— Компульсивное побуждение. — Алисии все об этом известно.
— Точно. И это может пойти нам на пользу.
Нам? Это уже его личное дело?
Полегче, одернула она себя. Ему точно так же хочется прищучить гада. Не отбрыкивайся. Он хочет помочь. И пускай помогает.
Неясно, почему так трудно решиться. Возможно, потому, что долгие годы справлялась самостоятельно, ни от кого помощи не принимала, сама решала все вопросы, улаживала все проблемы. Неужели поэтому предложение помочь кажется почти... вмешательством в личную жизнь?
— Каким образом?
— Предоставьте дело мне, — улыбнулся он.
Алисия выпрямилась, обнаружила, что тоже улыбается.
— Знаете, Уилл, кажется, ко мне вернулся аппетит.
Ох, нет. Неужели она назвала его Уиллом? С чего бы?
Но действительно снова чувствовала голод. И была вынуждена признать, что мысль иметь кого-то на своей стороне приятна.
Они прикончили креветок с зеленым соусом, поспорили, кому платить. Уилл победил — руки у него длиннее, успел выхватить счет. Расставаясь в дверях, обещал держать связь.
Только на полпути к Центру Алисия вспомнила, что так и не упомянула о своих серьезных, прочных отношениях с без конца разъезжающим импортером Джозефом Эрманом.
4
Прежде чем перебрать кипу нагромоздившихся на столе сообщений, поступивших в ее отсутствие, Алисия прослушала личный автоответчик.
«Это Бенни. Перезвоните». И номер.
Пульс зачастил. Поджигатель. Она закрыла дверь кабинета и сразу набрала номер.
— Да? — сказал тот же голос.
На фоне слышен шум дорожного движения. Говорит, разумеется, из автомата.
— Бенни? Вы просили перезвонить.
— Угу. Насчет Марри-Хилл, правильно?
— Верно.
— Угу. Можно.
— Хорошо. Только мне нужно еще кое-что. — Ее беспокоило замечание Джека, что пожар может охватить весь квартал. — Нельзя допустить распространения.
— Без проблем. Вы со спецом имеете дело. Заварится внутри, по очереди раскурится в пепел, прежде чем выйдет наружу. К тому времени водовозы подъедут, если нет, я сам вызову. Вот так вот. Хирургическая операция. Лучше не придумаешь.
— Уверены? Абсолютно? Никто не пострадает?
— Гарантия. Конфетка. Не успеете глазом моргнуть, начнете пересчитывать денежки.
Бенни, видно, решил, что она это делает ради страховки. Ну и ладно.
— Отлично.
— Только мне сегодня же вечером свои хотелось бы пересчитать. Как договаривались. Половину вперед, половину на другое утро. Наличными, ясно?
— Знаю.
На гонорар Бенни уйдет почти все. Стоит ли? Действительно ли ей это надо?
Да.
— Где встретимся?
5
Алисия стояла на стуле, вглядываясь в ночь сквозь световой фонарь. На северо-восток. В сторону Марри-Хилл.
Бенни обещал сделать дело нынче ночью.
— У меня другой заказ ближе к жилым кварталам, — сообщил он. — Чего ждать? У вас пусто. Все готово. Конфетка.
Другой заказ ждет... видно, поджигательский бизнес переживает настоящий бум.
За спиной заквакала, зачирикала полицейская рация, купленная нынче днем по дороге домой. Какая-то перестрелка рядом с Мэдисон-сквер-гарден. Не то, что хотелось услышать.
Сообщается о задымлении в доме на Восточной Тридцать восьмой.
Вот что нужно.
Алисия знала, что никогда не увидит отсюда ни дыма, ни пламени, но что-то все равно тянуло к окну. Будет стоять здесь, щурясь в темноту, пока рация не подаст сигнал тревоги. Тогда побежит вниз по лестнице, схватит такси до Марри-Хилл, остановится на Тридцать восьмой, глядя, как пламя пожирает дом на тротуаре.
Дрожь пробежала по телу, она пошатнулась на стуле. Вцепилась в оконную раму, закрыла глаза. Взвинченные нервы натянуты до предела. Просто не приспособлена к таким делам.
Боже, что я наделала? Действительно наняла человека сжечь дом. Из ума выжила?
Иногда кажется, да.
Сегодня, выкроив наконец время прочесть завещание, Алисия призадумалась, не передается ли сумасшествие по семейной линии. Лео Вайнштейн обронил мимоходом, что завещание довольно необычное, но было даже невозможно представить, насколько необычное.
Прочитав бумагу, узнала ответ на вопрос Джека, почему нанятые ею люди погибают, а она остается целой и невредимой.
И теперь больше прежнего убеждена, что единственное решение — уничтожить дом.
После этого она избавится от кусающих за пятки адвокатов Томаса. А если получит страховку, пожертвует Центру.
Из ее мира навсегда исчезнет тот дом и все, что с ним связано.
6
— Порядок, — буркнул Кенни, спускаясь по лестнице. — Завалил в фургон. Чего дальше?
Сэм Бейкер стоял в конусе света в подвале дома Клейтона, вытирая о коврик окровавленное лезвие длинного ножа. Надо бы отхватить от Кенни кусок и скормить ему самому за то, что так облажался сегодня. Да ведь Кенни родня, сын его собственной старшей сестры, широкоплечий двадцатипятилетний оболтус с материнскими рыжими волосами, а родню нельзя резать, даже если она того заслуживает.
Кенни вместе с напарником будут иначе наказаны.
— Дальше много чего, Кенни. Во-первых, вы с Моттом лишаетесь пяти процентов наградных.
Кенни вытаращил глаза.
— Пяти процентов? За что, твою мать?
— За то, что пропустили сукиного сына.
— Черт побери, старик, мы ж его повязали!
— Да, когда он уже был в доме и взялся за дело. Если бы ты не унюхал бензин, дом целиком превратился бы в дым, а мы бы лишились доходного места. — Бейкер нацелил нож Кенни в грудь. — Прежде всего, он не должен был тут оказаться.
— Парень, видно, какой-нибудь фокусник. Мы его даже не видели, хотя, клянусь, ворон не считали.
— Клянись чем угодно, только не жди сочувствия от остальных ребят. Если с домом что-нибудь случится, они потеряют все сто процентов гонорара. Ты тоже. Может, поэтому будешь плясать на цыпочках в очередную смену.
— Обижаешь, Сэм.
— Не расстраивайся. Я позабочусь, чтоб бабушка все получила.
Кенни недовольно скривился:
— Ну правильно. Думаешь, докумекает прислать мне в открытке спасибо?
