— Давай девочка.
Что, сегодня ты хочешь побыстрее? Ну нет уж. Я чувственно и неторопливо раскачиваюсь вверх и вниз, прислушиваясь к ощущению наполненности, воспринимая каждый сантиметр наших соединенных тел. Рычит, приподнимает мои бедра и сам вбивается в мое тело, отбирая у меня ведущую роль. Мне хочется смеяться от восторга, которым наполнена сейчас каждая клеточка. Я вижу его шальные глаза, чувствую жадные губы то на груди, то на шее, то на собственных губах, ощущаю уверенные пальцы, ласкающие чувствительную точку, помогающие взбираться на вершину блаженства. Меня выгибает плавно-мучительная разрядка. Прислушиваюсь к остаточным импульсам наслаждения, гуляющим по телу пульсацией и дрожью. Чувствую, как увеличивается во мне Сей, как учащается его дыхание, темнеют и без того темные глаза, и теперь сама слушаю песню его удовольствия, которым он делится со мной, неожиданно вновь открыв чувства. ААААХ! Это так остро, сильно, стремительно… и прекрасно опустошающе.
Мы замираем, переплетя руки, ноги, тела и, кажется, души. Слушаем быстрое сердцебиение друг друга. Мне еще никогда не было так хорошо и спокойно. Сейшей вновь все понимает без слов и добровольно выполняет функцию доставки моего разомлевшего тела в ванную, а затем и в постель. Обнимает, устраивается рядом. Утыкаюсь носом в его плечо и в голове звучит моим голосом единственное слово. Своё.
Его пальцы бездумно рисуют узоры по моей спине, наслаждаюсь тихой лаской. Хорошо.
— Тебе не понравились цветы. — Сей не спрашивает, а утверждает. Что ж, юлить не буду, они со вчерашнего утра в утилизаторе.
— Не люблю лилии — запах слишком тяжелый.
Молчит. Почему-то не спрашивает, какие цветы я люблю. Раз не спрашивает, сама уточнять не буду. Пальцы продолжают безмятежное кружение.
— Рубиновый гарнитур тебе тоже не понравился?
— У меня уши не проколоты, я вообще серьги не ношу.
— Так проколи.
Звучит это как-то равнодушно. Поэтому добавляю немного ехидства в голос.
— Что, прикидываешь, что прислать утром?
— Да, — неожиданно признается эльф. — После ночи принято дарить подарок.
— Дааа? А что, я тоже должна буду тебе прислать какую-нибудь побрякушку?
Натыкаюсь на удивленный, почти шокированный взгляд мужчины.
— Ты же женщина…
— Что за половая дискриминация?
Глаза у голого эльфа под боком еще более округляются.
— Ты ругаешься?
— Вообще-то ругаюсь иногда. Сейчас нет. Этот термин моего мира означает разное отношение к кому-то, в зависимости от… в данном случае от пола.
— Но это же нормально. Женщину можно желать или оберегать, с мужчиной соперничать или дружить. Мне было бы трудно хотеть мужчину.
И он подтверждает свои слова крепким пожатием мягкой попы.
— Согласна, любовные отношения предполагают разный пол. А вот… дружить с женщиной ты бы мог?
— Дружить с женщиной??? Зачем?
— Понятно.
Как-то мне неуютно становится. И хочется одеться. Вроде бы ничего такого не произошло, но я опять спотыкаюсь об мысль, что ничего о нем не знаю. И что-то не уверена уже, что хочу знать. Хотя… вот он, главный вопрос для меня.
— А есть женщины, которых ты уважаешь?
— Конечно. Миирин, например. Она добилась официального статуса боевого защитника вопреки мнению собственной семьи, внешности и природному дару. Такой целеустремленностью и силой воли невозможно не восхищаться.
У меня теплеет на душе. Это не важно, что Сейшей сейчас хвалит другую. Для меня важен сам факт, что он способен женщину уважать. Потому что только так возможны гармоничные отношения. Для меня, по крайней мере. Снова расслабляюсь, закидываю на него ногу. Теплая рука подхватывает колено, втаскивает меня наверх.
— Что, второй раунд?
Эльф молча гладит мне спину, но глаза заинтересованно сверкают, а руки задерживаются на попе все дольше. Тянется к губам.
— Руки убери.
Закидывает за голову, сцепляет в замок. Он лежит на моей кровати, я сижу сверху на его животе и целую полные губы, трусь носом об подбородок, зарываюсь лицом в основание шеи. Спускаюсь к груди, исследую широкое пространство. Какой же он красивый! Он напоминает мне микеланджеловского Давида. Перевожу взгляд на Сея и вижу самодовольство. Он в курсе моего восторга. Сползаю ниже, чувствую себя кошкой на плантации кошачьей мяты. Хочется тереться, пропитываясь его запахом и помечая своим. Чувствую, как эльф напрягает плечи, удерживая руки за головой. Хочет меня обнять? Я могу видеть, слышать, осязать, как хорошо ему под моими руками. Покусываю его живот, царапаю ноготками чуть ниже пупка. Выцеловываю одной мне понятные линии, наслаждаюсь его восприимчивостью и громкими стонами. Приближаюсь лицом к основанию его эрекции, но не спешу выполнить то, чего Сей от меня хочет, судя по нетерпеливому ерзанью. Целую его бедра, ноги, возвращаюсь к пупку. Он не выдерживает, касается руками моих волос, мягко подталкивая к воинственно-напряженной части своего тела. Смотрю в глаза, улыбаюсь понимающе. И прикасаюсь губами к трепетной бархатной коже. Эльф глухо стонет и выгибается навстречу. Я наслаждаюсь своей властью, его неприкрытой нуждой, мягким вкусом и трепетной отзывчивостью. Самозабвенно ласкаю головку, крепко сжимаю основание, позволяю ему глубоко проникать в мягкую влажность моего горла. Это безумно заводит, хочется принадлежать ему без остатка. Сей опрокидывает меня на спину, и теперь он властвует над моим телом. Нет ни одной мысли, ни тени сомнений. Только радость и наслаждение, которое мы делим, касаясь друг друга. В какой-то момент он устраивается между моих бедер и без промедления толкается вперед. Выгибаюсь навстречу, как делают все женщины со времен сотворения мира. Он прижимает меня к постели, протяжно двигается, трется об меня всем телом, опираясь на локти по обе стороны моей головы. Доминируя и подавляя отсутствующие попытки сопротивления. Полностью выходит, сжимает мои пальцы на вдохе и вновь медленно проникает. Замирает, ткнувшись головкой в какую-то особенно чувствительную точку. Я изгибаюсь под его необходимо тяжелым телом, стремясь стать еще ближе, раствориться в нем без остатка… Сладкое чувство заполненности, его прерывистый шепот, вновь о том, как я прекрасна и отзывчива, и сбивчивое дыхание, и умелые руки сразу со всех сторон. Это длится так долго и так прекрасно, волны мягкого удовольствия качают меня от подъема к падению, не оставляя за собой опустошения или усталости. Сейшей так чутко ведет меня, что не сомневаюсь, купается в моих ощущениях. И вновь делится своими, и меня обжигает собственническим удовлетворением, необходимостью и дальше пронзать податливое тело, овладевать, делать своей. В этом столько первобытной жажды обладания, что я смеюсь хриплым горловым смехом, и вибрация моего тела передается Сею, он впивается в меня глубоким поцелуем и взрывает нас обоих ярким и сильным оргазмом.
— Не пойду в ванную.
