Как и было уговорено, в назначенный день сообщник Гарриса на другом корабле по имени Вильмот принялся за дело: захватил помощника капитана и других офицеров, завладел судном и подал нам сигнал. Нас на корабле было всего десять участвовавших в заговоре. Поэтому мы покинули корабль, сели в лодки и отправились к нему.
Нас, покинувших таким образом свой корабль, с величайшей радостью принял капитан Вильмот и его шайка. Мы были вполне готовы к всяческого рода злодеяниям, смелы и отчаянны. Я не испытывал ни малейших угрызений совести по поводу того, что делал; и уж совсем не представлял, каковы могут быть последствия. Итак, таким образом я вступил в состав того экипажа – обстоятельство, которое в конце концов привело меня к сношениям с самыми знаменитыми пиратами того времени, некоторые из которых закончили свой жизненный путь на виселице. Поэтому я думаю, что отчет о моих дальнейших приключениях может составить занимательный рассказ. Но я заранее говорю и даю в том честное слово пирата, что не сумею припомнить все – нет, даже и сколько-нибудь значительную часть из того огромного разнообразия, которое являет собою одна из самых омерзительных историй, когда-либо поведанных миру.
Я же, бывший, как прежде уже говорил, прирожденным вором и уже давно по склонности пиратом, находился теперь в своей стихии и в жизни никогда ничего не предпринимал с бóльшим удовлетворением.
Что касается капитана Вильмота (так отныне предстоит нам называть его), завладевшего кораблем способом, который вам уже известен, то ему, вполне понятно, незачем было оставаться в порту, дожидаясь либо возможных попыток предпринять что-либо против нас с берега, либо перемен в настроении экипажа. С тем же отливом мы подняли якорь и вышли в море, направляясь к Канарским островам. На корабле оказалось двадцать две пушки, но возможно было поставить тридцать; военного же снаряжения в количестве, полагающемся для купеческого судна, было достаточно для нас – в особенности на случай, если придется завязать бой. Поэтому мы направились в Кадикс, точнее говоря, встали в заливе на якорь. Здесь капитан и парень, которого мы назвали капитаном Киддом (он был пушкарем), еще несколько человек, которым можно было доверять, в том числе мой товарищ Гаррис, назначенный вторым помощником, и я, назначенный лейтенантом
[67]
, высадились на берег. Мы хотели захватить на продажу несколько тюков английских товаров, но мой товарищ, великий знаток своего дела, предложил иной способ. Он уже бывал в этом городе и сказал, что закажет пороху, ядер, ручного оружия и вообще всего, в чем мы нуждаемся, с тем, чтобы расплатиться имеющимися у нас английскими товарами, когда заказ будет доставлен на борт. Несомненно, предложение было дельное, и Гаррис с капитаном отправились на берег и вернулись через два часа, привезя с собой бэт
[68]
вина да пять бочек бренди. Все вместе мы вернулись на борт.
На следующее утро явились торговать с нами два глубоко груженных barcos longos
[69]
с пятью испанцами на борту. Наш капитан продал им за гроши английские товары, а они сдали нам шестнадцать баррелей
[70]
пороха, двенадцать малых бочонков пороха для ручного оружия, шестьдесят мушкетов, двенадцать фузей для офицеров, семнадцать тонн пушечных ядер, пятнадцать баррелей мушкетных пуль, несколько сабель и двадцать пар хороших пистолетов. Кроме того, они доставили тринадцать бэтов вина (ведь мы теперь превратились в господ и стали презирать корабельное пиво), а также шестнадцать пэнчонов
[71]
бренди, двенадцать баррелей изюма и двадцать ящиков лимонов. За все это мы платили английскими товарами, вдобавок сверх всего перечисленного капитан получил еще шестьсот осьмериков наличными. Испанцы хотели приехать еще раз, но мы больше не могли задерживаться.
Оттуда мы направились к Канарским островам, а далее к Вест-Индии, где совершили несколько набегов на испанцев, добывая съестные припасы грабежом. Захватили мы также несколько призов, но в продолжение того срока, что я оставался с ними, а в тот раз это было недолго, ценная добыча не попадалась. На побережье Картахены мы захватили испанский шлюп, и друг подал мне мысль попросить у капитана Вильмота, чтобы он, выделив нам соответствующую долю оружия и боевых припасов, пересадил нас на этот шлюп и пустил искать свое счастье, так как шлюп более подходил для нашего дела, чем большой корабль, и лучше ходил под парусами. Капитан согласился, и мы назначили местом свидания Тобаго, заключив договор, что все, захваченное одним кораблем, должно делиться между командами обоих. Условие это мы свято соблюдали и приблизительно пятнадцать месяцев спустя соединили суда на острове Тобаго.
Мы около двух лет курсировали в тех морях, нападая главным образом на испанцев. Впрочем, мы не пренебрегали и захватом английских судов, или голландских, или французских, если они попадались нам на пути. В частности, капитан Вильмот напал на судно из Новой Англии, шедшее из Мадеры на Ямайку, и на другое, шедшее из Нью-Йорка на Барбадос со съестными припасами, – последний приз стал нам подспорьем. Но с английскими судами мы старались связываться возможно меньше по тем причинам, что, во-первых, если эти суда могли оказывать сопротивление, то дрались до конца; во-вторых, на английских судах, как мы обнаружили, добычи всегда оказывалось меньше, в то время как у испанцев обычно бывали деньги, а этой добычей мы лучше всего умели распоряжаться. Капитан Вильмот, естественно, бывал особенно жесток, когда захватывал английский корабль, чтобы в Англии узнали о нем как можно позднее и не так скоро приказали военным кораблям отправиться в погоню за ним. Но об этом я предпочитаю молчать.
За эти два года мы значительно увеличили свое состояние, так как на одном корабле захватили шестьдесят тысяч осьмериков, а на другом – сто тысяч. Разбогатев, мы решили стать также и могущественными, ибо захватили построенную в Виргинии бригантину, превосходный корабль и с прекрасным ходом, способный нести двенадцать пушек, а также большой испанский корабль постройки, похожей на фрегатную, который плавал столь же чудесно и который мы впоследствии при помощи хороших плотников снарядили так, что он мог нести двадцать восемь пушек. Но нам требовались еще люди, поэтому мы направились к Кампешскому
[72]
заливу, не сомневаясь, что сможем завербовать там столько народу, сколько потребуется. Так и оказалось.
