Эта история произвела на меня такое впечатление, что с тех пор я никогда больше не играл в карты. Вообще. Ни в какую игру.
344. Студентка и солдат
Из академии до метро «Бауманская» две остановки на трамвае. Через четыре или пять остановок до академии — пединститут МОПИ, оттуда ездили студенты, в основном студентки, благо, институт был женским.
Подбегаю я однажды к трамваю и вижу: на подножке стоит девушка в сером пальтишке и, боясь свалиться, двумя руками держится за поручни. В те далекие годы двери в трамваях автоматически не закрывались. Я вскочил на подножку, прижал собой девушку, она отпустила руки и облегченно вздохнула. Мы доехали до метро. Она меня поблагодарила и скрылась на эскалаторе. И надо же так случиться, что через день история повторилась. Подбегаю к трамваю — та же девушка еле держится на подножке. Я снова ей помогаю. Едем до метро и там знакомимся. Зовут ее Лида и учится она, естественно, в МОПИ, на отделении русского языка и литературы.
Через пару дней я начал ждать ее в метро, и мы вместе ехали пять остановок.
В первые годы учебы в академии мы носили странные погоны. Я не могу без улыбки рассматривать фотографии того времени. Мы спарывали наши курсантские погоны, солдатские с желтым кантом по краям, брали офицерские погоны и нашивали в центре черную полоску. Нам почему-то это разрешали. Но с годами мы поняли, что положение солдата предпочтительнее: не надо платить за билеты, и вообще к солдатам — войну еще помнили — относились с уважением. И пошла обратная крайность: мы затирали наш желтый курсантский кант, и погоны получались почти солдатскими.
Я не думаю, что Лида хорошо разбиралась в курсантских погонах. Она принимала меня за солдата и поэтому использовала недолгие минуты в метро, чтобы подтянуть мой культурный уровень. Она мне рассказывала о Пушкине, Лермонтове, а через две недели пригласила меня… в театр. В Малый театр на «Горе от ума».
Естественно, в воскресенье. Мы всегда назначали девушкам свидание в воскресенье. Если вдруг почему-то мы не хотели идти на свидание, то заявляли, что нас не пустили в увольнение, а девицы, конечно, не знали, что для перемещения по городу слушателям академии увольнительные не нужны.
345. «Горе от ума»
Утром в воскресенье я встретил ее у входа в Малый театр. Она очень удивилась, увидев меня в штатском, и сказала, что форма мне идет больше. Мы прошли в зал. Накануне я перебрал лишнего, и у меня раскалывалась голова.
Как всегда в те годы, Чацким был М. Царев. Смотрел я на сцену без большого интереса, так как только с Царевым видел «Горе от ума» два раза.
Лида заметила мое не очень большое внимание к происходящему на сцене и отнесла это к недостаточной подготовке. Поэтому в перерыве начала мне рассказывать о том, кто такой Фамусов и что он воплощает. Я внимательно слушал.
Потом она меня спросил, что я запомнил. И тут я взорвался:
— Что я запомнил? А вот что:
«Лиза просыпается.
Лиза
«Светает!.. Ах! Как скоро ночь минула!
Вчера просилась спать — отказ,
«Ждем друга». — Нужен глаз да глаз,
Не спи, покудова не скатишься со стула.
Теперь вот только что вздремнула».
Говорил я быстро и без выражения:
«Уж день!.. сказать им… Господа,
Эй! Софья Павловна, беда.
Зашла беседа ваша за ночь;
Вы глухи? — Алексей Степаныч!
Сударыня!.. — И страх их не берет!».
— Вы знаете все наизусть? — неуверенно спросила Лида.
— Да.
Я действительно знал «Горе от ума» наизусть. Многое помню и сейчас.
— И вы уже видели «Горе от ума» в театре?
— Да, думаю, пять-шесть раз.
Лида совсем растерялась:
— И что мы теперь будем делать?
— Пойдем в кафе «Арарат». Выпьем коньяку.
— Но у меня деньги только на бутерброды, — пропищала бедная Лида.
— Я угощаю.
Мы пошли в кафе. Потом поехали к моим знакомым. Лида так и не смогла прийти в себя от утреннего потрясения. Потом мы остались с ней вдвоем.
Когда я захотел возместить ей стоимость билетов в театр, она обиделась:
— Получается, что вы мне заплатили за это.
Больше я ее не видел. Наверное, она стала ездить другим трамваем, до «Курской». Обиделась.
346. Логика жизни
— Мы, фронтовики, люди особые, — сказал мне как-то мой товарищ по академии капитал Гладышев. — У нас другой подход к жизни. У нас своя логика жизни. Я тебе приведу пример.
На следующий день он поставил в середине коридора на этаже, где жили молодые ребята, табуретку со стаканом воды. «Подъем!» Все бегут в душевую. Табуретку обегают, но никто ее не трогает.
На следующий день Гладышев сделал то же самое в коридоре на этаже, где жили офицеры. «Подъем!» Первый же офицер берет табуретку со стаканом и относит в сторону.
— Это и есть «логика жизни», — объяснил мне потом Гладышев.
347. Маис Али Гасан Саид Махмуд
При поступлении в академию все медалисты проходили собеседование. Задавали вопросы по химии, математике, а один дотошный дядя спрашивал фамилию, имя-отчество, просил написать на доске: «Работа, скажем, Петрова Анатолия Николаевича» — и задавал вопрос:
— Где корень, где суффикс, где окончание в слове «Николаевича»?
Некоторые путались. Настала очередь Маиса Шахгельдиева.
— Имя, отчество, фамилия? — спросил дотошный дядя.
— Шахгельдиев Маис Али Гасан Саид Махмуд Сулейман…
— Достаточно, — оборвал его дядя. — Садитесь.
348. О путях к коммунизму
Начальником политотдела у нас был полковник Азимов.
Однажды он за что-то ругал Маиса Шахгельдиева и в конце беседы назидательно изрек:
— Товарищ Шахгельдиев, вы идете неправильным путем.
На что Маис ответил:
— Партия учит, что у нас все пути ведут к коммунизму.
После чего полковник задумался, а потом сказал:
— Но у некоторых этот путь не прямой, а через гауптвахту.
349. Дойти до такой жизни
Однажды майор Захаров, сотрудник политотдела, ответственный за комсомол, проводил душеспасительную беседу с Маисом Шахгельдиевым, вернувшимся из гауптвахты:
— Ну и как мы дошли до такой жизни?!
Тот ответил:
— Про вас, товарищ майор, ничего не могу сказать. А я ни до какой жизни, кроме как честной жизни советского военнослужащего, не дошел. Правда, через гауптвахту.
350. Рыжие усы
Однажды я решил отпустить усы. Они почему-то получились у меня рыжими.
