– Все-таки, пожалуй, я загляну к нему, просто так.
– Как хочешь, дорогая.
Кэрол прошла по длинному коридору к лифтам. Она не спешила. Единственным местом, куда она могла еще пойти, был особняк, но ее туда не тянуло. Она подумывала о том, чтобы выйти на работу на следующей неделе. Деньги ей, разумеется, не были нужны. Все унаследованные Джимом миллионы переходили непосредственно к ней. Но ей нужно было отвлечься, чем-то заполнить жизнь. Быть может, если она опять займется проблемами пациентов, она лучше справится с собственными.
Мистер Додд находился в палате на двоих на третьем этаже. И он, и его товарищ по несчастью были без сознания. Несмотря на теплую погоду и надетые на ней свитер и джинсы, Кэрол показалось, что в палате холодно.
Она подошла к кровати. В полумраке можно было разглядеть трубку, идущую от капельницы к его руке; другая трубка – из носа – змейкой тянулась по верхней губе к кислородному баллону, стоявшему наподобие стального часового рядом с изголовьем. Глаза его были закрыты, лицо неподвижно, рот приоткрыт. Можно было подумать, что он спит, но, как только Кэрол услышала его дыхание, она поняла, в каком он тяжелом состоянии. Его дыхание проходило определенный цикл: сначала вдох был неглубоким, затем постепенно нарастал, пока его легкие, казалось, не наполнялись воздухом до предела, а потом дыхание снова медленно слабело. И наконец сходило на нет. Это был опасный момент. Бывали промежутки, когда дыхание вообще пропадало. Они никогда не продолжались более тридцати секунд, но время до того, как дыхательный цикл возобновлялся, казалось бесконечным.
Она наблюдала такую картину и прежде. «Дыхание Чейн-Стока» – так называл его один из интернов в прошлом году, когда она впервые услышала его. Оно обычно случалось при комах, особенно вызванных обширными инсультами.
Бедный мистер Додд! Вернулся уже через неделю после выписки. Она надеялась, что его последние дни в доме Морин были счастливыми. Она была уверена, что обе дочери теперь рады, что послушались ее. Иначе, если бы они поместили его в лечебницу для хроников и удар произошел там, они, вероятно, никогда не простили бы себе этого.
Она поправила его одеяло и слегка пожала ему руку.
В этот момент все и произошло.
Внезапно мистер Додд поднялся на кровати с широко открытыми глазами. Левая сторона его лица была безжизненной, а правая, походившая на полумаску, выражала ужас. Он начал хрипло кричать своим беззубым, искривленным ртом:
– Убирайтесь? Уходите от меня! Боже, спаси меня? Убирайтесь, убирайтесь, убира-а-айтесь!
Пораженная и испуганная Кэрол, спотыкаясь, отошла от кровати как раз в тот момент, когда в палату влетела сестра.
– Что случилось? Что вы сделали?
– Н-н-ичего, – пролепетала Кэрол. – Я только дотронулась до его руки.
Сейчас мистер Додд показывал на нее. Его глаза все еще были широко открыты, невидящим взглядом он смотрел прямо перед собой, однако его дрожащий палец указывал на Кэрол.
– Уходите! Уходит-е-е!
–Вам лучше уйти, – сказала сестра.
Уговаривать Кэрол не было нужды.
Голос мистера Додда преследовал еена всем пути к лифту.
– Убирайтесь! Убира-а-а-й-тесь!
Наконец закрывшаяся дверь заглушила этот крик. Пока лифт спускался, потрясенную Кэрол не отпускала дрожь.
Я только дотронулась до его руки.
Когда она вышла на залитую солнцем стоянку служебных машин, она решила, что, может быть, сегодня сумеет заставить себя съездить в Толл-Оукс. Она хотела посетить кладбище вчера, но не нашла в себе мужества отправиться туда в дождь. Сейчас она чувствовала, что ей необходимо побыть рядом с Джимом, просто посидеть у его могилы и поговорить с ним, даже если он не может ей ответить.
О Джим! Как мне жить без тебя?
2
Не по сезону теплый ветерок обдувал голые холмики Толл-Оукса. Там не разрешалось ставить пышные памятники. Только неброские гранитные плиты на могилах. Кладбище чем-то походило на Арлингтонское национальное кладбище. Кэрол нравился такой стиль. Если не приглядываться внимательно, она могла бы даже убедить себя, что гуляет по лужайкам огромного провинциального поместья.
Найти могилу Джима было нетрудно. И так будет до тех пор, пока они не уберут цветы. Примерно в двадцати ярдах справа находилась еще одна могила. Там похоронили кого-то в тот же день, что и Джима.
Кэрол непроизвольно остановилась, но затем заставила себя пойти дальше. Ей надо привыкнуть к таким посещениям, потому что она решила приходить сюда часто. Она не собирается забывать Джима. Если он ушел из этого мира, она сделает все, чтобы он остался жить в ее памяти и в ее сердце.
Подойдя к могиле, она, потрясенная, отпрянула от нее. То, что она увидела, повергло ее в такой ужас, что она бегом бросилась назад к машине. Ей хотелось позвать на помощь, но никто бы ее не услышал.
Хотя, нет. Есть человек, который отозвался бы на ее призыв о помощи. Она знала лишь одного человека, к которому могла обратиться.
3
– Посмотри! Видишь? Они мертвы. Все они завяли так, как будто пролежали много недель!
Послеполуденное солнце согревало спину Билла, стоявшего над могилой Джима. Он снял ветровку, которую надел поверх своего облачения. На какое-то мгновение он перестал слышать голос Кэрол в попытке обдумать произошедшее. Она утром позвонила ему в панике и сбивчиво рассказала о могиле Джима. Он толком не понял, в чем дело, но успокоил ее обещанием, что приедет в Монро, как только освободится в приюте Святого Франциска.
Прямоугольник дерна на могиле Джима был коричневого цвета.
Билл поборол в себе желание сказать: «Ну и что?» – и попытался подстроиться под переживания Кэрол, которая пряталась за его спиной, боясь взглянуть на могилу.
– Почему трава увяла, Билл? – спрашивала она. – Дай мне четкое, разумное объяснение, почему она увяла здесь, на этой могиле, и больше нигде, и я обещаю никогда больше не докучать тебе.
– Может быть, неправильно положили дерн, и он высох, – ответил Билл.
– Высох? Вчера весь день лило!
–Тогда, может быть, он положен очень тонким слоем, и корни обрезаны. Знаешь, ведь это же целое искусство – правильно срезать дерн.
– Ладно. Хорошо. Неужели ты действительно думаешь, что его неправильно срезали для могилы Джима и правильно для соседней? Похороны обоих состоялись в один и тот же день!
– Может быть...
– Боже, Билл! Даже если бы траву срезали и набросали ее на могилу, она все еще оставалась бы зеленой!
Билл смотрел на засохшие коричневые былинки, торчавшие из земли, и вынужден был признать, что Кэрол права. Трава была мертва. Она выглядела так, будто из нее вытянуты все жизненные соки. Но каким образом это произошло? И почему? Почему именно здесь, в этом аккуратном прямоугольнике? Уж не опрыскал ли кто-то ее гербицидами? Но это бессмысленно. Кому бы вздумалось так поступить?
