Кальвин махал рукой, пытаясь привлечь мое внимание.
– Я бы не стал тебя беспокоить, – сказал он, – но твое время все-таки ограниченно. Я ничего не имел против твоей болтовни с тем задрипанным уличным торговцем, но неужели ты и впрямь собираешься ухлопать полдня на разговоры с каким-то финансистом, который якшается с таксистами?
– Как ты познакомился с этим парнем? – поинтересовался я, не обращая внимания на слова джинна… хотя в какой-то степени был с ним согласен.
– Мы познакомились на аукционе произведений искусства.
– На аукционе произведений искусства?
Я старался не обнаружить в голосе свое недоверие, но оно каким-то образом проскользнуло. В ответ Эдвик развернулся на сиденье и посмотрел мне прямо в лицо.
– Да. На аукционе. А в чем дело? Думаете, я не способен ценить искусство?
Ящеры, запряженные в повозку, оказавшись предоставленными самим себе, принялись сворачивать к тротуару.
– Нет. Я хочу сказать, что раньше мне не приходилось встречаться с коллекционером произведений искусства. Сам я мало что понимаю в искусстве и поэтому удивился, вот и все. Не обижайся, – поспешно произнес я, пытаясь не напрягаться, когда такси побрело обратно на нашу полосу.
– Вы спросили. Именно там мы и повстречались.
Таксист снова обратил внимание на дорогу, лихо выводя нас на курс.
– Вы оба облюбовали одну картину?
– Он предложил поддержать половину называемой мной цены, чтобы я мог продолжать борьбу… только шла она не из-за картины. А скорее из-за того, что вы назвали бы литературой.
Теперь я пришел в замешательство.
– Литературой? Но я думал, ты говорил об аукционе живописи.
– Да, но один писатель предложил изобразить кого-нибудь из присутствующих в своей следующей книге. Я знал этого писателя… даже напечатал интервью с ним в одном из моих журналов… и поэтому очень любопытно было посмотреть, как у него получится отобразить меня. Так или иначе, в конечном итоге на торгах остались только мы двое, цены росли весьма круто. Я думал, мне придется сдаться.
– Вот тут-то финансист и предложил поддержать вашу цену?
– В действительности он сперва сделал предложение другому парню. К счастью для меня, тот другой протаскивал свою жену и потому не согласился на сделку. Вот тогда-то Мотылек и обратился ко мне.
– Минуточку, Мотылек?
– Он называл себя так. Даже на деловых карточках. Но как бы там ни было, если бы он не включился в торги, пришлось бы провести пару часов, болтая с сексапильной женушкой какого-то парня, вместо того чтобы…
С этого момента я слушал трепотню Эдвика вполуха. Финансист по имени Мотылек, поддерживающий на аукционах цены, предлагаемые таксистами. Мне не нужно было смотреть на Кальвина, чтобы представить, как джинн театрально закатывает глаза, в которых угадывалось трагическое «я ж тебе говорил». И все-таки чем больше я думал об этом, тем больше укрепился в своей надежде. Этот Мотылек мог оказаться достаточно эксцентричным, чтобы что-то знать об Аазе. Я счел, что тут стоит попробовать.
Как ни странно это может показаться, я нервничал из-за встречи с Мотыльком, как и Эдвик, по его словам, из-за общения с магами. С магами я имел дело не один год и знал, чего ожидать… или, если мой опыт сколь-нибудь значил, чего не ожидать. О финансистах я такого сказать не мог. Я понятия не имел ни во что лезу, ни как себя вести. Я попытался успокоиться, напомнив себе, что этот финансист в прошлом имел дело с Эдвиком и поэтому не мог быть слишком щепетильным. И все же обнаружил, что нервно поправляю свои чары личины, пока таксист звонил из прихожей Мотыльку. Я все еще разъезжал в виде пентюха, но использовал чары личины для улучшения своего гардероба, чтобы выглядеть своим человеком в денежных кругах.
Я зря беспокоился.
Мотылек не воплотил никаких моих заранее составленных представлений или страхов о том, каков должен быть финансист. Прежде всего вместо внушительного кабинета и стен, сплошь увешанных полками с книгами в кожаных переплетах и непонятными таблицами и графиками – как, по моему разумению, надлежало обитать солидному человеку, – он работал у себя на квартире, которая была поменьше моего кабинета, хотя и меблирована с большим вкусом. Да и одет он был небрежно: в брюках спортивного кроя и свитере пастельного цвета, – отчего я в моем тщательно продуманном и осуществленном с помощью чар личины прикиде почувствовал себя крайне неловко. К счастью, его обращение к нам оказалось теплым и дружеским, что несколько ослабило наше напряжение.
– Рад с вами познакомиться… Скив, не так ли? – протянул он руку.
– Да. Я… простите, что нарушаю ваш распорядок…
– Чепуха. Рад помочь. Я сам хозяин и себе, и своему времени. Пожалуйста. Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома.
Однако, когда мы уселись, я понял, что не знаю, с чего начать разговор. Но Мотылек смотрел на меня с внимательным ожиданием, и я почувствовал, что обязан что-нибудь сказать.
– М-гм… Эдвик говорит, вы встретились на аукционе произведений искусства?
– Совершенно верно… хотя, признаться, для меня это было скорее прихотью. Эдвик куда более крупный коллекционер и знаток, чем я.
Таксист при этой похвале заметно приосанился.
– Заскочил я туда просто из любопытства. Прослышал, что аукцион пользуется репутацией весьма забавного, прихватил в банке пару тысчонок и отправился посмотреть. Аукционисты меня и в самом деле повеселили, торги шли довольно оживленно, но большая часть предлагавшихся произведений искусства не соответствовала моему декору. Поэтому когда выставили тот предмет…
Я попытался сохранять заинтересованное выражение лица, но мысли мои крутились не вокруг его рассказа. Я все размышлял о той непринужденности, с какой он произнес «прихватил пару тысчонок». Я лицезрел совершенно другого изверга, не такого, как Ааз. Мой старый партнер охотней расстался бы не моргнув глазом с парой пинт собственной крови, но не с золотом.
– …Но в дальнейшем все обернулось к лучшему.
Мотылек заканчивал свой рассказ, и я, само собой, рассмеялся вместе с ним.
– Расскажите ему о своем друге, Скив.
– Совершенно верно. Я все мелю и мелю, а мы даже и не вникли в вашу проблему, – кивнул финансист, подавшись в своем кресле вперед. – Эдвик говорил, вы пытаетесь разыскать кого-то, возможно, известного своей деятельностью в наших финансовых кругах.
– Я не уверен, что вы сможете помочь, – начал я довольный, что мне не пришлось обращаться к моей теме самому. – Он уже не один год живет в другом измерении. Его зовут Ааз.
Мотылек задумчиво поджал губы.
– Имя это ничего мне не говорит. Конечно, в нынешние времена конгломератных корпораций и акционерных компаний имена мало что значат. Вы не могли бы сказать что-нибудь о его стиле?