А еще раненные требуют сил, внимания, лечения… не добивать же всех подряд?
Киприан смотрел со стены на наступление врага. На кружащихся под стенами конных татар Селима Гирея, на янычар, отмечал бунчуки, искал глазами хоть кого‑то — и не находил.
Пушки размеренно стреляли, пока войско не раздалось в стороны, и вперед не выехал мужчина на сером, в яблоках коне, с белым флагом в руке.
— Кто комендант крепости?
Прищуренными глазами смотрел на него Ярмолинский. Это был Фазыл Ахмед — паша. Да, можно бы снять его одним выстрелом, но сие бесчестье будет.
Да и толку одного пашу убивать — тут другое надобно.
— Я, Юрий Ярмолинский, комендант замка!
Мужчина выпрямился над воротами замка, глядя гордо и насмешливо.
— Чего надобно!?
— Я Фазыл Ахмед — паша…
Титулы Ярмолинский не слушал. Неинтересно. Да и что может предложить ему этот турок, разодетый, как дорогая девка и блестящий каменьями в перстнях?
Почетную сдачу?
Спасибо, не надобно!
Да неужели?
Ну да, султан, милостью Аллаха, не желает губить храбрых воинов и потому предлагает им открыть ворота крепости. Тогда он разрешит им выйти вместе с оружием и убраться на все четыре стороны.
Гневная волна поднялась в груди поляка.
— Да неужто, пан, ты сам согласился бы жить бесчестной собакой?!
Сказано было увесисто. Паша на миг вспыхнул от гнева, но решил попробовать продолжить уговоры. Опять же, надо дать войску время подойти под стены. Да, они сметут эту крепость с лица земли, но скольких потеряют при этом?
Пушки расположены удачно, а обойти ее и идти на Каменец тоже не выйдет. По ним просто будут бить со стен — и скольких они потеряют?
Слишком велико их войско, в обход его не поведешь — неудобно, лошади, пушки, обоз… а мимо — конечно, поляки воспользуются случаем.
Он бы непременно воспользовался.
— Ты сам видишь, ясновельможный пан, что нас здесь больше, чем листьев в лесу. Ты погибнешь без чести и без толка. Мы предлагаем почетную сдачу…. пока предлагаем! Даем вам час на размышление!
Ярмолинский кивнул и скрылся за зубцом стены.
— Ты им веришь?
Киприан стоял рядом. Юрий усмехнулся.
— Верить нехристю? Я еще с ума не сошел.
— Так что же…
— Проверь еще раз все заряды. А потом — скольких положим, те и наши!
Мужчины переглянулись — и Киприан поспешил вниз, в пещеру. Да, грех было не воспользоваться тем, что сама природа вложила им в руки. Протестовал, хотя и недолго, один Лянцкоронский, но потом махнул рукой.
Коли выживут — краше прежнего замок отстроит.
А коли нет…
Спустя час флаг был спущен.
А Юрий, вроде как скрипя зубами, торговался с пашой, прося забрать с собой пушки и крепостную казну.
Разумеется, Фазыл Ахмед — паша отказывал в этой просьбе, говоря, что жизнь — уже многое и что им оставляют личное оружие и дают уйти с миром.
Юрий настаивал, переговоры велись все ожесточеннее, а потом наконец Юрий бросил шапку под ноги, делая вид, что согласен на все, сгорел сарай — гори и хата — и распахнул ворота крепости.
Люди выходили один за другим, вроде бы задыхающиеся от стыда, сам Юрий вышел первым и встал перед пашой.
— Все ли здесь?
— Да уж все. Мы можем идти?
Фазыл Ахмед паша кивнул, приказывая своим людям начать обследовать крепость. Но те, забежав внутрь, быстро обнаружили, что никого нет.
Зато…
Прямо в центре двора, видимо, брошенные в раздражении, лежали мешки с деньгами. И из них высыпалось серебро.
Про вход в пещеру рядовые солдаты не знали.
Зато…
Звон монет, торжествующие крики, возгласы… что еще надо, чтобы человек потерял над собой контроль?
Янычары и татары вперемешку ринулись во двор крепости, спеша наполнить карманы дармовым серебром.
К шуму и гаму прислушивался Киприан, сидя в своем убежище.
Пора?
Но знака еще нет….
Когда же?
* * *
Фазыл Ахмед — паша посмотрел на распахнутые ворота. Вот ведь собаки христианские!
То он взял бы казну, а теперь ее растащат по карманам — и ведь не тронешь коня, не взмахнешь плеткой. Не годится ему, визирю из знатного рода Кепрюлю, лаяться над добычей, как татарскому шакалу над падалью! Он подождет еще минут десять, а потом въедет в крепость, как победитель — и над ней взовьется флаг Османов с тремя полумесяцами на зеленом фоне.
Поляки стояли с таким потерянным видом, что визирь невольно усмехнуться, тронул коня…
Он действительно въехал в крепость победителем — и вслед за ним въезжал его личный отряд, несколько сотен отборных янычар, цвет войска и его краса. Фазыл Ахмед был уверен, что его молодцы не уступают султанским. Он остановил коня во дворе, прямо посередине, там, где лежала казна — и огляделся по сторонам.
Нет, много проблем ему бы этот замок не доставил, но к чему терять время и жизни правоверных?
Странно другое. Почему бросили казну во дворе?
И… что это? Что происходит?!
Это изумление и стало последним чувством в жизни визиря.
А тем временем турки с удивлением наблюдали, как три человека выхватили из‑под кафтанов пистолеты.
Три выстрела прозвучали один за одним.
Дах!
Бах!!
Да — дах!!!
Трое воинов упали, как подкошенные. И турки схватились за сабли!
Убить, уничтожить негодяев, их выпустили, а они еще и поднимают руку на воинов Аллаха?!
В порошок растереть мерзавцев!!!
Но прежде, чем кто‑то опомнился, тяжело ухнуло в недрах скалы. И на глазах у изумленных турок, замок просто принялся складываться вовнутрь, рушиться, словно песочный домик, сломанный злым мальчишкой, проседать…
Никто не успел не то, что выехать — поворотить коня.
Войско замерло в недоумении — и этим воспользовался вторично пан Володыевский.
Звонко запели рога — и на противника ринулась кавалерия.
Откуда они взялись?
Из‑за холма. Рельеф местности был таков, что спрятать много не получалось, но сотни три — четыре — вполне. А остальное уже было оговорено и продуманно.
Юрий должен был оставить во дворе крепости и пушки — и казну, чтобы крепость не осматривали тщательно. Ну, кто будет лазить невесть по каким подвалам, когда вот она — добыча!?
