Немного поработав, я снова несусь проверять свою электронную почту. Девчонки из отдела «по связям» уже начинают проявлять нездоровое любопытство, откуда у меня вдруг такой интерес к Интернету. Приходится отбрехиваться.
Я дрожащей рукой проверяю почту, но оказывается, что ответа нет. Странно. В прошлый раз Вениамин так быстро отозвался! Наверное, сидел за компьютером. А сегодня что, куда-то ушел?
Вспоминаю, что «зайка» и брюнет сейчас где-то бродят, и черт его знает, чем они заняты.
Может, Вене и вправду сейчас не до меня? У него ведь тоже есть какая-то своя «лицевая» жизнь в противовес неприглядной «изнанке». Возможно, друзья, знакомые, работа, семья.
Нет, я, конечно, не претендую на то, чтобы занимать все мысли этого психа. А лучше было бы, если б он меня вообще забыл раз и навсегда.
Я снова плетусь в свой кабинет.
В конце рабочего дня я еще раз заглядываю в свой электронный ящик — тишина.
Мне начинает не нравиться это молчание. Все-таки пока Веня сидит за компьютером и строчит свои ответы, я могу не опасаться, что он стоит за моей спиной.
И еще: если он решит завершить нашу переписку, это будет означать только одно: он переходит к моему убийству.
Я ловлю себя на мысли, что в общении с маньяком предпочитаю обмен посланиями, а не личную встречу.
Ладно, буду надеяться, что завтра утром получу от этого психа пару строчек. А сейчас пора домой.
Доехав до своей остановки, я не направляюсь сразу в сторону дома, а забегаю в гастроном на углу, где покупаю пакет молока, кучу консервов и пакет сока.
Сок я открываю, отпиваю немного и ставлю в холодильник. Он должен будет стать приманкой. Если преступник продолжит действовать по уже отработанному методу, то снотворное он подмешает в пакет с соком, как в случае с Берсеньевой, а я потом смогу предъявить это как доказательство злого умысла на меня.
Как я и решила, пить буду только воду из-под крана.
Но свежекупленный пакет молока мы с Годзиллой выпиваем с удовольствием, заедая открытой банкой тушенки.
И, хотя я умом понимаю, что в только принесенном из магазина молоке и в свежеоткрытой банке тушенки барбитуратов быть не может, все мне кажется слегка горьким.
Это уже паранойя какая-то начинается.
После ужина снова пытаюсь придумать, как мне изловить Вениамина.
К этой же теме возвращаюсь мыслями и позже, уже лежа в постели. Все приходящие в голову варианты кажутся мне исполненными недостатков, я отвергаю их один за другим и медленно погружаюсь в дремоту.
Внезапно тишину разрывает телефонный звонок. Я чуть не подскакиваю от неожиданности. Кто это так поздно? Может, Михаил Борисович наконец объявился?
Снимаю трубку, произношу сонно: «Алло».
В ответ слышна какая-то тихая возня, потом откуда-то, словно издалека, сквозь ватное одеяло, пробивается свистящий шепот: «Ах ты, с-с-сука!» — и всё, на том конце дают отбой.
Все происходит так быстро, что я даже не успеваю сообразить, кому принадлежит голос: мужчине или женщине.
Значит, Вениамин получил мое послание? И это его ответ? Грубо. Как-то не в его стиле. Или он на мгновение снял маску, и я наконец-то увидела его настоящее лицо? Меня прошибает холодный пот.
Я тут же вспоминаю, что забыла установить свою «сигнализацию».
Притаскиваю из кухни к входной двери табуретку и остальные компоненты моего изобретения.
Спокойствия это, разумеется, мне не прибавляет, и еще не скоро я проваливаюсь в чуткий, тревожный сон.
Глава 39
Утро приносит с собой жиденький сумеречный рассвет, головную боль и твёрдую решимость действовать согласно намеченному ранее плану обеспечения собственной безопасности.
Кто бы ни был мой ночной собеседник, я должна максимально усложнить ему задачу по моему убийству.
Выйдя из подъезда, из-под надвинутого капюшона оглядываю окрестности. Белой «девятки» не видать. Чуть успокоившись, шагаю к остановке.
В автобусе хмуро и подозрительно гляжу на окружающие меня лица, получая в ответ такие же хмурые взгляды.
Выйдя из автобуса, опять осматриваюсь. Кажется, «хвоста» нет. Расслабляюсь и перестаю озираться по сторонам. Беспечно размахивая сумкой, подхожу к офису и тут останавливаюсь, как вкопанная: у обочины, обращённая «тылом» ко мне стоит белая «девятка». Каким-то шестым чувством я моментально понимаю, что это машина имеет ко мне самое прямое отношение.
Чтобы развеять остатки сомнений я решительным шагом направляюсь прямо к автомобилю. Очевидно, в планы водителя близкое знакомство с мной не входит, потому что машина резко срывается с места. Но я успеваю запомнить её номер прежде, чем она скрывается из виду.
Я хватаюсь за сотовый телефон, пока номер ещё теплится в памяти, и звоню Пашке Шурыгину.
— Паш, ты говорил, что на Наталью Бармину, то есть, Курицыну, записана белая «девятка». Ты мне тогда номер ее не назвал. Ты его, случайно, не помнишь?
— Ну ты даешь! На фига мне такую информацию в мозгах таскать? Все номера курицынских машин у меня на бумажке, бумажка на столе дома, в куче других бумажек. Только я сейчас в командировке в районе. В редакцию вернусь ближе к вечеру, сдам материал — и свободен. Потерпишь?
— Само собой.
— А с чего это тебе этот номер понадобился?
— Сейчас возле издательства меня «пасла» «девятка» О 496 ВК, регион местный.
— Погоди, повтори еще раз. Запишу на всякий случай.
Я снова диктую цифры и буквы.
— Мать, у тебя все в порядке?
— Да как сказать. Если не считать, что Вениамин отбросил сантименты и пообещал меня убить.
— Что? — орет Шурыгин. — Как это получилось?
— Долго рассказывать. Погоди, не кричи так в трубку. Думаю, несколько деньков я еще поживу. Я сейчас пытаюсь затянуть этого гада в переписку.
— Так! Никуда после работы ни ногой! Сразу домой и сиди, жди меня. Вечером, часиков в восемь, я у тебя. Мне нужны все подробности. И никакой переписки с этим уродом! Ты с ума сошла? Нашла, с кем в игры играть! Ты меня поняла?
Я клятвенно обещаю больше никаких писем Вениамину не писать и самой, не посоветовавшись с Шурыгиным, ничего не предпринимать. Только после этого Пашка немного успокаивается и прощается до вечера.
Я влетаю в свой кабинет, торжествуя. Одна маленькая победа одержана: теперь я знаю номер автомобиля этого «охотника». Еще немного — и я буду знать имя владельца.
Еле заставляю себя переключиться на рабочую рутину.
Я ещё вчера закончила правку рукописи Кожина, но сдать не успела. Торжественно вручаю ее Доре Сергеевне, а взамен получаю рукопись научно-фантастической повести. Тружусь над ней весь день без особых приключений: я же обещала Пашке быть паинькой.
