— В интервью вашего министра образования я прочла, что одна из важнейших задач школы — воспитание креативности. Вы тоже так считаете? — спрашиваю я его.
— Не совсем так. На мой взгляд, развить творческие способности ребенка не «одна из важнейших задач», а наипервейшая цель. Однако знаете, чиновники любят говорить о креативности, но не всегда себе представляют, какими способами она развивается.
Мы, например, предлагаем ученику выбрать, кроме контрольной работы, любую другую форму проверки знаний. И вот кто-то пишет реферат. Кто-то делает доклад. Кто-то снимает видеофильм.
А вот другой способ научить ребенка мыслить неординарно — задать ему непривычный вопрос, который заставит его выйти из мира стереотипов. Скажем, учитель спрашивает: «Всегда ли один плюс один равняется двум?» И дети тянут руки: «Если парень (один) и девушка (одна) женились, у них образовалась одна семья. Таким образом получилось, что 1 + 1 = 1». Другой предлагает такой вариант: «Муж (один) плюс жена (одна) родили ребенка. Теперь их трое: 1 + 1 = 3». Еще вариант: «Птица (одна) съела червяка (одного) теперь: 1 + 1 = 1». Бывают, конечно, и смешные ответы. На вопрос учителя, как можно использовать кирпич, после ответов «построить дом», вдруг выскочил еще один: «Убить человека, если кирпич свалился с крыши на голову прохожему». Пускай так, лишь бы учились видеть мир нетривиально. Или вот еще, — продолжает директор, — brain storm (мозговой штурм). Метод этот обычно применяют ученые, инженеры, да и люди других профессий. Садятся вместе несколько специалистов и начинают обсуждать одну задачу. В группе мысль работает живее, рождаются самые неожиданные решения. Вот и наши учителя часто прибегают к такому методу. Для этого класс делится на несколько групп, каждая по семь человек. А столы составляются вместе по семь штук. Каждой команде дается какое-то одно задание или, наоборот, всем одинаковое. Какая группа придумает наиболее оригинальное решение, та и выиграла.
— Так это похоже на известную во всем мире телевизионную игру. У нас в России она называется «Знатоки»?
— Ну, конечно, игра. У нас, между прочим, большинство предметов преподается в виде игры — так детям интереснее, а материал усваивается легче.
— А как вы развиваете детскую активность?
— Ну, тут у нас мало оригинального: кружки, секции, ансамбли народной музыки. Это делается во всех школах. С той только разницей, что, когда в школе ожидается праздник, дети готовят выступления абсолютно самостоятельно: взрослые просто не допускаются на репетиции. И вот кто-то подготовил маленький спектакль, кто-то песню, танец, кто-то номер у-шу. Кто-то оформил зал, кто-то выпустил газету. Тут я должен сказать, что иногда все это выглядит неказисто, не очень складно. Мы часто проигрываем в соревнованиях другим школам. Пусть. Зато в тех школах проявляют активность больше учителя, а у нас — ученики.
— Ваш министр говорил также о воспитании чувства свободы. Вы об этом тоже задумываетесь?
— Обязательно. Это самый сложный процесс. Потому что он не вербальный. Тут важно выработать у каждого ученика чувство на уровне интуиции: тебя никто не ограничивает, ты волен делать что хочешь (если это не вредит другим), ты независим от учителей в принятии решений важных для учеников. Мы не делаем им замечания на переменах, пусть бегают, кричат — словом, отдыхают от работы во время уроков. Здесь отменили замки на шкафчиках: мы вам доверяем, ребята! И знаете, был всего один случай кражи: пропал мобильник, но ребята сами нашли воришку, сами с ним поговорили, ни один взрослый не вмешался. С тех пор — ни одного происшествия!
— А почему в вашей школе нет униформы? На других учениках я видела такие красивые костюмы, залюбуешься. Жаль, — говорю я.
— Не жаль, — отвечает директор, — вы пробовали когда-нибудь ходить в форме?
— Пробовала. Во время моего детства я, как и все девочки в классе, носила коричневые платья и черные — а по праздникам белые — передники.
— Ну, и как вы себя чувствовали?
— Я бы сказала, что форма дисциплинирует. И потом, не видно разницы в том, как обеспечена семья: и богатые, и бедные — все одеты одинаково.
— Так, давайте по очереди. «Форма дисциплинирует». Наверное. Но одновременно и ограничивает, сдерживает. Вспомните, что вы делали, придя домой, — тут же переодевались в домашнее, правда? А почему? Потому что в домашней одежде вы чувствовали себя свободнее. Обратили внимание на это слово? Дальше. Вы чувствовали себя похожей на всех других учеников? То есть ваша индивидуальность как бы стиралась, растворялась в массе остальных детей. Таким образом, легко воспитывается конформизм, труднее отстаивать отличие своего «я». Теперь о богатых и бедных, — продолжал директор. — А за пределами школы дети тоже не увидят этой разницы? Если один ребенок проводит с родителями каникулы на роскошном заграничном курорте, а другой вынужден играть во дворе или помогать дома по хозяйству — оба не почувствуют, что они находятся на разных социальных ступенях? Нет, форма не поможет. Тут нужно другое, куда более сложное и трудновоспитуемое: толерантность. В данном случае я имею в виду толерантность социальную. Дети должны знать, что не все семьи живут одинаково, что есть хорошо обеспеченные люди, а есть — обеспеченные плохо. И как бы государство ни помогало последним, выбиться из своего круга в круг людей более богатых можно только одним способом — трудом. Ну, конечно, одного старания мало, нужны образование, ум, креативность.
— Поэтому вы и отменили униформу?
— Мы — это кто? Я, директор? Педагогический совет школы? Нет, это решили сами дети. Чувство свободы развивается у ребят, когда они ощущают себя независимыми от давления взрослых. Поэтому в тех сферах школьной жизни, где мы, учителя, можем устраниться, мы устраняемся. Ежегодно в школе выбирается Совет учеников, который решает массу рутинных дел, вплоть до того, в какой цвет выкрасить забор, или сдавать ли в аренду на каникулы бассейн, или как часто и по какому маршруту должен курсировать школьный автобус. Нам остается только одобрить решение Совета…
Затем директор перехватил в нашем разговоре инициативу и начал спрашивать меня о моих тайпейских впечатлениях. Я рассказывала о том, о чем уже написала в этой книжке. Он слушал внимательно. Но когда я дошла до приветливости и дружелюбия тайваньцев, вдруг перебил:
— А вы знаете, что так было не всегда?
— Знаю-знаю, — ответила я и перечислила ему при чины тайваньской улыбки, как мне их объясняли мои знакомые.
— И вы считаете, что это все? — спросил директор. — А про то, что приветливость надо прививать с детства, про это вам никто не говорил?
И он подробно изложил мне целую программу воспитания дружелюбия и открытости, которая по его личной инициативе проводится в школе. Изложу ее коротко.
Требование первое: учителя должны улыбаться. И друг другу, и главное — детям. Необходимо, чтобы доброжелательность стала атмосферой школьной жизни.
Требование второе — в соревнования, которые проводятся между классами, обязательно входит пункт «дружелюбие». В каком классном коллективе умеют крепче дружить, помогать друг другу, поддерживать в случае необходимости, тот и лучший.
