Наш лекарь был первым, кто уступил его рассуждениям, а затем пушкарь, и оба они имели большое влияние, но все же больше никто не пожелал оставаться, и я в том числе, так как вообще не понимал значения большого количества денег – ни того, что мне в этом случае делать с самим собою, ни что делать с деньгами, окажись они у меня. Я считал, что их у меня и так достаточно, и единственно, чего желал, – это, попав в Европу, потратить их возможно скорее, купить одежду и снова пуститься в плавание, пусть даже прежним горемыкой.
Как бы то ни было, своим краснобайством англичанин убедил нас остаться в этой стране хотя бы на шесть месяцев, и если тогда мы решим уйти, то он подчинится. С этим мы в конце концов согласились, и он отвел нас на пятьдесят английских миль к юго-востоку. Там оказалось много речушек, которые бежали, очевидно, с большой горной цепи на северо-востоке. Видимо, это должно было быть начало пути к великой пустыне, избегая которую мы были вынуждены отправиться на север.
Край этот был почти бесплоден, но с помощью нашего проводника мы добывали достаточно пищи, ибо окрестные дикари в обмен на безделушки, о которых я уже столько раз упоминал, давали нам все, что имели. Здесь мы нашли маис, или индийскую пшеницу, которую негритянки выращивают так же просто, как мы растения в садах, и наш новый поставщик пищи немедленно приказал неграм посадить маис, который тотчас дал ростки, и благодаря частому поливу меньше чем через три месяца мы собрали урожай.
Устроившись и разбив лагерь, мы принялись за прежнюю работу – искали в речках золото, и англичанин так хорошо руководил разведками, что нам почти не пришлось трудиться даром.
Однажды, поставив нас на работу, он спросил, не позволим ли мы ему отлучиться с четырьмя-пятью неграми на шесть-семь дней – попытать счастья и посмотреть, не найдется ли чего интересного в окрестностях. При этом англичанин заверил нас, что все, что он найдет, пойдет в общий запас. Мы все изъявили согласие и дали ему мушкет, а так как двое наших захотели пойти с ним, они захватили с собой шесть негров и двух буйволов. Взяли они с собой и восьмидневный запас хлеба и запас сушеного мяса на два дня.
Они отправились на вершину горы и оттуда увидели (как потом уверяли нас) ту самую пустыню, которой мы справедливо испугались, когда находились на другой ее стороне. Пустыня эта, по нашим расчетам, должна была быть не менее трехсот миль в ширину и более шестисот миль в длину, причем неизвестно, где она заканчивалась.
Подробностей их путешествия слишком много, чтобы их пересказывать. Они отсутствовали пятьдесят два дня и принесли с собой семнадцать с лишним (ведь весов у нас не было) фунтов золотого песка, имелись и кусочки золота, причем много бóльшие по размерам, чем те, что мы находили до сих пор, а кроме того, около пятнадцати тонн слоновой кости. Англичанин, частью уговорами, а частью насилием, заставил тамошних дикарей добыть ее и спустить с гор, а других – отнести до самого лагеря. Мы только дивились да гадали, что может это обозначать, когда увидели нашего англичанина, сопровождаемого двумя сотнями негров, но он скоро рассеял наше удивление, заставив их свалить поклажу у входа в лагерь.
Еще они принесли две львиные и пять леопардовых шкур, все очень большие и превосходные. Англичанин попросил у нас извинения за долгую отлучку и за то, что не принес большей добычи, но сказал, что ему предстоит еще одно путешествие, которое, он надеется, даст лучшие результаты.
Вознаградив дикарей, принесших клыки, кусочками серебра и железа, вырезанными в форме ромбов и двумя в виде собачек, он отослал носильщиков вполне удовлетворенными.
Когда он собрался во второе путешествие, с ним пожелали пойти еще несколько наших, и получился отряд в десять человек белых и десять дикарей, с двумя буйволами для переноски съестных и боевых припасов. Отправились они в том же направлении, но не вполне по тому же пути, были в отлучке всего тридцать два дня, за это время убили не менее пятнадцати леопардов, львов и много других зверей и принесли нам двадцать четыре фунта и несколько унций золотого песка, а слоновьих клыков только шесть, но зато очень больших.
Англичанин показал нам, с какой пользой мы провели время, так как за пять месяцев пребывания здесь набрали столько золотого песку, что, когда дошло до дележки, у нас оказалось по пять с четвертью фунтов на человека, не считая того, что было прежде, и не считая шести или семи фунтов, которые мы давали нашему мастеру, чтобы он делал из них безделушки.
Мы заговорили о том, чтобы двинуться к побережью и закончить, таким образом, наше путешествие, но наш проводник рассмеялся:
– Ну, теперь вы пойти не можете, так как в будущем месяце начнутся дожди, и тогда нельзя будет двинуться.
Это замечание, как нам пришлось согласиться, было вполне разумным, и потому мы решили обеспечить себя съестными припасами, чтобы во время дождей не пришлось слишком много выходить. Мы разошлись в разных направлениях, чтобы запастись пищей. Наши негры убили несколько оленей, которых мы, как могли, провялили на солнце, так как соли у нас теперь не было.
Начался дождливый сезон, и мы в продолжение двух месяцев едва могли высунуть нос из хижины. Но это было еще не все. Реки так вздулись от разливов, что едва можно было отличить маленькие ручьи и речки от судоходных рек. Появилась возможность сплавить все водой, но оказалось, что у нас очень много собрано, ибо, так как мы всегда награждали дикарей за работу, даже женщины при каждом удобном случае приносили нам клыки, и случалось, что вдвоем тащили один большой клык. Итак, наш запас возрос до двадцати двух тонн.
Как только погода улучшилась, англичанин заявил, что не будет убеждать нас задержаться, так как нам, видимо, безразлично, добудем мы еще золота или нет, что мы первые из когда-либо встречавшихся ему людей, которые заявляют, что у них достаточно золота и о которых можно сказать, что богатство лежит у них под ногами, а они не наклоняются, чтобы подобрать его. Но раз он дал нам обещание, то не нарушит его и не будет убеждать нас оставаться здесь долее, но все же обязан предупредить, что именно теперь, после разлива, обычно находят особенно много золота. Если мы задержимся еще хотя бы на месяц, то увидим, как на равнину хлынут тысячи дикарей, и все они будут вымывать золото для европейских судов, которые придут к побережью; и если мы воспользуемся тем, что оказались здесь прежде прочих, то неизвестно, какие чудеса найдем.
Речь англичанина была так убедительна и так доказательна, что по лицам слушателей видно было, что все с ним согласны. Поэтому мы сказали, что остаемся. Ибо хотя правда, что мы стремились на родину, все же столь выгодной перспективе нельзя было противостоять. Он ошибся, считая, что мы не хотим увеличить свой запас золота. Мы решили до самого конца использовать имевшиеся у нас преимущества и оставаться до тех пор, пока здесь будет золото, хотя бы для этого потребовался еще год.
Англичанин бурно выразил свою радость по этому поводу, и как только наступила хорошая погода, мы принялись под его руководством искать золото. То, что мы нашли поначалу, порадовало нас мало, но ясно было, что причина этого в том, что вода еще спала не вся, а реки не вошли в свои обычные русла. Через несколько дней мы были вознаграждены полностью. Мы нашли золото – много больше, чем находили вначале, и большими кусками. Один из моряков вымыл из песка кусок золота величиной с маленький орех – по нашим предположениям, почти в полторы унции.
