Вдруг Назар тронул за плечо Андрея. Все посмотрели в сторону речки. Вдали трепетал рассеянный свет фар.
– Едут, – проговорил Андрей. – Черкесов, лезь в джип.
– Андрей, – обратился к нему тот, заметно побледнев. – Если не получится… если мне придется идти к ним… обещай, что узнаешь, кто меня… Ладно?
– Обещаю. Мне самому теперь интересно. Квартеронец, следи в оба.
– Есть, – отозвался тот.
Вскоре показался автомобиль Kia Sportage-2. У этой машины проходимость хорошая, она способна бегать по бездорожью, но деревянный мост через речку не преодолеет – слишком он хлипкий. Вот о чем прежде всего подумали ожидавшие.
Как и договорились, внедорожник остановился, не доезжая моста. Из машины выскочили трое мужчин в камуфляже и в черных масках, встали впереди. У них были автоматы.
– Ты бачишь, яки гадюки, – пробормотал Назар, вдруг воспользовавшись языком своей украинской бабушки. – Кажись, думають, шо мы перелякаемся вид страху, як тильки побачим их.
Андрей не отреагировал на шутку. Молча отбросил сигарету, собираясь идти на мост.
– Слышь, командир, может, и нам напялить чулки? У Алки отнимем.
– Они нас знают, – хмуро заявил Андрей. – А вот мы их нет…
– Ну и маскарад забомбили, – не унимался Назар. В сущности, он таким образом хотел поднять настроение командиру. – Прямо спецназ на операции. И это на мирной территории. Ну, ни пуха тебе…
– К черту, – буркнул Андрей и медленно двинулся вперед.
От троицы на другом берегу отделилась фигура. И тоже пошла к мостику. Андрей демонстративно повесил руки на автомат, курс держал точно на фигуру, опасаясь с той стороны подлого выстрела.
Черкесов смотрел в окно, вывернув шею, и молился: «Господи! Сделай так, чтобы они согласились! Господи…» Вывернули шеи и остальные. Молча наблюдали за происходящим, ничего не понимая.
На середине мостика оба «парламентера» остановились в метре друг от друга. Память Андрея зафиксировала в прорезях маски разрез и цвет глаз противника, полные губы. И ничего существенного. Тот тоже изучал его.
– Где Лиза и девочка? – спросил Андрей.
Его противник слегка повернулся к сообщникам, сделал знак рукой. На той стороне один из мужчин открыл дверцу, вышла Лиза, за ней Вероника. Но дальше ступить им не позволили, и они замерли у открытой дверцы автомобиля.
– Что ж, махнем, не глядя? – пошутил Андрей и свистнул.
Из его джипа по очереди вышли пленники, держа связанные руки перед собой. Назар выстроил их возле джипа и не сводил глаз с лиц, стараясь не упустить малейшие изменения. В то же самое время Андрей следил за реакцией парламентера, который оказался человеком на редкость выдержанным. Он скривил губы в усмешке:
– Не понял…
– Я тебе этих пятерых, а ты мне тех двоих. Махнем?
– А на кой они мне?
Внутри у Андрея все оборвалось. Может, он и нехороший человек, Василий-то Романович, но отдавать его на явную погибель не хотелось. Отдать Черкесова означало признать себя побежденным и одновременно стать соучастником убийства. Вне сомнений, убьют ведь Черкесова закамуфлированные парни.
– Может, пригодятся? – играл под дурачка Андрей. – Ты погляди на них получше. Хочешь, ближе подойди.
Глаза парламентера сверкнули яростью, он сделал несколько шагов, очутился на вражеской стороне. Андрей шел рядом, надеясь, что Лиза в случае опасности подаст сигнал. Парламентеры остановились в ста метрах от пятерки, парень в камуфляже внимательно изучал лица заложников. Затем он повернул голову к Андрею и усмехнулся:
– С Черкесовым возьму всех.
– Э, нет, – в тон ему сказал Андрей. – Без Черкесова.
Его противник задумался.
Думал и Андрей. Если сейчас парламентер откажется, то придется выдать Черкесова, и тогда… А что будет тогда? Преследование? С Черкесовым оно будет обязательно, но и без него мужик под маской со своей командой не оставит их в покое. Раз они так круто взялись за Черкесова, да плюс кто-то убил его жену, значит, постараются уничтожить всех, кто знает, что он жив. Как бы действовал Андрей, будь он на их месте? Хотя… трудно себя представить в роли киллера. Короче, как ни крути, а положение безвыходное. Вот ведь не в добрый час свалился на их голову ходячий труп – Василий Романович!
Но есть все же один вариант… Надо сказать, паршивый вариант, ненадежный, ибо неизвестно, кто они такие, люди под масками. Андрей, конечно, заранее договорился обо всем с Гришей и Назаром, наметил план действий, но этот план вступит в силу лишь в крайнем случае. По словам Черкесова, его тогда, когда он сбежал из квартиры Аллы, преследовали трое. И сейчас трое вышли из автомобиля. Григорий успеет выстрелить только в двоих, третий наверняка очухается и станет защищаться. Назар после первого выстрела должен тоже стрелять, возможно, получится уложить сразу троих. Но, может, сидит в машине кто-нибудь еще? Стекла-то тонированные, не видно ни черта! К примеру, Андрей возьмет на себя автомобиль, выдаст очередь по стеклам. А Лиза? Сообразит она упасть с девочкой на землю? А пятеро пленных? Как бы их не положили противники! Нет, этот план на самый последний случай. И называется он – убийство, а это чревато… Опять же свидетелей останется куча. План точно не годился, но Андрей все больше убеждался, что Черкесова отдавать нельзя. Одновременно он вычислял, почему так долго думает парламентер. Неужели заказчик Черкесова среди пятерых пленных? Наверняка! Просто так он бы сейчас тут не раздумывал. Это хорошо.
– Я тебе за двоих аж пятерых даю! – нарушил паузу Андрей.
– К примеру, я не соглашаюсь… – Остальную часть фразы парламентер не договорил, ее выстроил Андрей: что сделаешь с этими пятью людьми?
– В расход пущу, – блефанул Андрей. К счастью, их не слышали пленники, переговоры велись вполголоса.
Парламентер мельком взглянул на него, оценивая, хмыкнул:
– В расход? Пятерых? А ты крутой.
– Как и ты, – отпарировал Андрей.
– А почему эти? – задал резонный вопрос парламентер.
– Потому же, почему ты требуешь Черкесова, – уклонился от прямого ответа он.
– А че ты за Черкесова так надрываешься?
– Долго объяснять. Ну, меняемся?
Снова парламентер надолго задумался, вглядываясь в лица пятерки.
– Я должен посовещаться, – вдруг сказал он и пошел назад.
– Пять минут, – поставил условие окрыленный Андрей.
Он вернулся к Назару, едва заметно подмигнул ему, мол, все идет нормально. Из машины на него смотрел Черкесов, да с такой смертельной тоской, что в душе Андрея шевельнулась жалость. Но он не подал ему никаких знаков – пусть потрясется, ведь из-за него вся эта кутерьма развернулась, – только шепнул:
– За руль!
