Коля Козлов не сомневался: работать против России нельзя. Но легко сказать «нельзя»: мы на службе, связаны контрактами. И хотя деньги нам платят совсем не такие, как описывают авторы шпионских романов, но все-таки это стабильный заработок.
Олег К. был уверен, что теперь ФСБ и КГБ будут бороться рука об руку с едиными врагами — наркомафией, террористами.
Я, будучи скучным прагматиком, высказал убеждение, что противоречия между Россией и США носят геополитический характер, и после нескольких лет шатаний и ошибок все вернется на круги своя. И не ошибся.
Теперь мы с женой живем во Флориде. От дел я отошел. Правда, иногда звонят. Недавно пригласили на семинар «Горбачев — самый выдающийся политический деятель России конца XX века». Я ответил вежливым отказом.
13.2. В благородном обществе
549. Племянник графини Лазаревой
В «дворянское общество» Вашингтона ввел меня мой самый близкий вашингтонский друг Олег К. Он был князем, настоящим князем. Мне часто приходилось бывать на сборищах титулованной знати, а там все по гамбургскому счету: если князь — то князь. После его кончины род, значащийся в соответствующих книгах со времен Ивана Грозного, заканчивался: сыновей у Олега не было, только две дочки.
У этого великосветского общества было две отличительные черты — бедность и работа на невысоких должностях в ЦРУ. Чтобы попасть в это общество, необязательно было иметь дворянское происхождение, однако тот факт, что моя тетя была замужем за графом, подлинность которого они проверили по своим книгам, во внимание принимался, и меня представляли как «племянника графини Лазаревой».
Строго говоря, ни Олег, ни другие титулованные особы князьями и графами считаться не имели права, ибо, принимая гражданство США, они или их родители торжественно клялись отречься от всех титулов. Законы Штатов очень строги и упоминание титулов могло привести к пересмотру решения о получении гражданства. Ну а тот, кто предпочел остаться князем или графом, осел в Канаде. В Монреале я встречал таких. Зрелище они представляли жалкое, в основном из-за непроходимой бедности и… как бы мягче выразиться, ограниченности мировоззрения.
Бывал я и на дворянских балах. Они до удивления напоминали мне советские вечера отдыха.
550. Притон особого значения
Олег К. служил в том же ведомстве, что и я, но в другом подразделении. Он был один из немногих эмигрантов, который не только говорил по-русски без акцента, но и свободно употреблял современную русскую лексику. За мою бытность в Штатах я могу насчитать только трех таких.
Мы часто бывали друг у друга, нередко посещали питейные заведения. Тогда в Вене — разумеется, речь идет о пригороде Вашингтона, а не о столице Австрии — был маленький паб под названием «Вена-Инн». С виду совсем никудышный: на полу мусор, грубые официанты, крикливый хозяин. Но паб посещали не только рядовые сотрудники агентства, но и начальники. Любил бывать там и директор ЦРУ того времени У. Кейси. Нравилась атмосфера простоты и «прошлого времени».
За кого только не выдавал меня Олег в первые годы, когда меня еще плохо знали! Однажды я был лидером «квебекского подпольного национального движения», другой раз — «руководителем повстанцев» из страны, о которой «нельзя говорить». Потом было интересно встречать обманутых людей в столовой агентства.
— Я вам по-настоящему поверил, — признался один.
— И успели доложить начальнику? — поинтересовался я.
— Нет. Я подумал, что он меня заставит заняться этим делом. А зачем мне это надо?
Поистине, чиновники всех стран одинаковы.
551. Мой друг великий князь
Среди моих знакомых был «великий князь» Давид Чивчавадзе, правнук Николая Первого. В действительности великим князем он не являлся, но мать его, княгиня императорской крови Нина Георгиевна, была Романова. Веселый и жизнерадостный, он был душой компании и прекрасно пел под гитару.
Как-то я ему сказал:
— Посылал я на х… генералов и министров, князей и графов. А вот великого князя — ни разу.
— Какой кошмар! — замахал он руками. — Этот пробел немедленно надо восполнить. Женя, Женечка!
Вошла его милая супруга:
— Представляешь, какой ужас! Олег ни разу не посылал на х… великих князей.
Женя налила нам по рюмке.
— Выпей, — сказал Давид.
— Да пошел ты на х… — ответил я.
И мы дружно опустошили бутылку.
Мне было приятно узнать, что Давид здравствует и поныне; год назад он был в России, принимал участие в захоронении императрицы Марии Федоровны.
552. Князь кавказский
Я работал вместе с другим князем, на сей раз кавказским, — Муратом Н. Сын одного из командиров «Дикой дивизии», он отличался прекрасной памятью и умением анализировать. В отличие от других титулованных особ, он дошел до очень высоких постов по административной линии. Сейчас ему очень много лет, он в полном здравии. Два раза в год он на пару недель приезжает в Вашингтон, и его можно встретить обедающим в его любимом рыбном ресторане, где он уже лет десять заказывает одно и то же блюдо — «Рыбу-соль в соусе с каперсами».
— Садись, — говорит он, встречая меня.
Ничего заказывать не надо. Официанты и мне несут «соль с каперсами».
Он много рассказывал о своем отце, о белых генералах. Хорошо помнит часто бывавшего у них дома А. Деникина, интеллектуальные данные которого характеризовал крайне нелестно.
— С чего теперь все стали монархистами? — удивлялся он. — Ни мой отец, ни Деникин монархистами не были. А теперь еще все стали верующими! Хоть бы для начала грешить перестали!
553. Судьба дворянки
Женя Е. была не просто дворянкой, а внучкой известной персоны царского режима. Замуж она вышла, естественно, за дворянина. Жили они отвратительно. И на это были серьезные причины. Муж не удовлетворял ее женских потребностей, страшно ее ревновал, и не без основания.
Олег К., князь, мой друг, объяснил мне:
— Это вырождение аристократии: мужчины в мужском деле слабы до трагизма, зато женщины имеют ненормально развитые потребности.
И Женя нашла выход: с мужем она развелась и вышла замуж за американца, здорового верзилу под два метра ростом. Работал он дальнобойщиком. Одну неделю он был дома и со всей силой здорового лишенного интеллекта мужчины удовлетворял ее дворянские потребности. Зато потом две недели отсутствовал, и это ее вполне устраивало.
554. Истрия про прошлые годы и дворянин Николай
Николай С. был княжеского рода и имел свои представления о будущем России.
— Русский народ избалован, а поэтому ленив, — полагал он. — Главная задача состоит в том, чтобы заставить его работать. Для этого нужно использовать все меры принуждения.
