Какой-то миг я ничего не понимал, но когда наконец до меня дошло, я уже знал, что сказать.
– Что-что? – произнес я, стремительно обернувшись.
Чувихи, с которой я поднялся наверх, нигде не было видно.
Вместо нее в комнате со мной находилась другая особа. С зелеными волосами и…
– Привет, Гвидо! – воскликнула она. – Отличная личина, а?
Глава десятая
Итак, вот мой план!
Р. Бернс
– Тананда? Это ты?
Мое удивление было вызвано не тем, что я не догадался, кто это весь вечер выуживал у меня выпивку… хотя я и не догадался. Скорее я был поражен ее внешностью, которая претерпела существенные изменения с тех пор, как мы расстались в начале этого задания.
Обыкновенно Тананда являет собой эффектную чувиху с впечатляющей гривой зеленых волос. И хотя она никогда не выглядела очень уж утонченной или одетой с иголочки, как это по вкусу большинству ошивающихся в суши-баре чувих, но я достаточно сведущ в женских тайнах, чтобы судить, какого труда Тананде стоили эти ее якобы небрежно развевающиеся на ветру космы. А сохранять такую прическу наверняка еще труднее, чем обычную, не говоря уже о том, чтобы с ней свыкнуться. Все это означает, что Тананда обычно очень привлекательна и заботится о своей внешности.
Однако теперь я лицезрел особу, выглядевшую так, словно она стала жертвой несчастного случая. Волосы на одной стороне головы почти отсутствовали, вместе с соответствующей бровью, а другую сторону ее лица украшал большой синяк, который вроде уже сходил, но все еще выглядел впечатляюще. Профессионально оценивая повреждения такого типа, я мог довольно точно оценить силу удара, потребовавшегося для произведения такого эффекта… он должен был быть ужасающим.
– Извини за этот спектакль, – сказала она, убирая зеркальце личин и поглядев в него напоследок, словно желая еще раз убедиться, все ли на месте, – но задание оказалось тяжелым.
– Что… Что с тобой случилось? – спросил я, обретая наконец голос. – Кто это с тобой сделал?
Разумеется, мы все знали, что с выполнением этого задания могут быть связаны некоторые трудности, но кому понравится такое обращение с прекрасной чувихой?
– Ты поверишь, если я скажу, что это была наша же собственная команда? – быстро сверкнула она зубами в улыбке, хотя я знал, что это больно.
– Как так?
– Волос я лишилась по милости Глипа, – объяснила она. – Полагаю, это был несчастный случай. Должно быть, я оказалась между ним и его ужином или что-то в этом роде. Но все не так страшно, как кажется с виду… или как могло бы быть. Корреш вовремя заметил опасность и уберег меня от самого страшного… вот откуда и взялся синяк, и потому я на него не жалуюсь. Честное слово, видел бы ты, что случилось со стеной позади меня.
– Кстати, коль речь зашла о них, Корреш-то с Глипом где?
В первый раз за время нашего разговора Тананда явно почувствовала себя неуютно.
– Они… э… отправились назад к Большому Джули. На самом-то деле мой братец еще в худшем состоянии, чем я, и я поэтому предпочла не видеть, как он пытается работать с одной рукой на перевязи, и посоветовала ему увести Глипа куда-нибудь, где он не будет путаться под ногами, и остаться на время с ним. Ведь это странно, понимаешь? Я все еще не могу вычислить, с чего это Глип так завелся… но пока мы не сможем с этим разобраться, от него, на мой взгляд, будет здесь больше вреда, чем пользы. Так или иначе, я решила остаться и воспользовалась этой штуковиной для личин. Посмотрим, смогу ли я самостоятельно чем-нибудь помочь делу. Мы столько наломали дров вдвоем, что, думаю, худшее уже позади.
В затылочной части моего мозга что-то крутилось… что-то сказанное Нунцио о его последнем задании и о том, что он нервничает по поводу новой работы с Глипом. Однако я не мог поймать мысль и, видя, как неуютно чувствует себя Тананда, решил не углубляться в эту тему. Но все же я взял на заметку при случае поговорить об этом с Нунцио.
– Похоже, дела шли не слишком хорошо даже до того несчастного случая, – сказал я, хватаясь за ее последнюю реплику.
– Что верно, то верно, – вздохнула Тананда. – Мы пытались разыграть старую сцену… ну, знаешь, когда я клею солдата, а потом Корреш врывается и подымает шум из-за того, что этот парень скомпрометировал его сестру?
– Знаю этот номер, – отозвался я, потому что так оно и есть… хотя сам я ничего подобного не проворачивал и не попадался на эту удочку. Однако это испытанный временем, классический ход.
– Ну, все вышло не так, как мы надеялись. Большинству здешних солдат приказано держаться подальше от местных женщин, а если мне удавалось разжечь их и заставить забыть о приказе, то власти замечали мои действия и выносили вердикт, что я сама напрашиваюсь на неприятности.
– Вот это да, круто, – посочувствовал я. – Тебе, должно быть, пришлось нелегко… особенно с такими ранами.
Мне по-прежнему не нравилось то, как заживал ее синяк, и, наверное, это угадывалось по моему голосу, потому что Тананда нагнулась вперед и положила ладонь мне на руку.
– Со мной все в порядке, Гвидо, в самом деле… хотя очень мило с твоей стороны, что ты беспокоишься. Я, бывало, выглядела и куда хуже даже, представь себе, после стычки с Коррешем… честное слово.
Учитывая, что ее старший брат тролль, я вполне мог поверить, что Тананда привыкла к небольшим взбучкам при семейных ссорах. Однако теперь мои мысли обременяло кое-что еще.
Видите ли, прикосновение Тананды, когда она положила ладонь мне на руку, было очень мягким и теплым, и оно снова навело меня на мысль о той первоначальной причине уединения в этой комнате. Как я уже говорил, давно мне не приходилось общаться с чувихой вот так, в интимной обстановке… Но Тананда все-таки деловой партнер, и позволять себе интимные отношения с коллегой более чем неблагоразумно. Кроме того, она никогда не выказывала ко мне никакого особого интереса, помимо дружеского… или, возможно, даже родственного участия. Но все равно мне было очень приятно ощутить женское прикосновение…
– М-гм-м… Ладно. Как скажешь, – произнес я, слегка отодвигаясь, чтобы прервать физический контакт. – Нас самих только что сюда распределили, и поэтому нам пока не представилось случая многое сделать. Может, следует подумать, как нам с тобой работать в одном районе, не мешая друг другу.
– Не глупи, Гвидо. Раз уж вы здесь, мы можем работать все вместе!
– Как-как?
– Сам подумай, – рассуждала она, вся пружинистая от нетерпения. – Мне очень нелегко за короткое время найти солдат, которые бы клюнули на приманку, но вы же как раз и есть солдаты, так что это облегчит обе наши задачи. Если мы станем вести свою игру, то сможем направлять ход дела именно так, как нам хочется.
Я изо всех сил старался игнорировать ее пружинистость, пока пытался придумать вескую причину не согласиться с ее предложением. У меня почему-то не было уверенности, что мои актерские способности позволят мне натурально изобразить этакого развязного детину перед Танандой… но еще меньше энтузиазма у меня вызвала мысль дать сыграть эту роль Нунцио.
