворвались на окраину Симонова, однако на следующий день противнику удалось сильной контратакой восстановить положение.
Попытки атаковать врага соединения 11-й и 1-й ударной армий предпринимали до 5 декабря. Несмотря на то что войска фронта почти год вели бои, по сути, на одной и той же местности, ошибки повторялись одни и те же. Главное в том, что многие соединения и части продолжали бросаться в бой практически без подготовки. Так, в конце ноября 23-я стрелковая дивизия полковника П.Г. Кузнецова была передана из 34-й в 11-ю армию, которой теперь командовал П.А. Курочкин. Она получила задачу прорвать оборону противника на северном фасе «рамушевского коридора» и выйти на берег р. Пола на участке Росино, Малое Степаново. При этом времени на подготовку наступления дивизия практически не получила. Вот что пишет об этом П.Г. Кузнецов: «Никто из нас, ни я, ни командиры полков, на этом направлении никогда не были и с условиями не знакомы. Времени совсем мало. До исходного положения ближайшему Новгородскому полку надо пройти пятнадцать километров. Это займет не менее четырех часов ночного марша… По лесу и болоту придется идти четыре километра, дорог там по карте не видно… Почему нам сообщают задачу перед самым ее выполнением, вопреки уставным требованиям, и реальность ее решения сразу же ставится под угрозу? Почему здесь всегда такая спешка?»
[304]
Всю ночь двигались войска через поляну у Свинороя и скрывались в лесу. Только к утру усталые и измученные люди пробились через лес, преодолели болото, вышли сами и вывезли вооружение на опушку севернее Сорокина. К рассвету испортилась погода. Крупными хлопьями повалил снег, подул ветер, поднялась поземка. Командиры полков ничего не знали о противнике, а обнаружить его мешала непогода. Снег слепил глаза и заволакивал плотной пеленой все, что находилось далее двухсот метров. Но задачу никто не отменял, и после совещания у командира дивизии было принято решение атаковать противника.
Один стрелковый батальон Новгородского стрелкового полка был посажен на танки в качестве десанта, а два других, развернувшись в боевой порядок, последовали уступом во втором эшелоне. В первый же день боя, 30 ноября, вступил в бой и Казанский полк. К вечеру непогода разбушевалась еще сильнее, но бой не затихал. Стрелковые подразделения полков, действуя совместно с танкистами, разгромили крупный опорный пункт врага к востоку от Росина. К исходу дня их командиры доложили, что они овладели Малым Степановом. В бою были захвачены около 150 пленных, 25 орудий и 2 танка. Но в следующие два дня, когда внезапность была уже утрачена, сделать что-либо существенное не удалось. Полки стали закрепляться на достигнутых рубежах. «Командование требовало и от нас развития успеха. Но танки ушли, снаряды мы израсходовали, а одна пехота собственными силами ничего сделать не могла», – подводит неутешительный итог этих боев П.Г. Кузнецов
[305]
.
Всего же за время наступления удалось оттеснить противника лишь на двух участках: на севере – на глубину 7 км и на юге – на глубину около 2 км. Положение других армий не изменилось. Правда, в ходе операции удалось разгромить до шести немецких пехотных полков, взять 180 пленных и совсем незначительные трофеи. В целом операция завершилась очередным провалом: войска так и не выполнили поставленных перед ними задач. Докладывая о результатах операции в Ставку, маршал Тимошенко вынужден был повторить давно известные истины: «Последние бои показали, что все демянское кольцо представляет из себя сплошную площадь укреплений, каждый метр которой приходится брать с боем. Наши потери за этот период составили: убитых – 2417 человек, раненых 7523 человека, пропало без вести – 244 человека»
[306]
. Нетрудно подсчитать, что каждый километр продвижения вперед обошелся в среднем в 1130 человек, выбывших из строя.
