К сожалению, этим исчерпывался список моих знакомых женского пола. Конечно, за последние годы мне случалось сталкиваться еще кое с кем – с Клади, например… а еще с Луанной…
Луанна!
Она почти исчезла у меня из памяти, но, как только я подумал о ней, ее лицо тут же возникло у меня перед глазами так ясно, словно она сама стояла передо мной. Луанна! Милая Луанна. Наши пути пересекались всего пару раз, всерьез – разве что на Лимбо, а в последний раз мы расстались очень нехорошо. Короче, на самом деле я ее совсем не знал. Тем не менее во многих отношениях она была для меня образцом женственности. Она не только покоряла мягкой, хрупкой красотой, но и держалась удивительно скромно и застенчиво. Для вас, может быть, это ничего и не значит, но для меня это важно. Понимаете, большинство женщин, с которыми я работал, могут быть названы, мягко выражаясь, агрессивными, если не сказать наглыми или нахальными. Даже Цикута, при всей своей королевской крови, высказывала свои взгляды и пожелания совершенно бесцеремонно. Банни несколько поостыла, когда вышла из образа шалавы, но вместо вызывающего верчения задом теперь усвоила резкие деловые манеры, которые временами смущали меня не меньше, чем ее прежний стиль секс-бомбы.
Луанна же всегда казалась очень застенчивой и робкой в моем присутствии. Голос ее обычно был так тих, что я с трудом ее слышал, и еще у нее была привычка глядеть в пол, а потом вдруг поднять на меня взгляд сквозь ресницы… будто она чувствовала, что я способен словом или жестом ее обидеть, но верила, что этого не сделаю. Не знаю, как другие мужчины, а я при этом всегда чувствовал себя так, будто я десяти футов ростом, страшно сильный и только и мечтаю применить эту силу, чтобы защитить Луанну от любых напастей.
Я думал о ней, пытаясь представить, какой я хотел бы видеть свою жену, и в голове у меня сложилась картина, как Луанна ждет меня дома каждый вечер… и, надо сказать, картина эта не вызывала у меня никаких возражений. По правде говоря, как только я вспомнил о Луанне, она уже не выходила у меня из головы все время, что я размышлял о своем нынешнем положении, и мне очень хотелось увидеть ее еще хоть раз до того, как мне придется принять окончательное решение.
Вышло так, что желание мое исполнилось.
Я сидел у себя в комнате и без особого успеха пытался что-нибудь понять в очередной стопке таблиц, подброшенной Гримблом и Банни, – такие стопки они вываливали на меня почти каждый день. Те, кто следил за моими приключениями с самого начала, должны, наверное, помнить, что я вообще-то умею читать… по крайней мере я всегда думал, что умею. Однако при первых же попытках разобраться в финансах Поссилтума я обнаружил, что читать текст, то есть слова, это совершенно другое дело, чем читать цифры.
Мы были едины во мнении относительно нашей основной задачи – ликвидировать или уменьшить задолженность королевства, при этом избегая как несусветных налогов с населения, так и сокращения бюджетных расходов до такого уровня, при котором станет невозможна необходимая административная деятельность. Как я уже сказал, на этот счет у нас было единое мнение… по крайней мере в словесном выражении. Но как только между Банни и Гримблом начинались расхождения по всяким частностям, эти двое являлись ко мне, чтобы я присоединил свой голос к кому-нибудь из них или сам принял решение, и вот тут, в подкрепление своих слов, они неизменно начинали одну за другой вытаскивать эти загадочные таблицы, сплошь покрытые одними цифрами, и выжидательно глядели, пока я их просматривал, будто чья-то правота делалась от этого совершенно очевидной.
Для тех из вас, кто никогда в такую ситуацию не попадал, я кое-что поясню. Когда я говорю, что не умею читать цифры, это не значит, что я не разбираю, что написано. Я прекрасно знаю, как выглядит двойка, что она означает и чем она отличается, к примеру, от восьмерки. Проблема для меня была в том, чтобы понять, как одна цифра связана с другой. Представьте себе, если бы это были не цифры, а слова, то Банни с Гримблом смотрели бы на исписанную страницу и видели предложения и абзацы со всеми тонкостями и скрытыми намеками, а я при взгляде на ту же страницу увидел бы только множество отдельных, никак между собой не связанных слов. Было чрезвычайно неприятно, когда они протягивали мне пару страниц, читавшихся для них, как детективный роман, и спрашивали у меня, кто же, по моему мнению, там убийца.
Я знал, что они уже поняли, насколько я безграмотен по части цифр, но все равно мне ужасно надоело отвечать на разные лады «Ребята, я не знаю», и в попытке сохранить остатки самоуважения я стал вместо этого говорить: «Давайте я все это посмотрю и потом вам отдам». К сожалению, в результате на моем столе постоянно оказывалась очередная порция загадочных таблиц, в которых я чувствовал себя обязанным хотя бы попробовать разобраться.
Именно этим я и был занят, когда раздался стук в дверь. Состояние мое в тот момент можно коротко описать такими выражениями, как «некомпетентность», «неверие в собственные силы» и «отчаянное желание как-нибудь отвлечься».
– Да? – с готовностью произнес я, втайне надеясь, что мне сообщат о каком-нибудь землетрясении, или о наступлении вражеской армии, или еще о какой-нибудь катастрофе, требующей моего немедленного вмешательства. – Кто там?
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Маша.
– Я смотрю, ты занят, шеф? – спросила она, выказывая свое всегдашнее почтение к наставнику. – А к тебе тут пришли.
– Ничего страшного, бумаги подождут, – ответил я, торопливо складывая страшные таблицы в стопочку и отодвигая их на обычное место в угол стола. – А кто пришел?
– Это Луанна. Помнишь, та крошка, из-за которой нас всех чуть не поубивали на Лимбо.
Оглядываясь назад, я понимаю, что Маша не только выражала свое неодобрение, но и пыталась предостеречь меня, но тогда я совершенно не обратил на это внимания.
– Луанна? – произнес я, озаряясь улыбкой. – Конечно, веди ее сюда. Нет, лучше скажи ей, пусть войдет.
– Не беспокойся! – презрительно фыркнула Маша. – Я и не думала встревать в ваш тет-а-тет.
И снова ее слова прошли мимо моего сознания. Я был слишком поглощен беглым осмотром комнаты – можно ли тут принимать гостей? Комната, разумеется, была в полном порядке – по крайней мере горничные в поссилтумском дворце работали отлично.
И вот она здесь… у меня в комнате, такая же милая и очаровательная, как в моих воспоминаниях.
– М-м-м… Привет, Луанна, – наконец вымолвил я. Отчего-то слова давались мне с трудом.
– Скив, – сказала она своим мягким тихим голосом, который самые обычные слова превращал в чудо красноречия.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.
Потом мне вдруг пришло в голову, что в последний раз, когда мы с ней виделись, она ушла обиженная, ошибочно полагая, что у меня есть жена и ребенок.
– Знаешь, тогда… – начал я.
– Прости меня… – одновременно заговорила она.
Мы оба резко замолчали, потом поглядели друг на друга и рассмеялись.
